Такие страны, как Иран, когда был в состоянии войны с Ираком, а также некоторые латиноамериканские хунты были убеждены, что Израиль может поставить им все что угодно. Израиль действительно продавал целые системы оружия в Южную Африку и лицензировал тамошние компании для производства израильских истребителей «Кфир» под названием «Чита» так же, как и ракетные катера «Решев» и противокорабельные ракеты «Габриель», но только под другими названиями.
Частные израильские торговцы оружием нередко использовались правительством для преодоления политических барьеров, даже когда эти барьеры воздвигались основным покровителем Израиля — Соединенными Штатами. Так, вопреки запрету Вашингтона Израиль разрешил бывшему официальному дилеру Норману Школьнику продать дюжину американских истребителей «Скайхок» аргентинскому флоту. Это быта весна 1982 года, и Великобритания только что отправила свою эскадру с задачей вернуть Фолклендские острова. Администрация Рейгана наложила эмбарго на поставку оружия Аргентине и потребовала от Израиля аннулировать сделку Школьника. Продажа самолетов не состоялась, но американские власти еще долго с подозрением относились к «Сибату» и «частным» израильским торговцам оружием.
С другой стороны, некоторые частные брокеры, приезжавшие из Израиля, явно блефовали, когда пытались создать впечатление, что они выступают от имени своего правительства. Именно такое впечатление всемогущества пытался произвести отставной бригадный генерал Аврахам Бар-Ам.
Бар-Ам уволился из армии в 1978 году после 30 лет службы. Он подвергался взысканиям за передачу оружия лицам, которые, как утверждалось, были связаны с криминальным миром. Безработный ветеран увидел, как хорошо устроились в частном бизнесе некоторые его старые друзья.
Бывшие старшие офицеры ВВС, включая его командира в войне 1967 года генерал-майора Мордехая Хода, создали торговые фирмы, которые представляли крупных израильских и американских производителей. Офицеры, имевшие дело с этими корпорациями в процессе своей военной службы, после ухода в отставку продолжали поддерживать с ними отношения, но уже в интересах частного бизнеса. На Бар-Ама произвело особое впечатление то, как Нимроди сумел нажиться на сделках с Ираном, и он решил, что тоже сможет преуспеть на этом поприще.
В числе почти тысячи других офицеров Бар-Ам получил то, что выглядело как вполне рутинный документ министерства обороны, которым его предъявитель уполномочивался искать возможности для экспорта израильского оружия. В «мандате», однако, было специально оговорено, что он не уполномочен вести конкретные переговоры.
В конце апреля 1986 года генерал Бар-Ам, два израильских бизнесмена и еще 14 человек были арестованы американской таможенной службой. Этот арест явился итогом продолжавшейся четыре месяца оперативной разработки, в ходе которой иранский торговец оружием Сайрус Хашеми, в прошлом году посетивший Израиль в первом акте «ирангейтской» драмы, выступал в качестве осведомителя американских властей. Всем 17-ти было предъявлено обвинение в заговоре с целью продажи в Иран истребителей «Фантом», танков, ракет и другого современного оружия.
Список оружия, которое планировалось закупить, давал основание предполагать у покупателей наличие мегаломании. И было просто трудно рассчитывать, что Бар-Ам и его коллеги смогут получить и поставить в Иран такое количество оружия. Хашеми, однако, вместе с Нимроди ездил в Израиль. Он также в 1985 году встречался с директором ЦРУ Уильямом Колби, которому предлагал огромную сделку по схеме «оружие — заложники», и сумел убедить Бар-Ама, что все заинтересованные правительства будут приветствовать эту сделку.
Подлинные мотивы Хашеми были неясны, это стало особенно заметно после того, как американская таможенная служба с его помощью отправила за решетку его товарищей. Даже Белый дом был в недоумении. В разговоре с Рейганом в ноябре 1986 года его советники открыто высказывали предположения, что Израиль мог быть причастен к сделке, которую продвигала группировка Бар-Ама. В ходе этой встречи вице-президент Джордж Буш спросил: «Это частная инициатива или же легальная попытка продать оружие Израилю?»
