Потом мы сопоставляли факты - всех, с кем я имел возможность соприкоснуться, с их возможными мотивами, маскировочным запахом, могуществом, и так далее, и так далее. И это было на редкость утомительно. Я понимал, что это обычная аналитическая работа, которой и должны заниматься сыщики, хоть тайные, хоть нет, но всё равно мне было сонно и тоскливо.

Я волновался за Шурфа. И скучал по нему. И злился. Я понимал, что не разговаривая со мной и полностью от меня отгородившись, он действует наилучшим образом и из самых гуманных побуждений, но… Но когда я отличался рациональностью?

Через пару часов, когда толстощёкое солнышко стало подниматься из-за горизонта, обозначая начало нового дня, у меня начала кружиться голова, Мелифаро откровенно дремал, Нумминорих на автопилоте выдавал версию за версией, а Кофа философски раскуривал трубку. Мы сошлись на том, что кандидатом на место главного злодея может быть либо кто-то из придворных (включая самого Короля), либо кто-то из Тайного Сыска (включая всех присутствующих), либо… Либо мы возвращаемся к пункту номер один – это может быть вообще кто угодно!

От самой последней фразы про «кого угодно», которую глубокомысленно изрёк Джуффин, у меня потемнело в глазах и захотелось заорать «Какого чёрта!», но я сдержался.

Я устал. Дико устал. За этот невозможно длинный день произошло столько событий, что мне казалось - они вот-вот посыпятся наружу, как ягоды из переполненной корзины. Слишком много. Всего - эмоций, ощущений, действий. Меня на них уже не хватало. Мне было слишком. С тем самым лишком, от которого перестаёт хотеться чего бы то ни было.

Я откинулся на спинку кресла, даже и не думая засыпать, просто непроизвольно закрыл глаза - и сразу же упал в сон, в котором леденящая тоска смешивается с невыразимой бессмысленностью. И нет Шурфа. Моего Шурфа. Я пытаюсь его найти, я бегу за ним, хоть и понимаю, что все мои усилия ни к чему не приведут, что я всё равно его потеряю.

«Шу-у-урф, - я кричал во сне что есть силы, - Шу-у-у-урф!» - я догнал очередного прохожего, уже совершенно не надеясь на то, что он окажется моим другом, повернул его к себе лицом - и опешил от радости и удивления: это был он, Шурф, мой дорогой, мой… В мгновение ока его напряжённое лицо, весь его облик вздрогнул, исказился невероятной болью, такой, от которой жизнь прекращается сама, не имея возможности в этой боли быть и длиться. Я видел, как змеи терзают его, выжигая, выхолащивая изнутри, не оставляя от него даже тени. Во внезапном порыве я дотронулся до его лица - и в тот же миг его образ рассыпался клубком полупрозрачных гадов, которые спешно расползались в разные стороны.

Ледяной ужас сковал меня. Кажется, я не мог даже закричать.

- Макс, - услышал я голос, доносящийся из далёкого далека. Я не сразу понял, кому он принадлежит. - Ма-а-а-акс, - голос был настойчивый. И кто-то тряс меня за плечо, сначала вполне миролюбиво, потом более активно, заставляя вернуться в реальность. Для чего? Зачем? Куда возвращаться, к кому?

Я наконец открыл глаза. Тряс меня, разумеется, Джуффин, кто ж ещё. И всё внимание коллег было обращено на меня.

- Я же тебе говорил - не спать, - укоризненно, но вполне миролюбиво сказал шеф, - что тебе снилось?

Я внимательно на него смотрел, пытаясь уловить смысл сказанных им слов, но пока это не очень получалось. Я всё ещё был там, в том невозможном, невероятном, что несовместимо с жизнью и хуже смерти. Я даже не знал, как дать этому название. А ведь раньше я думал, что знаю, что такое страх. Оказывается, я не имел об этом ни малейшего понятия. Любой страх можно было пережить. Раньше я думал, что пережив и переборов, я смогу получить нечто ценное, нечто, что заслуживает жизни. А сейчас единственное, о чём я мог думать - в том времени и месте, в котором я был сейчас с Шурфом, пусть даже и во сне, я словно оказался в невозможном перевёрнутом зазеркалье, в котором жизнь – это тяжёлая непосильная ноша, невозможная обязанность, бесконечная боль, а смерть – избавление и награда, столь же ценная, сколь и недостижимая.

И у меня не было слов, чтобы рассказать об этом.

- Ч-что случилось? – еле выговорил я.

