Бен-Натан, однако, сосредоточил свое внимание на других людях, которых он знал только по кадрам кинохроники. Тут был премьер-министр Франции Ги Молле, министр обороны Морис Бурже-Манори, министр иностранных дел Кристиан Пинье, помощники и консультанты, некоторые из них в военной форме. Тут же был министр иностранных дел Великобритании Селвин Ллойд со своими советниками.

Совещание в Севре было не простой светской беседой. Эти люди планировали войну, которая получит в Израиле название Суэцкой кампании, а в мире — просто «Суэц».

29 октября 1956 г. израильские парашютисты и сухопутные войска начали движение по Синаю в сторону Суэцкого канала. Затем в соответствии с разработанным в Севре планом Франция и Великобритания предъявили Египту и Израилю ультиматум с требованием остановить движение войск в нескольких милях от канала. Как и было предусмотрено планом, Израиль согласился, но Египет отверг ультиматум. 5 ноября англичане и французы использовали это как предлог для высадки воздушного десанта и захвата важного стратегического морского пути.

Тем временем израильская армия за четыре дня оккупировала весь Синай. Было похоже, что поставленные на севрской конференции задачи были решены и многие месяцы скрупулезного планирования военными и разведчиками принесли свои плоды. Израиль ставил своей целью уничтожение вооруженной советским оружием египетской армии и прорыв блокады порта Элиат. Была также объявлена цель прекращения террористических налетов с территории сектора Газа.

Британский премьер Энтони Иден, люто ненавидевший Насера, надеялся восстановить британский контроль над каналом, который египетский лидер национализировал. Иден ожидал, что унизительное поражение приведет к свержению Насера, который олицетворял ближневосточный радикализм, направленный против интересов Запада. Франция была заинтересована положить конец «насеризму», вдохновлявшему Алжирский фронт национального освобождения, который вел борьбу с французскими оккупационными силами.

Еще до встречи в Севре Франция стала вооружать Израиль для новой войны. Начиная с апреля 1956 года под покровом темноты в Израиль стали прибывать самолеты и суда с оружием: танками, истребителями, пушками и боеприпасами.

Для обеспечения этой операции требовалось тесное взаимодействие разведок, и шеф «Амана» генерал Харкаби часто бывал в Париже и вел переговоры со своими коллегами во французских разведслужбах. Для большей оперативности в Париж был направлен специальный представитель «Амана». Несмотря на попытки Харела сохранить за «Моссадом» функцию поддержания связи хотя бы с гражданскими разведслужбами, ему пришлось уступить тем, кто готовил планы этой войны.

Израиль и его партнеры также распространяли дезинформацию. За несколько дней до вторжения на Синай израильские спецслужбы распустили слух, что Израиль готовится провести карательную акцию в отношении Иордании, откуда совершали налеты на Израиль палестинские партизаны.

В чисто военном плане — особенно в том, что касалось Израиля, — синайская операция была осуществлена блестяще. В политическом плане это была катастрофа. Израильские, французские и английские разведслужбы считали, что Насер уступит международному нажиму, особенно с учетом того, что к этому «тройственному союзу», естественно, должны будут присоединиться Соединенные Штаты. Вместо этого Соединенные Штаты выразили полное пренебрежение успехом Израиля на Синае и заставили трех агрессоров отступить, раз и навсегда доказав, что Соединенные Штаты являются сверхдержавой, а Англия и Франция утратили право даже на свой старый титул «великих держав».

Израиль, отмечая свой военный успех, уже в ноябре начал отступление и в марте 1957 года оставил последние захваченные им Шарм-аш-Шейх и сектор Газа. Престижу Израиля как прогрессивного и миролюбивого государства социалистической ориентации был нанесен огромный ущерб. Мировое сообщество пришло к выводу, что Израиль стал участником неумного империалистического заговора.

