Намджун держит его за бедро, мажет влажными гуюами по шее. Хочется сказать что-нибудь, но голос пропал. Всё внутри сжимается в тугой комок.
Намджун замирает, не решается вздохнуть, чувствуя, как прямо сейчас готов кончить. Внутри настолько туго и горячо, что первое движение выходит болезненным для обоих. Сокджин ловит воздух распухшими губами, стараясь удержать в себе рвущуюся наружу истерику. Он чувствует хватку на своих бёдрах. И неловкость рассекает лёгкий шлепок по ягодице. Красный след расползается по коже ярким пятном, и юноша инстинктивно чуть подаётся назад, принимая член глубже в себя. Ощущения выходят двоякие. Боль постепенно утихает, сливается с остальными ощущениями, которые исчезают. Голова взрывается, когда Джин задирает копчик, а подбородок опускает на подушку и дышит сквозь стиснутые зубы.
– О, блять, какой же ты узкий, – бормочет Ким в припадке эйфории, которая внутренние органы выкручивает, сжигает.
Юноша под ним упирается локтями в кровать, чтобы не сойти с ума. Намджун притягивает его за одну руку, заставляя прогнуться в спине, и толкается, до упора вгоняя себя в оцепеневшее тело. Он сжимает острое запястье, направляет. И всё глубже и глубже проникает с каждым разом. Джину кажется, что член скоро пронзит его насквозь, вылезет через горло. Он пытается, пытается, пытается, а потом сам навстречу подбрасывает бёдра и срывается на полуплач. Это настолько возбуждает, что Намджун буквально теряет голову, втрахивает обессиленного парня в кровать, вцепляясь в плечо зубами.
Джин срывает голос на первом заходе. И сознание теряет, содрогается от оргазма, пока темнеет в глазах. Он вырубается, когда чужие пальцы вплетены в волосы, тянут затылок назад, заставляют вынуть спину, как в самой мейнстримной порнухе. Намджун знает, какую купит ему квартиру, какую даст кредитку, в какой поведёт магазин и сколько времени уделит на совместный душ. Но юноша к утру не просыпается, а расталкивать его нет никакого желания. Тэхён смотрит на него из дверного проёма одним глазком, пока старший брат пьёт кофе в гостиной, выпрашивая квартиру.
Джин чувствует на себе чужой взгляд, распахивает глаза и смотрит в ответ. У него глаза – тёмный смог, который впечатлительного Тэ укутывает с головой до самых пят. Он ничего не рассказывает отцу, но легонько толкает намджуново плечо своим, будто сообщает: я знаю.
Родство раскрывается случайно. Через почти год, когда господин Ким уже прекрасно осведомлён о том, кого его сын регулярно так потрахивает, кого бережёт. Этот Сокджин – мутная личность: ни документов, ни семьи, ни школы. Его обустраивают в социуме, он оказывается старше Намджуна на два года. Дата рождения совпадает вплоть до дня и погоды. А надежда, как говорится, умирает последней. Анализ ДНК шокирует результатами.
– Он ваш сын, – коротко подытоживает врач – женщина с узким острым лицом, – никаких сомнений.
А Намджуну как-то неловко трахать собственного, да и, между прочим, старшего брата. Джин просит забыть об этом, будто это ошибка. Но больше ничто не заходит дальше банальных “привет-пока”. Напряжение разбивает Тэхён, которого этот инцидент ничуть не смущает. Потому что ему двенадцать, когда мир кажется проще и понятнее.
Джина держат под наблюдением почти десяток врачей. Ему нельзя того, другого, пока покалеченная психика медленно восстанавливается. Ему составляют диету, расписание упражнений, сна, прописывают витамины. Нанимают учителя, и парень учится на дому, нагоняет программу, пропущенную за всё время, за несколько месяцев. Он работает на износ, но видит улыбающиеся взгляды отца и думает, что оно того стоит.
