Некоторое время они молча разглядывали Гилдероя, особое внимание уделяя ордену Мерлина — пятиконечной звезде размером с чайное блюдце, усыпанной сверкающими стекляшками, скорее всего, магического, а не природного происхождения. Он немного терялся на фоне белого жилета, который вполне приятно сочетался с темно синей мантией, хоть Гилдерой и говорил, что синий уже не в моде. Но Том все равно чувствовал, будто ему на грудь прилепили кружок с мишенью, в которую каждый норовит метнуть острый взгляд. А когда ведьмы загалдели, причем все разом, Риддл — городской житель до мозга костей, в жизни не имевший дела с сельским хозяйством, — очень хорошо понял, каково приходится хозяйке, когда она выходит на птичий двор с ведерком, полным пшена.
— Дорогуша, что с тобой случилось, да ты сам на себя не похож! — громогласная леди Ранкли легко перекричала своих товарок. — Видок у тебя селедочный…
— Простите? — переспросил ее Том, который еще не пришел в себя после «кисы».
— Такой, будто тебя сначала взяли за жабры, вытащили все потроха, а потом замариновали в бочке. Куда делись твои кудряшки?
Вид Гилдероя с волосами, расчесанными на прямой пробор, был ей как нож в сердце. Человеку вроде Риддла трудно было удержаться и не повернуть этот нож, высказав язвительное замечание. Но он решил не искушать судьбу, вдруг у нее в мешке еще осталась парочка шишек, и она лишь ждет повода высыпать их ему на голову.
— Мой мальчик сегодня не слишком хорошо себя чувствует, — встряла миссис Л. — Переутомился, работая над книгой.
— Бедняжка… — пролепетала леди Фокс, старательно моргая своими длинными ресницами. — А скоро она будет готова? С тех пор, как я дочитала «Реквием по Рио», я совсем не знаю, чем себя занять.
— Работа продвигается.
Ведьмы замерли, ожидая продолжения, но Том ограничился одной скупой фразой. Возникла неприятная пауза, которую нарушила жена алхимика:
— «Реквием по Рио» — настоящий шедевр. Когда я его читала, то позабыла обо всем. Открыла книгу утром, а смогла отложить ее только поздно ночью… — От ее пылающего восторгом взора Риддлу даже стало немного не по себе, он, как и любой темный маг, не любил ничего горящего. А эту девицу следовало держать подальше от Антарктиды, потому что она бы растопила ее к чертям собачьим, и тогда человечеству пришлось бы подыскивать себе гору повыше чем Арарат.
— Книга великолепна, — воскликнула ее кузина. — А описания монстров — они настолько реалистичны, что мужу пришлось поставить в доме дополнительные лампы, иначе я просто не могла выйти ночью в коридор.
— Мистер Локхарт, вы талант, — горячо поддержала ее леди Фобс. — Мы читаем ваши книги всей семьей: я, моя мама, мои сестры, их дети, даже муж читает, хотя и не признается. Думает, я не догадаюсь, почему он подолгу запирается в библиотеке.
— Мне еще повезло, что я никогда не была замужем, — заявила леди Ранкли. — Не нужно ни с кем делиться. Ваши книги, дорогуша, будто пропитаны приворотными зельями. Мне пришлось выгнать троих домовых эльфов, потому что они пробирались в мою спальню и тайком их читали…
— Ваши слова делают мне честь, — вежливо ответил Том и схлопотал еще один настороженный взгляд от мамаши Л. Она ведь с детства вбивала сыну в голову, как важно поддерживать правильные знакомства. Должно быть, случилась настоящая беда, если ее мальчик позабыл все уроки выживания в приличном обществе.
— Знаете, Гилдерой, — томно произнесла Соня Глэн, — я тут решила опробовать гадание по книгам. И какое из своих произведений вы бы мне для этого порекомендовали?
От себя Том Риддл посоветовал бы ей воспользоваться словарем нецензурной брани, но Локхарт ответил бы нечто вроде этого:
— Возьмите любую, они все одинаково хороши.
— Конечно, — кисло улыбнулась Соня. Видимо, она, как и леди Ранкли, рассчитывала на большее красноречие.
— Я считаю, что студенты Хогвартса должны изучать ЗОТС по вашим книгам, — пылко заявила девица, которая стояла рядом с мечтательницей. — И не слезу со своего мужа, пока он не поднимет это вопрос на заседании Визенгамонта.