Но израильтяне совершенно четко осознавали, что делали. Они стали участником трехстороннего суэцкого заговора прежде всего из-за жгучего желания Бен-Гуриона приобрести ядерное оружие. С точки зрения авторитета страны результат оказался нулевым, но была достигнута важная стратегическая цель, которую ставил израильский премьер, — создан прочный военный союз с Францией, который стали называть «мостом через Средиземное морс». По этому мосту в Израиль пришло почти все, что нужно было для создания ядерного оружия.

Сделать Израиль ядерной державой — об этом Бен- Гурион мечтал с момента получения независимости. В современном мире это будет означать подлинную независимость. Производство электроэнергии без импортного угля или нефти будет весьма ценным, но еще важнее приобретение ядерного оружия. Это поставило бы Израиль вне конкуренции на Ближнем Востоке и стало бы самой важной гарантией существования еврейского государства.

Через семь месяцев после обретения независимости Бен-Гурион вызвал из Парижа эксперта; которого он называет в своем дневнике 20 декабря 1948 г. «создателем французской ядерной печки». Этим экспертом был Морис Сурдин, еврей, родившийся в 1913 году в Крыму. После выезда в Палестину он взял себе имя Моше Сурдин, затем выехал во Францию, где изучал физику. После окончания второй мировой войны работал в Париже в Комиссии по атомной энергии, которая занималась проблемой создания французского ядерного оружия.

«Бен-Гурион проявлял большой интерес к атомной энергии, его очень интересовали детали», — вспоминает Сурдин. Эта встреча ни к чему не привела, но группа молодых советников премьера отказывалась забыть об этой идее. Они были убеждены, что освоение атомной энергии позволит Израилю компенсировать свои скудные природные и людские ресурсы.

Что же касается ядерного оружия, то особый энтузиазм в этом вопросе проявлял генерал Даян. В ядерном оружии он видел мощное средство сдерживания арабов, избавляющее Израиль от необходимости иметь танк в каждом дворе. Содержание такой большой армии привело бы Израиль к банкротству.

«Нам нужна небольшая профессиональная армия, эффективная и недорогая, способная обеспечить текущие проблемы безопасности и ведение ограниченных кампаний и обладающая ядерным оружием на случай полной конфронтации. В противном случае мы скатимся в экономическую стагнацию», — говорил Даян.

Израильский кабинет министров принял решение о создании комиссии по атомной энергии, которую возглавил Эрнст Давид Бергман, блестящий ученый-химик, родившийся в 1903 году в Германии и в 1930-х годах переселившийся в Палестину. В Израиле он основал исследовательскую службу вооруженных сил. Работая в области исследования проблем борьбы с раком, он одновременно возглавлял научный отдел министерства обороны и был рьяным сторонником ядерного оружия.

Бен-Гурион и его советники пытались использовать любую возможность для приобретения атомного реактора. Такой случай представился в 1955 году, когда инициированная президентом США Дуайтом Эйзенхауэром программа «Атом для мира» принесла Израилю небольшой атомный реактор мощностью 5 мегаватт, который был установлен в Нахаль Сорек, в десяти милях к 1017 от Тель- Авива. Этот объект регулярно инспектировался американцами, а сам по себе реактор был слишком мал, чтобы на нем можно было создать что-то имеющее военное значение.

В том же году Шимон Перес увидел возможность получить кое-что еще от Франции, где в апреле 1955 года к власти пришло правительство социалиста Ги Молле. Он занял жесткую линию в отношении Алжира, что перекликалось с антинасеровской политикой Израиля. Делу помог тот факт, что в Израиле также было социалистическое правительство.

Каждый раз, когда Перес бывал во Франции, а это случалось часто, он поднимал вопрос о покупке реактора. Он действовал одновременно как дипломат, разведчик и торговец оружием. Такая сверхактивиость не нравилась министру иностранных дел Голде Меир, которая жаловалась, что он превращает министерство обороны в параллельное министерство иностранных дел. Но были и более серьезные основания для протеста: Меир и «старая гвардия» правящей партии «Мапай» не хотели ядерного оружия для Израиля.