========== Глава 1 ==========

Noch einmal will er es allen beweisen

Tief in der Nacht soll die Sonne gleißen

Flucht und beschwört, oh - er strengt sich an

So wird die ganze Nacht vertan

Schon wird es Morgen, es glitzert die Sonne

Gumbagubanga strahlt vor Wonne!

Gumbagubanga!

И снова он хочет всем доказать,

Колдует и гонит усталость всю прочь,

Ночью заставит он солнце сиять.

В волшебстве пролетает тёмная ночь.

Утро почти, солнце в небе витает,

Гумбагубанга от счастья сияет!

Гумбагубанга!

Gumbagubanga (Coppelius)

Прислуга из ада

В полночь любой уважающий себя темный маг должен колдовать, а вместо этого Том Риддл торчал на кухне и заваривал себе чай. Кому-то, может, станет интересно, какое выдающиеся событие заставило Темного Лорда снизойти до хлопот по хозяйству: чума, мор, дождь из рыб или конец света. Но все гораздо проще — прислуга разбежалась.

Огромный пузатый медный чайник разродился пронзительным свистом. И Том решил, что уши у него отвалятся раньше, чем он вспомнит, как выключают эту чертову плиту. Она представляла собой громоздкое сооружение и выглядела закоптившейся, будто попала в кухню прямиком из адского пламени. Плита могла похвастать восемью конфорками, огромной духовкой, а также множеством разномастных ручек и рычажков, выстроившихся ровным рядком на передней панели. И почему-то все они находились в разном положении. Том, как ни старался, не мог уловить закономерности. Он наугад повертел несколько, и — о чудо! — свист умолк. Будучи разумным колдуном, Риддл не стал хвататься за чайник голыми руками, а использовал заклинание левитации. Чайник, величаво покачиваясь, поплыл к кухонному столу. Там его ждали заварочник, чашка и сахарница, белыми пятнами выделяющиеся на темно-синей скатерти.

Носик резко клюнул вниз, и тонкая струйка кипятка полилась в заварочник, часть воды попала на скатерть, но не сказать чтобы Риддла очень заботил какой-то кусок ткани. Медный чайник тяжело опустился прямо на стол, за что любая кухарка отчехвостила бы Тома по полной, белое полотенце тяжелым саваном укрыло заварочник. Кажется, все было сделано верно. Вот что странно — Том без труда запоминал сложные формулы многоступенчатых магических ритуалов, но когда дело доходило до готовки, то он становился беспомощнее брошенного в пруд скручервя.

В глубине дома разом хлопнули три двери — привидения здесь были обычным делом, как и сквозняки. Ими дело не ограничивалось: темная магия целыми толпами привлекала мелкую нежить, и уже через месяц после переезда Риддла в доме не осталось ни одной свободной щели. Везде кишели крохотные, но зубастые уродцы, чей нрав был не многим лучше, чем их вид. Под кухонным шкафом сидела пара крысобоггартов, и огромные желтые глаза внимательно следили, не перепадет ли со стола лишнего куска. Под потолком, там, куда не доставал свет от тусклого Люмуса, кружили мары, которые напоминали куски дементорского плаща. А уголок в кладовке облюбовала маленькая сгорбленная карга с длинными седыми лохмами и железными зубами. Эти существа, как и их собратья, старались не попадаться на глаза самому темному магу, особенно если тот был не в духе, зато с удовольствием отыгрывались на слугах. Жаловаться было бесполезно, хозяева были слишком заняты: один писал книги, второй ворожил что-то на чердаке. Что именно — оставалось загадкой, потому что умная ведьма или колдун не будет совать нос туда, откуда сбежали крысобоггарты.

Полотенце сползло на стол, теперь пар из носика беспрепятственно поднимался к потолку. Том сел и аккуратно сложил ненужное полотенце. Ему в голову пришла глупая мысль, что если бы вместо заварочного чайника на столе стояла волшебная лампа, то в воздухе давно бы висел хитрый джинн, готовый исполнить три желания. Такой поворот событий был бы весьма кстати.

