— Разве тебе плохо со мной?!

— Н-н-нет… — Морти сжался.

— Тогда о чем разговор? — Рик снова взялся за лопату. — Знаешь, мне ведь не хочется тебя наказывать, так что давай закроем эту тему раз и навсегда, ладно?.. Давай, Морти, я не хочу возиться с этими червяками целый день!

Рик проснулся в луже собственной рвоты.

Кое-как встав, он отправился в ванную, спотыкаясь о разбросанные бутылки, и, увидев свое отражение в зеркале, стыдливо отвернулся — с такой рожей его точно взяли бы сниматься в фильм ужасов без грима.

Поплескав на себя холодной воды, мужчина спустился на кухню за спасительным опохмелом, поскребывая ногтями колючую трехдневную щетину.

В гараже погром царил не меньший, чем во всем остальном доме — просто свалка железяк и деталей, в которой не пройти и не проехать…

Как говорил Эйнштейн, порядок нужен только глупцам, а гений властвует над хаосом.

Просто с некоторых пор Рика перестали волновать всякие условности.

Больше ни один маленький говнюк не смел выносить ему мозг по чайной ложечке из-за пьянства, бардака или постоянных вечеринок, и он был волен делать все, что только, блядь, захочет — бросаться с головой в самые немыслимые авантюры, не есть целыми днями, не спать неделями, полное раздолье!

Уход Морти — лучшее, что только могло с ним случиться.

Только оставшись один, Санчез обрел полное счастье.

Горьковатое пиво хлынуло в пересохшую глотку живительным водопадом, и Рик закряхтел от удовольствия.

Крышечка от бутылки, выпав из трясущейся руки, закатилась под верстак, и он долго сидел, глядя ей вслед и думая: плюнуть или все-таки достать?

Наконец, победило второе.

Его пальцы, проведя по толстенному слою пыли, на что-то наткнулись, но…

Это была вовсе не крышка.

Стоя на коленях, Рик потерянно разглядывал маленькую, грязную, забытую вещицу.

Это оказалась погремушка.

Видать, некоторые вещи все же пережили ревизию.

Сколько же лет она тут лежала?

В ушах шумело, а он смотрел на погремушку застывшим взглядом, чувствуя, как внутри будто проворачивается мясорубка, медленно, но неуловимо превращая живое нутро в кровавую кашу.

А потом случилось что-то странное.

Из воспаленных глаз покатились слезы, одна, вторая…

Вытирая их рукавом, Санчез встал, выронив погремушку, и она печально зашуршала при ударе об пол.

Он просто пытался вспомнить, куда засунул ту мощную лазерную установку.

У Морти болело все, что только может болеть.

Лежа на кровати, он бездумно вслушивался в звенящие голоса внизу — родители опять поссорились.

Тренировки с Риком только недавно перестали быть похожи на одностороннее избиение, но ему все равно до сих пор было трудно.

Он не жаловался.

Наоборот, Рика стоило только благодарить за то, что тот здорово ему помог.

В обретении самоконтроля — в частности.

О да, Морти срывался уже куда реже, а даже если и срывался, у него получалось остановиться самому, и все же…

Обида клокотала у него в горле, не давая нормально дышать.

Он уже столько раз просил, но каждый раз получал подобные ответы!

Обычный Рик все еще оставался частью его жизни, но все попытки объяснить это потерпели крах.

Морти соскучился.

Осознание этого было, что обух по голове.

Он сам решил уйти — но, когда это решение претворилось в реальность, он оказался настолько слаб и глуп, что…

Разве он не хотел защитить дедушку от своей опасной близости?

Разве не хотел жить, как все, на Бистиконе, в кругу родных, которые так по нему скучали?

Так оно и было!

Но теперь тоска грызла сердце парня, и он не знал, что делать, не знал, как от нее избавиться…

Ноющие мышцы слушались с трудом.

Кое-как встав с кровати, Морти неслышно вышел из комнаты.

План, дерзкий план созрел у него в голове, сметая все мысли на своем пути…

Была уже поздняя ночь.

К комнате, заваленной чертежами научных проектов, было темно.

Рик храпел, развалившись на кровати морской звездой.

От него за версту несло выпивкой.

Теперь у мальчика оставалось все меньше оправданий перед самим собой, чтобы не сделать то, что он собирался.

Он буквально хотел залезть в клетку к спящему тигру.

Санчез недовольно забормотал, реагируя на скрип половиц, и юный бистиконец замер в ужасе — но все обошлось.

Высунув кончик языка, он осторожно, по сантиметру, вытянул из халата, висящего на стуле, портальную пушку.

В этот раз воровать ее не было смысла, ведь ему требовалось использовать пушку всего единожды.

Окинув взглядом портал, появившийся в воздухе, он выдохнул.

Зажмурился — и шагнул.

Дыра закрылась у него за спиной.

Морти стоял в знакомой гостиной, которая теперь превратилась в самый настоящий притон.

Увидев высохшую блевотину на полу, юноша брезгливо сморщил нос.

Надписи на стенах, перевернутая вверх ногами мебель, кучи мусора — сколько же времени потребуется, чтобы все это прибрать?!

В остальных комнатах дела обстояли немногим лучше.

Осторожно передвигаясь на цыпочках среди всего этого беспорядка, Морти дошел до гаража.

Рик был там.

Казалось, что он спит.

Но первым, за что зацепился взгляд мальчика, была лазерная установка, висящая над верстаком, кучка пепла на самом верстаке и лопнувшая кристальная лампочка…

Вскрикнув в ужасе, он подскочил к деду и начал его тормошить.

Пальцы ощутили живое тепло, и облегчение, которое испытал Морти, было не сравнить ни с чем.

А сам Рик от его тряски начал просыпаться.

На Морти посмотрели абсолютно пустые глаза с лопнувшими капиллярами в белках, под которыми, судя по всему, уже давно, залегли черные круги.

Первые несколько секунд они, замерев, просто стояли друг перед другом, не в силах пошевелиться, не в силах вымолвить и слова…

— Как ты вырос.

Сказав это хриплым дрожащим голосом, Санчез вскочил, опрокинув стул, и обнял его так, что стало трудно дышать.

Морти просто не мог сдержаться — обнимая своего Рика в ответ, он захлюпал носом и расплакался, безбожно пропитывая слезами вылинявшую голубую водолазку…

Наконец-то он вернулся домой.