– Ах вы, ублюдки! – пыталась вырваться разъяренная Настя. – Нечисть позорная!

– Владик, – жалко всхлипнула Дашутка, наклоняясь к вяло барахтающемуся музыканту.

Отчаяние охватило её субтильную героическую душу, когда она увидела заплывшее и окровавленное, испачканное серой пылью лицо черноокого идола. Слёзы обожгли края её дрожащих век, и она с опрометчивой безрассудностью кинулась в скопище изуверов-мстителей. Её ревностный порыв был успешно осаждён грубой пощечиной. Звук звонкого взрывного шлепка по её лицу стал финальным аккордом бесовской песни. Влад конвульсивно вздрогнул. Он угрожающе быстро поднялся на ноги, но слабо пошатнулся и едва устоял.

– Дашка, – в сумерках собственного забытья его голос казался ему далёким и чужим. Голова нестерпимо гудела, по извилистым линиям мозга грохотали товарные поезда.

– Шустрые бабёнки, – скабрезно заметил один из изуверов, криво усмехнувшись.

– Ладно, мужики, хрен с вами, – примирительно поднял ладони вверх Сашка, выражая своё отступление. – Только девчонок не трогайте.

В принципе Сашок мог бы этого и не говорить. В планы беснующихся мстителей калечить случайных свидетелей (а уж тем более прехорошеньких свидетельниц) не входило. Они отступили. Отступили на удивление тихо и безоговорочно.

– Чудики, – рассмеялся хищным клокочущим смехом русоволосый оборотень-мститель (видимо, он и был тем очередным подкаблучником Эльвиры). – Ей-богу, чудики, – повторил он, пятясь назад и увлекая за собой шумно пыхтящую, распалённую шоблу.

– Мрази поганые! – вслед им погрозила кулаком Настя и тут же, потеряв к чужакам всяческий интерес, бросилась к Сашке. – Санечка, золотце, тебе больно?

– Нет, приятно, – огрызнулся Сашка, злостно стряхивая с себя прилипший мусор. – Я мазохист.

Настя пропустила сарказм ненаглядного мимо ушей и заключила Сашку в материнские объятия.

– Зря вы пошли сюда, – Сашка осторожно высвободился из её непомерно крепких рук. – Мы бы и сами разобрались, уж не позорили бы нас. Только нервы нам потрепали! За вас же, баламуток, испугались!

«Нервов! – восторженно повторила про себя опьянённая любовью Настенька. – Кучу драгоценных нервов он потратил, беспокоясь обо мне! Рыцарь, герой! Это всенепременно любовь тормошит его царские жилы!»

Тем временем близорукая от собственных слёз Дашенька подбежала к своему черноволосому идолу.

– С тобой всё хорошо? – бестолково суетилась она, вглядываясь в его мутные глаза. – Болит? Где болит? Нужно приложить холодное! Нужно что-нибудь сделать! – отчаянно воскликнула она, осторожно трогая его чёрный, пропахший мусором и пряной кровью свитер. – Боже мой, что с твоим лицом! Они изуродовали твоё лицо! Сволочи!

– Даша, – тихонько позвал он её, хмурясь и неприятно ёжась от ломящей боли.

– Это возмутительно! Нужно немедленно обратиться в милицию!

– Даша, – в очередной раз сказал он, и девушка, наконец, очнулась от своего истерического полузабытья.

Она замолчала и внимательно посмотрела на него. Не прошло и секунды, как она бросилась ему на шею и с жадностью принялась целовать его пропитанные липкой кровью губы. Влад застыл от неожиданности, отдав своё измученное безвольное тело в распоряжение маленьких ласковых ручек. Пересытившись его кровью, Даша отстранилась от Влада, ещё раз оглядела его, жалкого и распятого на кресте бесчеловечного варварства, и, жалобно икнув, разрыдалась.

– Ну всё, детка, перестань, Влад растерянно обнял Дарью за плечи. В надежде найти объяснение всему происходящему он посмотрел на Сашку, но тот разбирался с Настёной, и поддержки ждать было неоткуда.

– Дашутка, ты чего? – Влад посмотрел в её заплаканные глаза и улыбнулся. – Всё хорошо. Это обычная драка.

Она ничего не ответила, жадно прижалась к нему, ласково потёрлась щекой о его гладковыбритый подбородок.

– Вам срочно нужно привести себя в божеский вид, – благоразумно заявила Настя, придирчиво оглядев доблестную мужскую половину. – Хотя бы умыться что ли, а то вы даже до дома в таком виде не дойдёте – менты загребут.

