- Нумминорих, да что ты, я сам вполне…

Он не дал мне договорить:

- Их ещё нужно уметь выбирать, так что пойдём вместе, потому что ты выбирать точно не умеешь.

Я был полностью согласен, совершенно не возражал, встал и направился было к двери, но Нумминорих меня остановил:

- Макс, это, конечно, не моё дело, но ты уверен, что хочешь пойти по городу в форменной одежде Ордена Семилистника?

Дырку надо мной в небе! А я и забыл! Я как с утра напялил на себя эту бело-голубую одёжку, так и таскаюсь в ней весь день, хотя, судя по зажжённым грибным светильника за окном, день уже закончился, плавно уступив место светлым летним сумеркам. Я быстро переоделся в своё лоохи (как сказал бы Мелифаро, цвета кошачьего дерьма). И мы, наконец, вышли из дома.

Цветочная лавка леди Клео Шати, подруги Хенны Куты, находилась на улице Хмурых Туч, так что мы довольно быстро дошли до неё пешком. А зайдя внутрь, я просто замер с открытым ртом. Ещё ни разу я не видел собранного в одном месте такого буйства красок и запахов! Растения всех мыслимых и немыслимых расцветок, форм и размеров, подходящие для совершенно любого случая жизни, были представлены в этой лавке. Нумминорих заметно нервничал, и я даже сразу не понял в чём дело.

- Запахи, Макс, мне сложно. Слишком много разных интенсивных запахов, – пояснил он.

Тут я его понимал, потому что даже имея вполне тривиальный обонятельный орган, я тоже ощущал, что запахов много и все они разные и яркие.

Невысокая хрупкая женщина с некрасивым, но обаятельным лицом и была хозяйкой заведения, леди Клео Шати. Видя страдания сэра Куты, она вывела нас на улицу, велела подождать, а ещё через пару мину вышла, держа в руках нечто странное.

- Что это? – я внимательно рассматривал то, что леди Клео держала в руках – что-то продолговатое, смутно разветвлённое, туманно-фиолетовое, переливающееся различными оттенками, становящееся то светлее, то темнее, но всё равно не принимающее какую-либо однозначно очерченную форму. И таких вот фиолетовых туманностей в руках цветочницы было три штуки.

- Отлично, берём! – Нумминорих указал на ту, что была левее, – прекрасный свежий стебель лимуха! Будет долго радовать своим присутствием.

- Ага, – ничего не понимая, я кивнул леди, расплатился (оказалось, что свежий стебель стоит аж пятьдесят корон!) и мы покинули этот волшебный цветочный магазин.

- Ты как-нибудь один сходи, – посоветовал мне мой, довольный нашей покупкой коллега, – знаешь какие у неё есть растения! Совершенно уникальные! И почти каждое можно заколдовать так, чтобы оно ещё и говорило что-нибудь. Сейчас это модно.

- Ага, – снова ответил я, потому что понял, что два отведённых часа, казавшиеся мне совершенно безразмерными, практически закончились и сейчас, вот-вот уже совсем близко тот момент, когда я увижу Шурфа.

Что я ему скажу? А он мне? И на кой хрен мне эта фиолетовая туманность? Буду как дурак. А без этого грешного лимуха значит буду умный? Кажется, меня потихоньку начинала бить дрожь.

- Всё будет хорошо, Макс, – мой друг смотрел на меня с искренним сочувствием, – и лимух это хорошая идея. Шурфу понравится.

- Ну да, тем более, что сам Шурф меня и надоумил…

Я хотел ему сказать что-то ещё, но тут в моей голове зазвучал спокойный голос Великого Магистра:

«Макс, я освободился на пятнадцать минут раньше, так что если для тебя не принципиально встречаться в заранее оговоренное время, и ты сейчас свободен, то мы могли бы увидеться непосредственно сейчас», – мои сердца ухнули вниз. Оба одновременно.

В его голосе была отстранённость и космическое спокойствие. Он разговаривал со мной как с чужим, ну, хорошо, не как с чужим, а просто как с коллегой вот это вот «принципиально встречаться в заранее оговоренное время» – это про что вообще? Может ну его, встречу эту, лимух этот дурацкий.

«Хорошо», – коротко бросил я.

И уже Нумминориху и вслух:

- Вот сейчас и посмотрим, понравился Шурфу это странное растение или нет. спасибо тебе, сэр Кута, ты меня очень выручил.

