Мужик заорал, и остальные активизировались, снова начав обходить меня со спины. Вдруг в какой-то момент, как будто ураган подлетел к нам, и раскидал мужиков в разные стороны. Даже не запыхавшись передо мной стоял Эрик:

— Ты в порядке?

Я кивнула.

А самый языкастый, со сломанной рукой начал, поднимаясь с земли:

— Куратор, да мы же пошутить хотели, помощь девушке предложили, а она чего-то драться начала.

Эрик внимательно всех осмотрел и сказал:

— Завтра в девять жду вас в кабинете Коменданта.

Мужики посерели, это было заметно даже в свете фонаря, и быстро направились прочь. К Коменданту базы приглашали только в самых крайних случаях, и редко после этого курсанты продолжали обучение.

Только когда они отошли, я поняла, насколько испугалась на самом деле и обхватила себя руками, чтобы не трястись.

Эрик заметил это, подошел ближе и обнял меня, аккуратно поглаживая по голове, а я уткнулась носом ему в плечо и так стояла, потихоньку успокаиваясь.

Немного придя в себя, осознала, как мы стоим, но уходить из объятий мне категорически не хотелось. Уткнулась носом ему в ключицу, выше просто не доставала, и наслаждалась такими теплыми объятиями, о которых так давно мечтала. Я уже успокоилась, а мы так и стояли на дорожке, ведущий к нашему корпусу и обнимались.

Тут из-за соседнего здания раздались голоса, и мы отпрянули друг от друга. Это шел Адам со своим знакомым. Мы с Эриком переглянулись, и он тихо произнес:

— Жду как обычно после отбоя, — и пошел в корпус.

А я, чуть помедлив, тоже развернулась и пошла к себе. В этот вечер я вся летала, в предвкушении встречи. Сердце лихорадочно билось только от мысли, как он сегодня меня обнимал. Мне было все равно, что этому способствовали неприятные события, я о них даже не вспоминала, все мои мысли были об Эрике.

Тут раздался звонок передатчика.

— Карин, ты где? — обеспокоенный голос Эрика.

— У себя, в комнате. Что-то случилось?

— Это я хотел спросить. У тебя все нормально?

— Да-да, все хорошо.

— Тогда увидимся.

Отключив передатчик, задумалась, какой-то странный звонок был. Ну ладно, спрошу вечером.

Наконец, раздался сигнал отбоя, и я чуть ли не вприпрыжку побежала к малому залу, где мы обычно встречаемся.

Эрик как всегда меня уже ждал.

Подбежав вплотную, улыбнулась, заглядывая ему в глаза.

Эрик тоже тепло улыбнулся, и мы пошли к нашему любимому месту на матах.

— Я так и не поблагодарила тебя, за то, что так вовремя пришел на помощь, — произнесла я, усаживаясь рядом на матах, и подтягивая колени к животу.

— Это моя работа, следить, чтобы с вами все было хорошо, — подмигнул Эрик.

— А как ты узнал, что со мной не все хорошо?

Эрик взял меня за руку:

— Вот по этому колечку, помнишь, я же говорил, что при сильном волнении, я узнаю, что что-то случилось и приду на помощь.

— И все-таки я не поняла, как именно ты узнал?

— Ты разволновалась, и я сразу почувствовал изменение сердечного ритма, нашел тебя на карте и пришел.

Эрик вытянул вперед свою руку:

— Видишь, — он показал на безымянный палец, на котором было надето три подряд простеньких колечка, как и у нас. — Они чуть пульсируют в соответствии с вашими сердцебиениями, и я чувствую изменения.

— То есть у тебя на пальце постоянно сжимаются три кольца с разным ритмом, и ты должен заметить малейшее изменение?

— Да, — улыбнулся Эрик. — Нас этому учили. Кроме того, по сердцебиению я могу многое определить: радость, волнение, страх и другие сильные эмоции.

— А как же ты живешь с этим? На ночь снимаешь?

Эрик отрицательно мотнул головой.

— И тебе не мешает? Не отвлекает?

— Я привык. А на ночь я сосредотачиваюсь на одном сердечном ритме, а от остальных абстрагируюсь и спокойно засыпаю. Причем за это время я настолько сроднился с ними, что мне кажется, уже не слыша это сердце, не смогу заснуть.