Один из помощников, имя которого не было указано в стенограмме беседы, заметил, что это, «вероятно, частная инициатива, предпринятая с ведома правительства».
Буш высказал опасение, что аресты могут иметь неблагоприятные последствия и «Израиль попытается оказать на нас нажим».
Израиль энергично отрицал свою причастность к этому инциденту, но Бар-Ам после своего ареста позвонил израильскому военному атташе в Вашингтоне и попросил, чтобы его друзья в «Моссаде» проверили всех участников этой сделки.
К 1988 году на фоне «Ирангейта» и предания гласности сведений о том, что американцы продавали оружие режиму аятолл, уголовное дело против Бар-Ама было прекращено. Он был одним из тех ветеранов вооруженных сил и разведки, которые в период своей официальной службы являлись безусловными патриотами, но были готовы игнорировать официальные интересы Израиля, когда их собственное благополучие зависело от реалий рыночного спроса и предложения. Когда открывалась возможность продать какие-то джипы, винтовки, минометы, боеприпасы, запасные части и всякую дребедень, которая и так не была нужна Израилю, эти частные предприниматели не испытывали никаких колебаний. Они даже не спрашивали Иерусалим, нет ли у него каких-либо возражений.
В 1989 году «Сибат» заявил, что ужесточает контроль за экспортом оружия, требуя от всех, кто этим занимался, получать разрешение на каждую гайку и каждую пулю. Однако многих частных предпринимателей это нисколько не обеспокоило. В мире тайных операций эти люди твердо усвоили истину о том, что многие операции не стоит проводить в силу того, что в случае провала последствия будут крайне негативными. Однако став частными бизнесменами, они перестали обращать внимание на такие тонкости. Когда они делали ошибки, вина возлагалась на еврейское государство.
Хуже того, многие ветераны разведки считали, что все, что они делают, отвечает национальным интересам Израиля. Эта самоуверенность порой просто поражала, а «серьге зоны», в которых они действовали, всех ослепляли. Они лоббировали в пользу каких-то политических мер, потому что эти меры могли принести пользу Израилю? Или это было просто предлогом, а их главной заботой являлось благополучие их банковских счетов?
Иногда Израиль оказывался втянутым в сделки с самыми омерзительными режимами, существовавшими в мире. Ветеран разведки мог найти клиента, скажем, в лице африканского диктатора Уганды Иди Амина или Мобуту из Заира, и вслед за ним там появлялись его коллеги-отставники, которые начинали обучать персонал служб безопасности этих стран.
Министерство обороны в Тель-Авиве в целом это одобряло, хотя по частным каналам сведения о выгодных сделках в сфере экспорта оружия, организованных «бывшими», часто утекали в прессу. Это неизбежно подкрепляло имидж Израиля как государства-парии, имевшего дела с другими «неприкасаемыми».
Одним из отставников разведки, имевшим высокопоставленных покровителей, был Майк Харари, бывший сотрудник «Моссада», участник акции возмездия в отношении арабов, совершивших в 1972 году террористический акт в Олимпийской деревне Мюнхена. Харари родился в 1927 году в Тель-Авиве в семье служащего таможни. Его карьера была типичной для сотрудников разведки того поколения. Он служил в «Палмах» и «Шай», а после создания еврейского государства пришел на работу в разведку.
В 1950-х годах Херари работал в «Шин Бет» в качестве офицера безопасности министерства иностранных дел, а следующие 20 лет провел в анонимных недрах «Моссада». Он всегда был оперработником, выполнял специальные задания и пользовался репутацией исключительно скрупулезного человека. В 1972–1973 годах вплоть до фиаско в Лиллехаммере он возглавлял группы боевиков, которые вели охоту за палестинскими террористами в Западной Европе. Только Харари, его подружке Тамар, которая являлась его помощницей, и двум боевикам удалось бежать из Норвегии. Другие члены этой бригады убийц были арестованы.