Все мои волнения враз исчезли. Оба моих сердца сначала пропустили скачок, а потом бухнулись о рёбра с такой силой, словно хотели проломить эту хрупкую оболочку. Я просто вытер ладони о своё, неопределённого цвета лоохи, которые вмиг стали влажными, попробовал подышать на десять, понял, что дело это безнадёжное, так как сбиваюсь уже после третьего вдоха.

Плюнул на всё, просто выдохнул, беззаботно улыбнулся Нумминориху, покрепче сжал ускользающий стебель лимуха (как по мне, так какой там стебель, так, фиолетовый кисель) и шагнул в резиденцию Ордена Семилистника. Прямёхонько в кабинет Великого Магистра.

Как говорится из огня да в полымя.

Шурф сидел за своим столом.

Безупречный и непроницаемый. И внимательно смотрел на меня холодными серыми глазами. Цепко. Напряжённо. Мне казалось, что под его взглядом я становлюсь ниже ростом. На миг его глаза задержались на этом грешном лимухе, который я всё ещё держал в руке. Одна его бровь приподнялась вверх и взгляд стал вопросительный.

- О, я вижу, ты внял моему дельному совету, прекрасный стебель, долго будет радовать обладателя. Отличный выбор, – похвалил он меня, – Его Величество будет доволен.

Сначала я в недоумении уставился на него… Его Величество? Это он о чём?… а потом я просто заржал! Да так, что ещё чуть-чуть и повылетали бы стёкла! Грешные магистры!

Вот кто бы мне раньше сказал, что я увижу своего друга Шурфа на столько уязвимым! Он кутается в свои железо-бетонные латы, в свои ледяные щиты! Что он там уже успел напридумывать за это время за меня и за себя? От чего снова так закрывается и бежит? Не верит, что всё это было правдой? Со мной и с ним?

Да ещё и ревнует, по-прежнему ревнует меня к королю! И трусит… и любит меня!

И так боится, что я его отвергну, что старается сделать это сам, да побыстрее. Просто игра на перегонки какая-то! Я хохотал! И я был счастлив! Я подошёл к его столу, всё ещё продолжая хихикать, глядя на непонимающего, недоумённого крутящего головой, растерянного, такого трогательного сейчас, в своей непробиваемой броне, Шурфа. Опёрся о стол, так, чтобы наши взгляды оказались на одном уровне на сколько это возможно. И Великий Магистр даже вжался в кресло, увеличивая между нами расстояние, отстраняясь.

- Макс, может быть ты всё-таки объяснишь, что происходит, – он практически цедил слова сквозь зубы. По-настоящему рассердиться он, конечно, не мог, но вообще-то явно к тому шло.

Я медленно положил на его стол это странное, такое многоговорящее растение, взял его дорогое лицо в свои ладони, от чего Шурф тут же попытался отстраниться.

Я смотрел в его испуганные серые глаза и заговорил так же медленно, просто чтобы он меня услышал:

- Этот стебель лимуха – тебе, Шурф. Я никогда не дарил Гуригу ничего подобного. Когда ты мне присоветовал подарить ему цветы, я тут же об этом забыл, да и потом желания не возникало. Так что это чудесное фиолетовое желе я приобрёл СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ТЕБЯ, ШУРФ.

Он ещё какое-то время просто тупо смотрел на меня, похоже смысл моих слов не сразу доходил до всегда такого понятливого сэра Лонли-Локли… а потом… это было что-то невероятное, в одну секунду будто огни зажглись в его зрачках. Было ощущение, что внутри этого потрясающего парня вдруг засияло солнце.

Он совершенно лучезарно улыбнулся, встал со своего жёсткого стула, (я тоже оторвал задницу от его стола) и, наклонившись, коснулся моих губ.

Так невероятно нежно, медленно прихватывая, дотрагиваясь губами до самого дна моей души, сцеловывая любовь как пыльцу, как самый дорогой нектар, выпивая эту нежность всю до капли. Моё дыхание замерло, остановилось, мне казалось, что дышать я могу сейчас только им, вдыхать только его запах, и выдыхать только одновременно с его ритмом.

- Какой же ты идиот, Шурф, – сказал я, стараясь совладать со своим дыханием и втиснуть в него слова, – какой же ты беспробуднейший идиот! Я же… я же люблю тебя…