Сокджин рождается как чей-то сын. Медленно набирает вес, харизму, по-настоящему живёт. Его больше не мучают ночные кошмары, он спокойно может размазалась чужие мозги по стене. Намджун думает, что его брат – страшный человек. Тэхён думает, что Сокджин-хёна нужно защищать, ведь он такой нежный цветок. И он прав настолько, что буквально с ума сходит от злости, когда его хён идёт в школу. Он же симпатичный старшеклассник с кучей денег, с личным шофёром. Суон крутит им как хочет, пока сама только рада ноги раздвинуть перед Намджуном ради новенького телефона. И из-за этого они ссорятся настолько сильно, что дерутся. Джин влюблён в Суон, но дальше собственного носа не видит. Он ухаживает за ней, несмотря на измены. Она меняет по пять партнёров за ночь, иногда со всеми вместе, иногда раздельно. В конце концов, Сокджин не всепрощающий. Он отвешивает ей смачную пощёчину посреди улицы, прямо перед её домом, когда приезжает за ней на пьянку. Он при её отце громко называет её шлюхой, пока она заливает слезами порог своего коттеджа. Суон – плохая актриса, и мягкосердечный юноша решает стереть её из своей жизни. Пока может. Поэтому через неделю её объявляют безвести пропавшей. Она стала первой, кто пал от его рук.
И Джин живёт полной жизнью:школа, вечеринки, магазины, полноценные обеды, завтраки, ужины, спокойный сон. Он становится частью семьи, он любит своих “тупоголовых” братьев, серьёзного отца. Живёт и наслаждается, пока не узнаёт: кто его мать. И что у неё растут ещё дети. Он хочет спасти их, но не может. Убивается в учёбе и женщинах, с отличием заканчивает школу и университет. Занимается, чем попало. Отец в эту семью запрещает лезть. И неоднократно повышает голос, что госпожа Мин – психопатка законченная. Джин суёт свой нос туда до тех пор, пока его папа не сообщает ему, что не имеет никакой власти над ней. “Она убьёт тебя, – устало говорит мужчина и трёт виски пальцами, – я боюсь, что не успею тебя спасти. Ты мне очень дорог, даже не представляешь. Поэтому, будь добр, сиди ровно, тише воды, ниже травы. Если она узнает, что ты жив, разворотит весь Сеул.”
И Сокджин, послушный сын, не лезет. Не лезет ровно до тех пор, пока отцовская смерть не развязывает ему руки. На второй день после похорон он уже перелопачивает всё, что только может найти. И второго ребёнка там держат подпольно для мафии. Судьба стать шлюхой его брата устрашающая, но он не подаёт виду – не время. И если за мальчишку, который будет с Тэхёном, он не особенно-то и волнуется, то вот за второго – очень даже. Ведь сколько бы Хосок не заметал следы, очевидно, что они трахались. И не просто трахались. Они сходили с ума друг от друга настолько, что целовались под пулями, когда пара шальных оставила шрамы на их телах. И Джин волнуется, что он не сможет отпустить. Потому что он знает, чем Чон болен. И что ему осталось не особенно долго, ради этого уехал.
Перед ним не зажравшийся подросток. Он забитый, глаза взрослые. Он видит себя в нём, чувствует, как сердце разрывается от одного взгляда из-под смольных волос. Впервые за всю жизнь плачет в тот день, потому что, сука, не уберёг. Он ненавидит себя за это настолько, что с трудом удаётся дышать без боли. Хочется вспороть себе грудь, чтобы это внутреннее давление пропало, перестало ломать острым копьём кости. Он себя изо дня в день по кускам собирает после той новости. А теперь…?
Юнги кусается, будто дикий пёс. Он не ручной хорёк, и это настолько очевидно, что Намджун выглядит как придурок. Ровно до того момента, как не начинает применять насилие. Они отделяют работу и семью. Поэтому Джин может принять, что его родной брат самого близкого застрелит и не поморщится. Но всё внутри предательски сдавливает, когда он его тогда в ванной находит. Он не думает, когда тычет пушкой в намджуново брюхо. Совсем не думает, только слышит сдавленный всхлип, который Юнги обронил в своей комнате. И слышит, как сердце в груди колотится гулко и быстро, со скоростью автоматной очереди. И ведь его действительно боятся. Но Намджун не испытывает угрызения совести никакого, когда заглядывает в комнату своей шлюшки утром. Тот едва может встать, наверное. Второй раз за всю жизнь Джин хочет ударить его и бьёт без промаха. Потому что настоящий убийца, действительно безжалостный, здесь только один. И Джин не просто страшный человек, он чудовище, воспитанное кошмаром, ничтожностью одиночества. Он не цепляется за маму и папу, но его бесконечный альтруизм реверсирует его в настоящего монстра, который черепушки врагов крошит в пыль голыми руками.