— Это очень любезно с вашей стороны. — Какой бы смысл ни вкладывала эта девица в свои слова, Том ее мужу не завидовал. При мысли, что ему подобное счастье никогда не грозит, его лицо просветлело. Девица приняла же его радость на свой счет и победно улыбнулась, будто нашла серебряную монету, которую все остальные проглядели. Естественно, другим тоже захотелось получить свою долю.
— А вот я, — выпалила ее кузина, — организовала клуб ваших поклонниц. Мы хотим, чтобы как можно больше колдунов и ведьм узнали о ваших замечательных книгах. И, если потребуется, будем читать прямо на улице…
— Я же думаю, что давно пора учредить премию имени Гилдероя Локхарта, — сказала леди Ранкли, окатив собеседниц высокомерным взглядом. — И уже предприняла некоторые шаги…
Светская беседа очень быстро превратилась в состязание в бахвальстве. Риддл вспомнил юных поклонников творчества Томаса Блэксмита, они вели себя точно так же. Стоило кому-то заявить, что он с родителями ездил в драконий заповедник и сидел на спине у венгерской хвостороги, как остальные тут же наперебой начинали выкрикивать: «А вот я!.. А у меня!.. А мне!..» Что тут скажешь, это будущее магической Британии, перед лицом которого и умереть не страшно. Но глупо ждать от будущего чего-то хорошего, если настоящее настолько печально. Том посмотрел на разгорячившихся ведьм, надеясь, что на него снизойдет вдохновение и он придумает способ от них улизнуть.
Точку в споре поставила леди Фобс — скромно потупив взор, она произнесла:
— Мистер Локхарт, вы ведь знаете, что своего первенца я назвала в вашу честь. Надеюсь, малыш Гилдерой вырастет таким же умным, храбрым и сильным, как и его тезка. Вы обязательно должны его увидеть.
— Спасибо, — ответил Том, не зная, что еще добавить. Он не умел поддерживать беседы о младенцах, хотя в некоторых книгах по темной магии им отводилась очень важная роль. Но вряд ли собравшиеся вокруг него дамы смогли бы по достоинству оценить его познания или хотя бы дослушать до конца, не хлопнувшись в обморок. — С нетерпением буду ждать встречи, — неуклюже закончил он.
Побить карту младенца было проблематично, и разговор опять забуксовал. Паузой воспользовался Адам Путмель.
— Это все, конечно, очень мило — слюнявчики и младенческие пипетки, или как их там, но, милые красавицы, позвольте мне ненадолго украсть вашего героя. Нам с ним нужно кое-чего перетереть по-мужски.
Ведьмы вздрогнули и удивленно воззрились на него, как на облезлого вонючего кота, высунувщегося из-под стола, за который они уселись, собираясь насладиться пятичасовым чаем. В такие неловкие моменты миссис Л. хотелось побыстрее овдоветь.
— Конечно, мистер Путмель, я всегда готов вас выслушать. — Впервые за время разговора Том искренне улыбнулся. И решил, что при первой же возможности угостит коротышку выпивкой.
— Так вот, паря, — начал Адам, когда они уединились в уголке. По пути он ловко разжился двумя бокалами и один протянул Риддлу. — Моя работница вздумала заделаться писательницей. Представляешь, настрочила любовный роман с элементами садомазо. Я прочитал пару отрывков и скажу, что всадомазонула она по полной. Не выплеснутые чувства ударили мне в голову, и я пообещал ей, что ты тоже почитаешь ее писанину.
— Я с радостью познакомлюсь с творчеством этой удивительной женщины. Но только завтра.
— Попридержи коня, парень, и дослушай до конца. Я сказал, что заботливо доставлю ее рукопись тебе в клювике, но только если она напишет, что герой привязывает свою возлюбленную к кровати шерстяными чулками от фирмы Путмель. Ну как тебе! — Коротышка по-свойски пихнул его в бок. — Адам Путмель своего не упустит, уж поверь мне. Даже если тролль повернется ко мне задницей, я и в этой черной дыре сумею разглядеть свою выгоду.
— Уверен, что это так.
— Другой бы на моем месте остановился, но я стал думать дальше. И вот шо я тебе предлагаю. Упомяни в своих книжках продукцию нашей фабрики. Как бы между делом. Например, новые антигеморроидные кальсоны…
