- Пробовал… кажется, - чёрт, а я ведь действительно не помнил, такое ощущение, что всё было как в тумане, очень похоже на то чувство, которое я испытывал, когда рассказывал Джуффину о своих сновидениях, привидевшихся мне в спальне Магистра Фило и на Тёмной Стороне, - вы знаете, а я ведь точно-то и не скажу.

- Понятно, опять не помнишь? Воспоминания становятся размытыми и на них невозможно сосредоточиться? Попробуй сейчас ещё раз, - ответил шеф, внимательно меня разглядывая.

Я послушно повиновался и попытался послать своему другу зов.

Безрезультатно. Пробив первый, довольно легкомысленный предупреждающий щит, я натолкнулся на мощный заслон, который оберегал своего хозяина от вторжения не хуже, чем бронированный автомобиль - какого-нибудь босса мафии в криминальных боевиках моей далёкой родины. Поэтому я оставил попытки. Вот ещё, не хватало мне с Шурфом сражаться!

И незамедлительно доложил об этом шефу, а он, тихо хмыкнув, сказал:

- Интересно, это у нашего дражайшего Главы Ордена от тебя защита такая или он теперь ото всех прячется?

С этими словами Джуффин уставился в одну точку, пытаясь, видимо, наладить с Шурфом безмолвную связь. Пару минут он попеременно хмыкал и кивал, а потом обратился ко всем:

- Похоже, наш сэр Лонли-Локли крепко влип.

У меня от этих слов сердце бухнулось куда-то в пятки и мгновенно похолодели руки, потому что, кажется, шеф вовсе не шутил. Когда шутки заканчиваются, Джуффин делается именно таким, какой он и есть на самом деле. Спокойным и собранным, холодным и логичным.

- Неужто вы не смогли пробить его защиту? – удивился Кофа.

- А и не понадобилось.

Я сделал круглые глаза, мол, чего ж тогда переполох-то поднимать? Но Джуффин тут же пояснил:

- Сэр Шурф был со мной любезен до крайности, хоть на булочку его намазывай вместо травяного масла, до того приторно. По всей видимости, главной целью и задачей нашего Великого Магистра было как можно быстрее от меня отделаться под любыми, благовидными и не очень, предлогами. Он ссылался на страшную занятость, на то, что его одолевают все чиновники замка Рулх, вместе взятые, что в Ордене полы не метены, мантии не стираны и чуть ли не он сам лично должен заняться хлопотами по хозяйству. Всячески извинялся, что никак не может оторваться от дел и составить нам, простым угуландским колдунам, компанию.

- Да, плохо дело, - согласился Кофа.

- Да чего ж плохо-то? – я всё ещё не очень понимал. Какое-то неприятное ощущение на уровне едва заметного предчувствия, той самой пресловутой интуиции, как раз и соглашалось с коллегами, утверждающими, что дела плохи, но разум напрочь отказывался это признавать.

- Макс, неужели не понимаешь? - устало спросил шеф (я помотал головой, впрочем, не слишком уверенно). - Как только я спросил у него про щиты от тебя, он вообще начал нести полную околесицу насчёт того, что у вас с ним был то ли уговор, то ли спор, что это «просто так» и «ничего не значит». Он говорил ерунду и невпопад, а это совсем не похоже на безупречного сэра Шурфа, который морщится всякий раз, когда у меня самопишущие таблички лежат не в ряд, не говоря уже о нестройном ходе мыслей. Он вёл себя совершенно не так, как всегда, явно давая понять, что ему нужна помощь. Вероятно, он связан каким-то очень сильным заклятием. Таким, о котором поведать не может, иначе подвергнет опасности не только свою жизнь, но, похоже, и твою. Разговаривая с ним, я всё же умудрился очень незаметно (правда, и очень поверхностно) протестировать уровень его жизненных и магических сил и, скажу я вам, в этом отношении дела обстоят неважно.

- Слушайте, нужно же что-то делать, - мне хотелось треснуть своего дорогого начальника по башке за то, что он рассказывал про состояние Шурфа так спокойно, - что мы тут сидим?

- Макс, ты предлагаешь что-то конкретное, или это просто истерика? – он смотрел на меня своими холодными глазами, не отводя взгляд.

- Я не знаю, что предложить, - мне было наплевать на то, что он там говорит, - просто это же невозможно – вот так сидеть сложа руки, пока он там… Пока у него заканчиваются жизненные силы. Он теряет Искру, да? Так же, как и те придворные?

