Вины за собой ученый точно не чувствовал, и уж тем более не собирался идти на контакт первым, но стоило признать, что пока его методы не дали особого результата.

Скорее, стало только хуже.

Слишком много в последнее время было ссор. Слишком много ситуаций, после которых мелкому приходилось топить свою печаль в слезах, а ему — в выпивке.

Но что еще он мог сделать? Разве что только нацепить на Морти строгий ошейник!

Закрыв глаза, Рик так и представил себе эту картину — широкая полоска кожи с железными шипами стягивает тонкую шейку, и к ней привязана цепь, которую он наматывает на кулак и тянет, заставляя мелкого опуститься к своим ногам…

От подобных мыслей у него всегда начинало вставать.

Тряхнув головой, чтобы отогнать это прекрасное наваждение, Санчез с отвращением посмотрел на монитор и выключил компьютер.

Он был уже сыт общением этих двух голубков по горло.

А нахрена ему в принципе сдался этот ребенок? Что он получил от того, что взял его к себе?

Бессонные ночи? Постоянные нравоучения и капризы? Мягкую мебель, которую пришлось полностью менять несколько раз только потому, что у некоторых уж очень чесались когти? Сезоны линьки каждую весну, когда эта ебаная чешуя не попадается разве что в еде? Самые разные неприятности, в которое влипало и продолжает влипать это недоразумение с поразительной частотой? На кой черт он вообще в это ввязался?!

И оправдалось ли хоть одно его ожидание? Он вообще-то растил личного воина, а не ноющую сопливую истеричку, которая теперь еще и повадилась его игнорировать!

Отпив из бутылки еще раз, мужчина прохрипел себе под нос:

— Вот завтра тебя и отправлю к этому… Надоело! Я, может, на старости лет спо-ооо-койной жизни хочу…

Так он сказал.

А потом, тяжело вздохнув, сполз по спинке стула, закрывая лицо руками.

Ему не нравилось чувствовать себя не всесильным.

Одиноким.

Оставленным за бортом.

Он, само собой, не собирался признаваться в том, что читал переписку внука, но это было просто невыносимо, и он уже сам пожалел, что устроил эту слежку.

Рик будто пытался удержать песок, просыпающийся сквозь пальцы, и каждый день, казалось, приближал тот миг, которого он так боялся…

Миг, когда Морти наконец сделает свой выбор.

Погода не радовала.

У Рика от холода разнылись его старые кости, и, лениво развалившись на диване, он тяжело вздыхал, щелкая кнопками на пульте.

Услышав тихие шаги рядом, он встрепенулся.

— Морти!

Внук обернулся и посмотрел как будто сквозь него абсолютно пустыми глазами.

Его спина была сгорблена, а уши печально опущены.

— Н-нет, ничего…

Будто зомби, Морти пошел дальше, по лестнице на второй этаж.

Небось, опять запрется в комнате и будет сидеть там целый день, будто гребаная принцесса у себя в покоях…

С этим точно надо было что-то делать.

Рика уже до трясучки бесила вся эта ситуация.

Резко встав, он допил залпом бутылку пива и, вытерев рот рукавом, широким шагом отправился наверх.

Мелкий зачем-то сидел на кровати в позе лотоса, закрыв глаза и сложив пальцы щепотью, но это в последнюю очередь волновало Санчеза.

Войдя без стука, он молча сел рядом.

Парень явно напрягся при его появлении, но ничего не сказал.

Через несколько секунд, преодолев непонятно откуда взявшееся смущение, Рик опустил ладонь на его голову, взъерошивая волосы.

— Мррр…

В полной тишине этот звук прозвучал неожиданно громко, и Морти, видимо, сам от себя такого не ожидая, вспыхнул, отскакивая в сторону.

— Ч-что тебе надо?! — срывающимся голосом спросил он, демонстративно отворачиваясь, но Рика такая реакция только позабавила.

— Да так, просто хотел пр-эээ-дложить прогуляться…

В этом мире было еще холоднее.

Они шли по набережной, и, пока пронизывающий ветер гонял волны по стального цвета воде, Рик предавался своим мрачным мыслям, глядя в спину впереди идущему Морти.

Он так часто исследовал внутренний мир этого малолетнего уебка, что стал просто чертовым экспертом в мортилогии.

