- А, это смешно, но вот настоящего имени его... я не спросила, - приврала девушка, ответив на улыбку сдавленно-дружелюбной гримасой.

Дыхание от быстрой ходьбы начало сбиваться, внизу живота защипало, а после - и заурчало, когда носа коснулся запах плавленой карамели из ларька с попкорном. В тенистом нутре торгового центра, несмотря на ранний час, было очень людно: покупатели спешили, сновали между отделами, где сонные продавщицы, проклиная рабочий график, утро и само солнце дремали за прилавками. Единый гвалт, в который сливались смех с детской площадки, нудное нытьё домохозяек возле витрин бутиков, беседы спешащих на второй этаж, в макдональдс, студентов и прочие голоса, почему-то радовал Лену. Сдавленная ухмылка быстро превратилась в искреннюю улыбку, и очень вовремя: мужчина опустил сумищу в шкафчик, повернул ключ и вручил огромный квадратный брелок девушке.

- Спасибо, - она благодарно качнула ресницами. Амбал издал невразумительное "Пфф", которое должно было, видимо, намекнуть на простоту и незатейливость выполненной задачи.

- А чё за приятель-то? Как так - имени не спросила?

- А у него в соцсети вымышленное прописано. Он тоже из приглашённых, и...

- Кирилка, что ли? - хохотнул мужик. Ленино сердце ухнуло в пятки, она почти услышала, как оно мягко плюхнулось под каблуки изящных туфелек. - И я его жду. Эти малыши совсем дурацкую моду взяли, "Джеймсами" всякими подписываться.

- Кирилка? - зачарованно повторила Лена. Амбал кивнул.

- Ну да, начальский сынок, с нами работает на окнах. Хороший мальчишка, работящий. Ты его это... не попорти, - лицо и тон мужчины на долю секунды стали серьёзными и осмысленными. Лена ошалело моргнула - перед ней снова был туповатый широкоплечий добряк. Показалось, наверное.

- Мы просто друзья, - улыбнулась девушка. От фальши этой фразы сердце сжало холодными пальцами совести. - Никого портить я не собираюсь.

- Он же юнец совсем, Ленусик, - тепло произнёс мужчина. - Осторожнее с ним. Не обижай.

Сердце забилось быстрее.

"Юнец, Кирилл... не Окунев ли? Да нет, быть того не может. Не бывает таких совпадений."

- И сколько ему? - почти праздно поинтересовалась девушка. Мужик пожал плечами.

- Лет восемнадцать. Может, двадцать. Не помню, - сознался он.

"Боже... я снова влюбилась в малолетку? Да что же у меня за пунктик такой! Старею, может?.. Стоп, не влюбилась, мы просто приятели, просто..."

- А, вот вы где! - раздалось за спиной удивительно знакомое, пряно-терпкое, любимое до ненависти. Похороненные под каменной плитой логических доводов чувства зашевелились внутри. Девушка медленно обернулась, стараясь не перестать улыбаться.

- А я приятельницу встретил, - оправдываясь, амбал протянул руку мальчишке и через плечо улыбнулся девушке. - Ленка, вот и твой Джеймс.

Она посмотрела Кирюше в глаза. Выглядел он сегодня совсем взросло: волосы аккуратно зачёсаны, душная, но явно дорогая и отлично отглаженная рубашка застёгнута на все пуговицы, даже потёртые джинсы выглядят новыми. А глаза... в них было испуганное детское счастье, торжество победы пополам с ожиданием поражения. Совсем зелёные, без единой карей искры, они глядели на Лену и только на неё. Самое ужасное, что в глубине радужек плескалась истинная беззаветная нежность, такая, какой Лена и не видела в своей жизни.

- П-привет, - выдавила из себя девушка и испуганно икнула, тут же зажав напомаженный ротик наманикюренными пальчиками. Марафетилась, старалась, и что теперь с этим делать?..

- Отлично выглядишь, Лен, - произнёс мальчишка, коротко глянул на Анькиного мужчину. - Серёг, я тебе завтра позвоню, ладно?

- Да не вопрос! - амбал дружески хлопнул Кирюшу по плечу. - Я всё понимаю, дело молодое...

- Мы не... я... - Ленин голос дрогнул, она сделала неверный шаг назад, чуть было не свалившись с высоты ставших в секунду неудобными каблуков. Она как-то сдавленно всхлипнула, прижала к груди клатчик и брелок от шкафчика и, резко развернувшись, дала дёру, не особенно понимая, куда и зачем бежит.

Часть восьмая

Лена летела вперёд, не особенно разбираясь, куда именно ведёт это "вперёд". Даже под ноги глядеть особенно не получалось: навернувшиеся слёзы заставляли фигуры людей, вывески и повороты коридора расплываться перед глазами в неясные пятна, размытые, лишённые чёткого силуэта, похожие друг на друга, как бывают похожи чернильные кляксы на мокрой бумаге, сливающиеся, плывущие. Сердце билось быстро-быстро, каблуки ритмично стучали по плитке, пальцы срослись с клатчиком, и кольцо широкого брелка ящика с дорожной сумкой впилось в кожу до боли.

"Плевать, потом, когда всё утихнет, вернусь за сумкой, не больно-то и нужны мне грязные шмотки и остатки котлет, ничего, ничего..."

Поворот, ещё поворот, выпрыгнувшее из-за угла чьё-то испуганное лицо... прыгнувший навстречу пол... вода...

Вода?..

- Да что же это такое, ну вот что это за... женщина! Женщина, ты пьяная что ли? - протараторили над ухом.

Лена машинально вытерла снова навернувшиеся слёзы и разглядела источник шума, всё ещё сидя на полу. Над ней нависала анекдотично-стандартная уборщица, бабуля лет шестидесяти, в форменном синем халате на цветастое летнее платье и в косынке, подобравшей аккуратные лиловые кудряшки. Глядела бабушка на нарушительницу своих планов крайне недружелюбно, более того, Ленины собственные шмотки вымокли насквозь. Занятая саможалением, девушка не заметила, как влетела, по всей видимости, в ведро с водой, да прямо ножкой в дорогих туфельках. Мутная лужа расползалась в стороны. От жалости к себе Лена громко всхлипнула: руки опустились, сердце сжалось...

"Можно не вставать. Толку-то... я в дерьме по уши, и теперь не только фигурально."

- Чё развалилась-то? Поднимай свою тощую задницу, вишь, чего натворила? - продолжилась тирада над головой.