- Успокойся, - Джуффин, когда захочет, может быть непрошибаемо хладнокровен, - он не умирает. Ну, во всяком случае, у него есть ещё некоторое время в запасе.

- Некоторое – это сколько? – не унимался я. - День? Два? Сколько?

- День или два, – шеф и не думал меня передразнивать. Я понял, что это факт. Просто констатируемый факт, отчего мне стало совсем нехорошо.

У моего Шурфа есть день или два? У… моего Шурфа?

Я вскочил, мне нужно было его увидеть. Просто увидеть, немедленно. Я не мог сидеть на месте. Я должен был что-то предпринять. Как Джуффин может так легко говорить о том, что у Шурфа в распоряжении остался день… или два? Вот же чурбан железный! Тоже мне, великий маг, нечего сказать! Самый великий в своей чёрствости. Ему хоть кого в Тихий Город упечь, хоть… А, да что говорить!

Пока в моей голове крутились эти упаднические мысли, я и не заметил, как шеф мгновенно подскочил ко мне, лёгким, но быстрым движением коснулся пальцами моего затылка. Я почувствовал усилие, мощную силу его магии и… застыл. Просто окаменел. На краю сознания мелькнул рассказ Шурфа о том, как он познакомился с Кеттарийским Охотником. Тогда, на старом кладбище, повинуясь Ритуалу Призыва, Безумный Рыбник очутился у могильной ограды, и Джуффин проделал с ним этот фокус, полностью обездвижив на какое-то время.

- Вот так-то лучше, - донёсся до меня голос шефа.

Я услышал, как закашлялся Нумминорих, подавившись камрой, а Кофа, которого я сейчас мог наблюдать только периферийным зрением, не имея возможности повернуть голову, спросил у Джуффина, которого я как раз видел преотлично, так как он находился аккурат напротив меня:

- Неужели это действительно было необходимо? Может быть, Макс способен кое-что уяснить и без таких радикальных мер?

- Понятия не имею, - беззаботно откликнулся повеселевший Джуффин, глядя на мою застывшую в весьма нелепой позе фигуру: я как раз собирался почесать нос, да так и замер с поднятой рукой и скривившимся лицом, - но это мера ещё не самая радикальная. А про «уяснить» - я очень надеюсь, что так оно и есть, потому как сейчас мы постараемся объяснить Максу, который оказался не в меру прытким спасателем, что он был не прав и что я его заколдовал не смеха ради.

Тут в кабинет ярким вихрем влетел Мелифаро, чуть было не сбил меня с ног, отошёл, полюбовался моей неподвижностью, нахально захихикал и спросил у Джуффина, подхватывая с ближайшего блюда малюсенький пирожок:

- Э-э-э… а вы сейчас со всеми так, или это у нас Ночной Кошмар получил в качестве поощрения?

- Если захочешь, и тебя поощрю, - без тени улыбки изрёк шеф и обратился ко мне:

- Послушай, Макс, я понимаю твой порыв, но если ты сейчас вот так запросто заявишься к Шурфу, то, скорее всего, навредишь и ему, и себе. Как я тебе уже говорил, вы с ним связаны. Наложенное на него заклятие отражается на тебе. Если ты будешь в зоне досягаемости, то Шурфу ничего не останется, как выкачивать из тебя жизненные силы. Сейчас он пытается справиться самостоятельно, всеми доступными способами, замедляя потерю Искры и одновременно давая нам понять, в каком отчаянном положении находится. Не исключено, что если ты свяжешься с ним напрямую и начнёшь расспрашивать его о том, что с ним случилось, сработает заклятие, и он один или вы оба тут же лишитесь жизней.

Помнишь, я рассказывал о том, как в славном городе Гажине по неосторожности, не подумав, попытался снять похожее заклятие с главы местного Тайного Сыска? Вот то-то же! (Понятное дело, что ни кивнуть, ни вообще как-либо дать понять, что я воскресил в памяти ту историю, я не мог, но шеф и так отлично понял, что я вспомнил его рассказ о повелителе Морморры). Так что тут действовать нужно очень осторожно и деликатно.

Помимо прочего, поскольку, как я уже говорил, вы с Шурфом странным образом связаны, это колдовство распространяется и на тебя. Ты становишься раздражителен и несобран, импульсивен и в какой-то степени лишён здравого смысла. Это твои черты характера, просто под действием колдовства они обостряются, не стоит об этом забывать.