Но чайник был просто чайником, а пар — всего лишь паром, и, кроме паршивого чая, ничего ждать не стоило. Том взглянул на часы и прикинул, сколько еще ждать-то. Если он правильно помнил инструкцию, то еще минуты две-три. Трудно поверить, но Риддл ни разу за свою долгую жизнь не заваривал чай. Хорошо еще, что существовали книжные духи. Обитали они, как не сложно догадаться, на страницах книг, обычно магловских. Ведь книги — все равно что небольшие карманы, в которых прячется своя собственная, пусть и слабенькая, реальность. Внутри нее любой дух чувствовал себя уютнее, чем кошка, примостившаяся у камина. Найдя пристанище, он обретал соответствующую форму, часто копирующую наиболее понравившегося ему персонажа книги. Однако связи с реальностью эти существа не теряли, как и со своими собратьями. Они легко перепрыгивали из одной книги в другую и всегда были готовы за небольшую мзду отыскать нужную информацию. Именно от них Том получил пятьдесят пять рецептов приготовления чая, из которых выбрал самый простой.

Риддл не знал, существуют ли чары, способные ускорить процесс, и нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Ему хотелось вернуться в лабораторию и продолжить поиски средства, способного победить его заклятого врага — смерть. Министерство, маглы и Дамблдор могли подождать. Да они и не представляли серьезной опасности: чиновники не верили, что Темный Лорд вернулся, маглы даже не подозревали о его существовании, а Дамблдор был слишком занят поисками Гарри Поттера. Мальчишка увлекся одной смазливой феей и бесследно сгинул в волшебной стране. Ничего не мешало Тому всерьез заняться магическими изысканиями, кроме болезненной жажды жизни, которая не давала сосредоточиться на исследованиях. Лаборатория казалась ему склепом, магические книги отдавали запахом тлена, а черепа, кровь и кости — вечные отходы его темного ремесла — заставляли ежиться и оглядываться через плечо. Смерть не маячила за его спиной, но все равно оставалось ощущение, что еще секунду назад она была именно там. В конце концов Том решил сделать себе некоторые поблажки, он ведь не монах и не обязан противостоять соблазнам.

Однажды Риддл вспомнил о мышонке, живущем в позолоченной клетке, и вернул ему из любопытства человеческий облик. Том не подозревал, чем это для него обернется. Гилдерой Локхарт обладал симпатичной мордашкой и поганым характером. А так же всеми теми пороками, которые больше всего нравились Риддлу в людях: гордыня, лицемерие, зависть, наглость, тщеславие, хитрость. Вдобавок Гилдерой, озабоченный лишь своей драгоценной персоной, не интересовался его делами, не доставал его разговорами, а главное — не лез ему в душу. И Том влюбился…

— Горничная опять ушла. И кто теперь приготовит мне постель? — Как оказалось, не только демоны, но и знаменитые писатели появляются рядом, стоит только вспомнить о них в недобрый час. Несмотря на позднее время, Гилдерой выглядел ослепительно: золотистые кудри лежали локон к локону, прекрасное и благородное, как у Аполлона, лицо покрывал ровный средиземноморский загар, розовая мантия подчеркивала нежный румянец на щеках, а также его по-мальчишески стройную фигуру. Тяжелый аромат фиалок медленно расползался по кухне, Том поморщился, но промолчал. Повинуясь несложному заклятию, чайник наклонился, наполняя чашку светло-коричневой, едва ли не прозрачной жидкостью.

— О, спасибо. — Локхарт протянул руку к чашке, но та проворно взмыла, несколько капель упали на его розовую мантию.

— Чтоб тебе попасть в ноздрю великана и захлебнуться в ее содержимом! — за время своих странствий Гилдерой обогатил свою память не только чужими воспоминаниями, но и смачными проклятиями. Его лицо скривилось, тут же потеряв половину своего благородного очарования, пятна на рукаве он рассматривал с неподдельным беспокойством, будто те в любой момент могли прожечь ему кожу. — Это единственная в Англии мантия цвета бедер нимфы! Том, спаси ее!

— Нимфу?

— Мантию!

— Хотя бы раз в жизни сделай что-нибудь сам. Тебе, как писателю, новый опыт пойдет на пользу.

Локхарт во все глаза уставился на Риддла. Том, должно быть, сошел с ума, если всерьез предложил ему осваивать бытовые чары.