– А может, сначала в больницу? – неуверенно предложила Дарья, слегка успокоившись.

– Уж как-нибудь обойдемся, – фыркнул Сашок. – Да, Владюха?

Влад сдержано кивнул.

Решительная и предприимчивая Настенька быстро сбегала в магазин, купила салфеток и минеральной воды (другой не было) и примчалась обратно – утирать молодецкую кровь с разбитых носов. Надо сказать, под обильной кровавой маской прятались довольно-таки сносные и относительно целые лица.

– Мы восстанавливаемся быстро, – отшутился Сашка, усаживаясь на скамеечку в вышеупомянутом дворе (четверка наконец-таки покинула зловонную мусорную арену и вышла на свет божий). – Регенерируемся.

– А чего эти типы вообще к вам прицепились? – спросила как можно беззаботнее Настя, когда все четверо устроились на лавочке. Настенька одолжила своему ненаглядному пудреницу, в то время как Дарья ловко орудовала расчёской на взлохмаченной голове Влада.

– Можешь придумать любой повод, – фыркнул Сашка, изучая своё разноцветное лицо в мучнистом зеркальце. – Попросили закурить, а там – понеслось.

Влад беглым взглядом окинул лицемерного Сашка, невинно сеющего ложь и смятение в девичьих умах. И дал же бог ему талант – виртуозно врать и при этом не завираться. Впрочем, у Влада раньше тоже неплохо получалось. Сейчас же отчего-то говорить неправду было неловко, а ещё и совестно.

– Теперь нам нужно развести вас по домам, – безапелляционно заявила Настенька и в поисках поддержки посмотрела на подругу.

– Разумеется! – горячо поддержала её Дарья.

– Что за чушь! – замальчишился гордый Санечка. – Ещё чего в моей жизни не хватало, чтобы девчонки… – грозный прищур тёмных шоколадных глаз заставил его заткнуться. – Ладно-ладно, – он миролюбиво похлопал Настёну по упругой ляжке. – Как скажешь, так и будет.

Парочки разделились и, распрощавшись, разбрелись по своим сторонам. Настенька покровительственно взяла своего своенравного Санечку под руку и повела его окольными путями в его же спасительную обитель. Влад, в свою очередь, крепко сжал холодную ручку Дашутки и, как только они остались наедине, вкрадчиво поинтересовался:

– Что с тобой сегодня?

– Ты ещё спрашиваешь! – покачала головой девушка. – А что было бы с тобой, если бы ты такое увидел?

– Какое – «такое»? – не унимался Влад, внимательно разглядывая бестолково взвинченную маленькую принцессу.

– У меня шок, – расплывчато ответила она, свободной рукой потерев пульсирующий висок. – Я не могу прийти в себя.

– Испугалась?

– Очень, – призналась Дашенька, залившись несвойственным её бледным щекам румянцем.

Влад остановился и развернул сказочную нимфу к себе лицом.

«Неферия, – почему-то подумалось ему. – Моя доблестная Неферия. Моя мистическая муза, мой ангел-хранитель, мой сладкий огонь!»

Он потянулся к ней. Её нежные руки обвили его крепкую шею. Влад по-отечески поцеловал её в шёлковый лоб, ласково накрыв ладонями дивные дрожащие плечи. Он целовал её мягкие непослушные губы. Он был сильнее и крепче, чем до встречи с Эльвириными мстителями. Он был наполнен воинственным огнём, смешанным с альковным безумием. Он был готов геройствовать и умирать за свою маленькую Неферию, лишь бы она всегда им восторгалась, выпрыгивала из колючего благоразумия и сыпала порывами. Лишь бы её атласные белые ручки навечно припечатались к его горячей шее.

Они дошли до серой панельной девятиэтажки. Дома был Стас, лениво бренчащий на ленинградской семиструнке. Увидев искореженного и источающего ароматы городских нечистот брата, Воинов-младший охнул, однако же Влад жестом усмирил его, дав своим видом понять, что ни на какие вопросы сейчас отвечать не собирается, и повёл Дашеньку на кухню поить крепким чёрным чаем.

Влад переоделся в чистую благоухающую свежестью одежду (вельветовые штаны и белую в надписях футболку) и вернулся на кухню, где светловолосая фройляйн рассеянно помешивала давно растворившийся в чае сахар и пустыми глазами буравила зашторенное окно.