И опять улыбнулся, глядя мне в глаза.

Я хотела спросить, под чье именно сердце он засыпает, но посмотрев ему в глаза, застеснялась. Но почему то я догадывалась, какой будет ответ.

Эрик продолжал:

— Мы называем это "слышать сердце", это немногие умеют, а мне вот довелось научиться.

— А почему ты мне звонил? Вечером, перед самым отбоем?

Эрик посмотрел на меня и очень озорно улыбнулся. А до меня стало доходить, что он "услышал мое сердце", я ведь очень волновалась, и с пониманием этого, у меня непроизвольно расширились глаза и румянец залил щеки.

А Эрик, наблюдая такую реакцию, засмеялся и перевел разговор на другую тему.

— Идем, покажу один прием, он тебе пригодится, если противник будет применять захват, и ты будешь окружена. А завтра с ребятами отработаем.

Он протянул руку, и я, взяв ее, спрыгнула с матов. Выйдя на середину тренировочной площадки, Эрик сначала медленно показал и объяснил, что нужно делать, а потом резко выполнил прием, так, что я даже не поняла, как очутилась на полу, сверху лежал Эрик, локтем прижимая мою шею.

Потом на мгновение замер, и убрал руку с шеи. Дышать сразу стало легче. Он смотрел в мои глаза, потом медленно опустил взгляд на губы. Я ждала, я надеялась, что он меня поцелует. Но, вздохнув, Эрик поднялся и протянул руку мне, помогая встать.

Так, я не поняла, это что сейчас было? Вернее, почему это сейчас ничего не было???

Не зная как себя вести с ним дальше, стояла и молчала. Эрик чуть отошел в сторону, облокотился на тренажер, и, повернувшись ко мне, произнес:

— У тебя все отлично получается. И я думаю, больше нет необходимости в наших ночных встречах. К тому же тренироваться мы перестали, а я, как ваш куратор, не имею права забирать твои часы, предназначенные для сна, на всякие пустые разговоры.

Я облизнула губы, и лихорадочно думала, что можно возразить. Хотя глупо что-то говорить, если он решил. К тому же, это все-таки мой непосредственный руководитель, уж заставить со мной общаться по ночам я его точно не смогу.

— Ну, в принципе, я высыпаюсь и на недосып не жалуюсь. Но если ты больше не хочешь ночных посиделок, то давай прекратим, — голос получился обычным, и лицом старалась не выдать, как я расстроена, но сердце продолжало учащенно биться. Вот блин, он все равно узнает, что я волнуюсь.

Эрик посмотрел внимательно на меня и кивнул:

— Да, я думаю, будет лучше прекратить.

Я закусила губу и, соглашаясь, кивнула:

— Ну что? Я могу идти?

— Да, можешь быть свободна, — и голос как будто чужой. Он даже на занятиях с нами с больше теплотой общается.

Я быстро вышла из зала, и бегом поднялась к себе.

Да, выспаться все равно не удастся, не смотря на отмену занятия, вернее именно по этому. Проревев полночи в подушку, наконец, уснула только под утро.

Следующий месяц обучения прошел достаточно спокойно и однообразно. Я больше не ждала каждый день вечера, чтобы побыть с Эриком. Только лишившись наших ежедневных встреч, поняла, насколько они были важны для меня.

На занятиях Эрик относился ко мне, как и к ребятам, также ровно и равнодушно. Больше не было случайных прикосновений, или незаметных для других взглядов. Мне кажется, он на меня вообще смотреть перестал, кроме случаев, когда лично обращался.

Первое время чувствовала себя потерянной и несчастной, но потом собралась и запретила себе о нем думать вообще. Да и не о чем, в принципе. У нас же кроме дружеских посиделок ничего и не было, а все остальное только мои домыслы.

Наш третий выходной день на Лирее, мы проверили в городе, только, по молчаливой договоренности к рынку даже близко не подходили, зато посетили местный бар, пытаясь отыскать отличия от земных аналогов. Не нашли. Кроме самих напитков, совершенно других и непохожих на наши, все остальное было полностью идентичным. Повеселившись и натанцевавшись вволю, очень поздно вернулись на базу.