– По крайней мере, не отказалась.

– Вот и замечательно, – потёр ладони Сашка и снова обратил своё внимание на новёхонький синтезатор. – Обстряпаем это дело по лучшему разряду. Дашка будет бегать за тобой, как собачонка. Но, конечно, на это потребуется время.

Влад ничего не ответил. Сашка ещё долго ощупывал «Ямаху», бормоча ей всевозможные похвалы. Казалось, ещё минута, и он начнёт её облизывать, или, по крайней мере, зальёт пенистой слюной все клавиши.

– Влад! – сердито крикнул Сашка.

Влад быстро моргнул и посмотрел на приятеля.

– Ты долго будешь стряхивать пепел себе на брюки? – ехидно заметил Сашка.

Влад опустил взгляд на свои ноги и, нецензурно выругавшись, принялся отряхиваться.

– Где ты летаешь? – спросил Сашка и тут же ядовито улыбнулся. – Или правильнее спросить: с кем? Только не говори, что ты всё ещё думаешь об этой истеричке!

– Я и не говорю, – ответил Влад, придирчиво оглядев свои брюки и снова хватая сигарету.

– Нет, Владюха, так не пойдёт, – нравоучительно заметил Сашок, предаваясь схоластическому разглагольствованию. – Это не дело – из-за баб страдать. Она, видите ли, из себя целочку будет строить, да губки в бантик сворачивать, а ты тут – в маразм впадать! Мы вообще сюда пришли, чтобы музыкой заниматься, а не всяких прошмандовок обсуждать.

– Спасибо, что напомнил, – зло ответил Влад, бычкуя одну сигарету и тут же подкуривая другую.

– Э-э, братишка, – неодобрительно покачал головой Сашок, вытряхивая окурки из банки в мусорку. – Дело твоё гиблое, нервишки у тебя ни к чёрту! – Сашка на секунду задумался. – Пожалуй, я тоже покурю, – изрёк он, натянув на своё совершенное благородное лицо озабоченный вид. – Боюсь, как бы сейчас сам свою «Ямашечку» ни изнасиловал от чрезмерного воздержания, – с театральным драматизмом пожаловался он, сдобрив свою горькую реплику фальшиво печальным вздохом.

Дружественный перекур благополучно завершился, и молодые люди приступили к репетиции. Впрочем, ничего из этого путного не вышло. Влад постоянно сбивался, Сашок его безбожно материл, а заодно поминал дурным словом зеленоглазую ведьму. Влад при этом вяленько защищался и призывал друга к спокойствию. В конце концов, Сашка не выдержал, обозвал Влада очень нецензурным и очень обидным словом, попутно сообщив, что даже глухой безрукий калека с гитарой справится лучше, и направил пристыженного товарища домой.

Влад спорить не стал. Стойко выслушал все оскорбления и поплёлся в свою захолустную обитель. Мысли о Даше с сатанинской настойчивостью не выходили из его зачумлённой головы, за что Влад на какое-то мгновение свою тайную музу даже возненавидел. Придя домой, он налил себе стакан воды из-под крана, залпом осушил его, после чего мёртвым грузом свалился на диван.

– Тебе звонила какая-то девушка, – в дверном проёме навис полуголый Стас.

– Какая? – тут же заинтересовался Влад, оторвав тяжёлую голову от мягкого дивана.

– Она не представилась. Ну что, притащили синтезатор? – глаза мальчишки жадно заблестели.

– И притащили, и обновили.

– Осталось только обмыть.

– Хорошая идея.

Раздался телефонный звонок.

– Наверное, это она, – предположил Стас, но Влад его предположение не успел выслушать. Он подскочил с дивана и схватил трубку.

– Алло.