Держал в руках его пульсирующее сердце, вскрывал и заштопывал от шеи и до самого паха столько раз, что уже и сам сбился со счета, менял местами печень и желудок и наматывал кишки на кулак — просто забавы ради…

Предсказывал все его действия, каждую реакцию на то или иное событие до мелочей, настолько Морти был прост и глуп в глазах гениального ученого, со всей его непроходимой наивностью, подростковым спермотоксикозом, комплексами и тараканами в голове — но одну вещь Рик, сам того не замечая, безнадежно упустил.

Он упустил момент, когда Морти вырос.

И теперь перед ним стоял такой желанный и в то же время такой недоступный молодой монстр, с которым предстояло провести очень тяжелый разговор.

— Ты злишься, потому что я надавал тебе по жопе, да?

Резко развернувшись, бистиконец саркастически рассмеялся.

— Представь себе, да! Да, блядь! Это было… — отвернувшись, он обнял себя руками. — Обидно, и нечестно, и…

Раздраженно вздохнув, Санчез приложился к фляжке.

— С-слушай, я же не виноват, что ты меня ослушался, Мо-морти! Долж-эээ-н же кто-то заниматься твоим воспитанием, и… и вообще, по сравнению с другими Риками я обращаюсь с тобой весьма снисходительно…

— С-снисходительно?! — мальчик поперхнулся воздухом от возмущения. — Д-да я до десяти лет думал, что меня зовут “идиотом”!

— Да-да, тогда ты был намного критичнее по отношению к себе, — повернувшись навстречу ветру, ерошащему волосы, ученый спрятал руки в карманы.

Разговор повернул совсем не туда, куда ему бы хотелось.

Повисло долгое, тяжелое молчание, во время которого мелкий начал потихоньку шмыгать носом.

— Р-рик, я не понимаю… За что? Почему т-ты… так к нему относишься?

О ком шла речь, уточнять не требовалось.

— Потому что он мутный уёбок, и он мне не нравится, — скрипнул зубами Санчез. — Потому что ты, кретин такой, готов бежать за ним с щенячьими глазками хрен пойми куда, а я всего лишь п-эээ-таюсь тебя уберечь! Можешь сердиться на меня сколько угодно, Морти, но это все лишь ради твоего блага, и да, отшлепал я тебя тоже поэтому! И если надо будет, сделаю это еще раз! Может, хоть так п-ооо-нимать начнешь, дебил…

— А вот и не понимаю!

На крик обернулись прохожие — живые стулья и табуретки.

— Не понимаю, — уже тише сказал юноша, опустив голову. — К-как ты можешь? Он… он показал мне дом… Мой родной мир, и… Рик, я м-монстр! Монстр, и не больше! Я всегда им был и буду, и кому я, черт возьми, нужен таким на этой Земле?!

Выкрикнув последнюю фразу, Морти начал тереть глаза кулаками.

Глядя на него, Рик чувствовал, как бешено колотится сердце, и шумит кровь в ушах, и всего одно слово против воли сорвалось с губ…

— Мне.

Вот и все.

Он только что окончательно принес пиздюку свое самоуважение на золотом блюде.

Оставалось только надеяться, что тому будет хотя бы вкусно.

Морти дрожал — то ли от холода, то ли еще от чего.

Он не стал отталкивать Рика.

И тот, обняв парня и запахнув на них обоих белый халат, добавил нарочито сухим равнодушным тоном:

— И только попробуй об этом забыть, пес. Потому что дважды я повторять не буду…

— Куда мы идем?

— Не задавай слишком много вопросов, шкет. А то выглядишь какой-то тряпкой…

Но юный бистиконец уже узнал эти улицы.

— Слышь, — прошипел он, — если ты, старый кобель, опять захочешь попялиться на других Морти в том стремном баре!..

Рик в ответ на это лишь громко расхохотался.

— Не надо ревновать так открыто, Морти, — они свернули в какой-то темный переулок. — Нам сюда!

Перед ними возвышалось здание с вывеской: “Игры Морти”.

Это название вводило в замешательство — какие еще, к черту, игры?

На ум почему-то пришли только игры постельные, но парень сильно сомневался, что они здесь именно за этим.