- Ты бледный как полотно, - серьёзно констатировал Кофа, - на-ка вот, выпей камры, - он протянул мне кружку.

Я взял её трясущимися руками, не удержал и, проливая на себя камру, выронил. Кружка разлетелась на куски.

Джуффин подошёл к моему креслу.

- Вечно с тобой что-то приключается, Макс, - вздохнул он и снова положил мне руку на голову. Хорошо всё-таки, когда рядом всегда есть отменный лекарь.

На этот раз мне было неприятно его прикосновение, будто что-то внутри меня явно сопротивлялось его вторжению. Я рефлекторно вскочил и шарахнулся от него в сторону, совершенно не понимая, с чего бы мне бояться Джуффина?

- Вот оно как, Макс, - мягко сказал мой начальник, и тут же повторил задумчиво: - Во-о-от оно как…

Кофа отложил трубку и уставился на меня.

- Я не знаю, что это было, Джуффин, - мне было дико стыдно, но приближаться к нему по-прежнему очень не хотелось.

- А что это значит? - спросил Нумминорих, разделяя, но не очень понимая тревогу старших коллег.

- А это значит, - наставительно произнёс шеф, - что наш Макс попал примерно так же, как и Великий Магистр, что он ощущает присутствие чужой навязанной воли, но сделать с этим ничего не может, так как связан заклятием. Правда, его жизненная сила убывает с куда меньшей скоростью, а может, и не убывает вовсе, я пока не понял. Во всяком случае, я всё ещё чувствую Макса как сильного мага. Во многом это заслуга Шурфа - он всеми доступными средствами перекрывает между вами контакт. Но, кажется, тебе дали посмотреть, что будет, если этот контакт восстановится.

Я похолодел от самой вероятной догадки.

- Это ему… ему сейчас так?! – ужаснулся я.

- Вероятнее всего, - вздохнув, ответил Джуффин.

Я снова ощутил колкий лёд ужаса, на мгновение представив и почувствовав то, что творится сейчас с Шурфом. Снова накатил беспредельный страх. Я готов был захлебнуться в нём, утонуть в мутном вареве отчаяния и боли, стать слабым, обернуться никем, но услышал холодный спокойный голос Кеттарийского Охотника, нисколько не похожий на голос Почтеннейшего начальника. В этом голосе кипела скрытая сила и мощь. Чуть хрипловатый, с оттяжкой на гласных и лёгким присвистом на шипящих, голос, которого невозможно было ослушаться:

- Прекрати, Макс. Ты сильнее. Так ты ему ничем не поможешь. Успокойся. Я знаю, что это непросто. Но ты должен. Дыши. Просто дыши. На десять счётов. Давай.

И он начал методично отстукивать ритм курительной трубкой по столу. Я дышал, следуя за этим размеренным стуком. Вдох. Вы-ы-дох. Вдох. Ничего не осталось вокруг, только это равномерное постукивание - и

моё дыхание, попадающее в такт.

- Ну, вот и молодец, - сказал Джуффин через некоторое время, и обратился к остальным: - Из сложившейся ситуации я вижу только один выход. Несколько рискованный, но вполне закономерный.

- Тёмная Сторона? – в один голос спросили Кофа и Мелифаро.

Джуффин кивнул.

- А… а расскажите и мне, пожалуйста, - робко попросил Нумминорих.

- Ага, и мне, - поддержал я, потому что тоже ничего не понимал, но мне было страсть как любопытно. Да и слово «рискованный» в устах Джуффина как-то настораживало.

- А что рассказывать, - пожал плечами шеф, - нужно и тебя, и Шурфа затащить на Тёмную Сторону. Ты-то и так пойдёшь, а вот с Шурфом, возможно, возникнут сложности. Ну да справимся как-нибудь, чай, не совсем беспомощные.

- А… зачем? - не унимался я.

- Сначала дай договорить, а потом переспрашивай, - отчеканил Джуффин и обвёл нас глазами, как бы спрашивая, имеет ли кто-нибудь ещё намерение его перебить. - На Изнанке такие заклятия проявляются - помните Хамбару Гаттона и историю с королевской парфюмерией? Заклятия, налагающие запрет, на Тёмной Стороне становятся видимыми, и их можно снять не вслепую, как тут, в Мире, а сначала поняв, что это такое, и безопасно расколдовав носителя. Да и вообще, Тёмная сторона имеет такое свойство - на ней всё тайное становится явным. Если Ритуал Призыва произнести вовремя и с умом, виновник сего безобразия появится.