Это была не Даша. Одна из надоедливых сестёр-близняшек. Надо же, со всей этой канителью он сумел о ней забыть. Полоумная мегера, тайно мечтающая женить его на себе! Интересно только, на что она вообще надеется? Он же ей сразу прямо сказал, что, кроме секса, их ничего не связывает и связывать не может. «А если у нас будет ребёночек, милый, что ты тогда на это скажешь?» У него чуть сердце в тот момент от такого открытия не лопнуло, и он себе поклялся, что если всё обойдётся, то он больше никогда к этой дуре (но, кстати, чертовски хорошенькой) не притронется. Клятву, впрочем, он свою немедленно нарушил, даже не дождавшись удачного исхода дел. Но сейчас шустрая девочка, испорченная перманентом и рейсфедером, раздражала и бесила не по этой причине. Дело было даже не в Даше, звонка от которой он ждал. Дело было в той глупости, в том отчаянии, в том терзании, в которые он то попеременно, то синхронно впадал. Влад не находил себе места, бесился и бесновался. Несдержанный Сашок здорово потрепал ему нервы, а теперь ко всему прочему позвонила эта злостная гарпия! Наивное создание! Неужели она думает, что он станет с ней лебезить и выдавливать из себя сладко тягучую патоку! Разумеется, нет. Его голос срывался и едва ли не переходил на крик. Закончилось всё это тем, что Влад послал назойливую девчонку куда подальше и со злостью швырнул трубку.

– Фу-ты ну-ты, – усмехнулся Стас, с сочувствием глядя на телефон. – Какие же мы стали грубые.

Влад не ответил. Он подумал о том, что ведёт себя, как последний дурак, и из-за этой опостылевшей Дарьи может потерять весь свой непосильным трудом собранный гарем.

«Какие же все они дуры, – зло подумал Влад, давясь ядовитой пеной. – Все до единой. Все без исключения. Весь женский пол, женский род, всё-всё женское! Даже египетские мумии и Сашкина «Ямаха». А ещё все они шлюхи; глупые безмозглые шлюхи!»

Влад наспех поужинал и быстрее завалился спать. Но даже во сне ему не удалось забыться. Всю ночь за ним верхом на «Ямахе» гонялась пресловутая близняшка с тугим, готовым вот-вот разродиться животом. А за ней чинно следовала довольная, преисполненная торжественного восторга Дашенька, несущая перед собой на вытянутых руках местами обколотый и облупившийся бюст «живой египетской богини». Один глаз у Нефертити был хорошо прорисован, другой отсутствовал – только пустое, белое яблоко. Она зловеще улыбалась, пригретая тёплыми руками Дашеньки, и озорно подмигивала сохранившимся глазом. И, несмотря на все свои приобретённые изъяны, египетская статуэтка оставалась чертовски обворожительной и дьявольски желанной.

– Я тебя умоляю, Дашка, если вдруг тебе не понравится, не говори вслух. Санечка у меня такой чувствительный, – Настя невесело вздохнула и возвела свои жалобные, чуть раскосые глаза на чопорную подругу.

– Постараюсь, – хрипло ответила та, заглотнув чрезмерную порцию никотина.

Дарье вообще было очень сложно сдерживать себя, когда маленькая Настенька с ребяческим воодушевлением обожествляла своего голубоглазого беса, а ещё называла его «зайчиком», «сладеньким» и «малышом». Причём было бы полбеды, если бы она называла его так исключительно с глазу на глаз, так нет же – и за глазами она именовала его только в уменьшительно-ласкательной форме. При длительном общении подобная фамильярность напрягает, при очень длительном – раздражает, а при постоянном – выводит из себя.

Подзарядившись валерьянкой в смеси с горьким пустырником, Дашенька словам подруги ласково улыбалась, оглядывая щебечущую кокетку снисходительным взглядом, и с лёгким смятением думала: а не мало ли валерьянки выпила, не кончится ли её действие преждевременно?

Сегодня девушкам предстояло посетить святую святых, лабораторию музыки или же студенческий вертеп, но об этом пока ни слова.

К назначенному месту встречи (скоро оно станет традиционным пунктом свиданий) подруги прибыли чуть раньше срока: предпочли вальяжный перекур на свежем воздухе спешному, нервозному пыхтению в пару затягов в четырёх стенах.

– Глупо всё получается, – сказала вслух Дарья, выпуская дым изо рта и задумчиво глядя в синее с молочными прожилками небо.

– Согласна. Вы с Владом ведёте себя просто безобразно глупо. Даже ни разу не поцеловались, – Настя притопнула ножками в тонких колготках. – А я вообще пришла к мысли, что мне надо переспать с Санечкой.

Дарья закашлялась от дыма. Её взгляд описал незамысловатую дугу и в гневном возмущении вперился в невинно хлопающую ресницами Настеньку.

– Ты что, сдурела?

– А что?

– Ты знакома с ним два дня!

– Ну, я же не говорю, что это случиться прямо сегодня. Просто мне кажется, что лучше его кандидатуры не найти.