Ослепленная, она закричала.

Обездвиженная, покачнулась.

Сломленная, упала.

Темный ненадолго завис над девчонкой, упиваясь ее беспомощностью. Она содрогнулась и закричала в страхе, и тогда он устремил к ней когти, широко раззявив черную пасть. Внезапно ее запястье взорвалось вспышкой изумрудного света, похожей на живое дышащее существо. Свет пронзил его, точно сотня тысяч клинков, и отогнал назад во тьму.

Его охватила жгучая боль. Невероятно, прежде никто не мог ему противиться. Темный зашипел, когда в мир сна проник солнечный свет и забрал у него девчонку. Ткань этого мира стала таять, истончаясь, как паутинка, сплетенная в глухую ночь и не выдержавшая натиска утра.

До девчонки все еще было далеко. Даже усиленный приборами, разум Темного не мог преодолеть разделяющие их время и расстояние. Но скоро, очень скоро все изменится. Чем он ближе, тем выше его сила. Наконец он раскроет древние тайны Конца и высвободит его мощь.

Скоро Темный получит и девчонку, и то, что осталось от разрушенного мира.

Или уничтожит и то и другое.

Солнце вскарабкалось на горизонт и пролило свет на лицо Майры. Она мигом проснулась, вынырнув из неспокойного забытья. Очередной кошмар, уныло подумала Майра. Мускулы ныли после схватки с воображаемым монстром, в горле пересохло. Майра лежала, свернувшись калачиком, возле обогревателя. Прибор давно остыл, пора было зарядить его солнечные батареи.

Дрожа, Майра натянула на плечи край одеяла, чтобы прогнать остатки ночного холода. Одеяло поддалось слишком легко, и Майра испуганно вздрогнула. Возиус!

Испуганная, она резко села. Под братишкиным весом одеяло на себя не оттянешь. Они спали вместе не только чтобы сохранить тепло, но и потому, что в пустынном мире Поверхности так не хватало уюта. В Тринадцатом ковчеге, колонии, что лежала на дне одного из самых глубоких океанских разломов, Майра делила крохотную спальню с братишкой, и ей всегда недоставало уединения. Теперь же, когда потолком ее спальни стало бескрайнее небо, пронизанное светом звезд, хотелось одного: держать Возиуса поближе к себе.

Поморгав, Майра взглянула на горизонт, где утреннее солнце прочертило тонкую, как лезвие бритвы, розовую полоску. Опаленная земля напоминала место извержения вулкана. Жизнь на Поверхности не уцелела. По крайней мере, за неделю после возвращения ребята ее признаков не заметили. На западе высился, пронзая небо пиками, горный хребет, а на востоке пенились и бились о берег океанские волны.

Майра взглянула на двух других спящих. Компания устроила лагерь на каменистой возвышенности, откуда был виден берег. Под одеялами спали попутчики Майры – Пейдж и Калеб. Оба еще не проснулись. Они были ее лучшими друзьями и бежали вместе с ней из Тринадцатого ковчега. Однако место рядом с Майрой было пусто и холодно.

Тревога усилилась.

– Возиус! – позвала Майра, вскакивая и высвобождая ноги из плена скомканного одеяла. Золотистый браслет на правом запястье принялся пульсировать чаще, спеша угнаться за ритмом ее сердца.

В голове у Майры проснулся еще один человек – Элианна Уэйд, а точнее, ее разум, сумма воспоминаний, мыслей, эмоций – все, что осталось и сохранилось от нее в памяти Маяка. Элианна напоминала о себе как женский голос, который слышала одна только Майра.

«Успокойся и поищи его, – сказала она. – Найдешь».

«Откуда ты знаешь?» – мысленно спросила Майра; из-за паники в ушах шумело. Ей не нужно было произносить слова вслух, Элианна спокойно читала мысли Майры.

«Он не мог далеко уйти», – ответила она.

«Чтобы пораниться или попасть в беду, далеко ходить не надо, – возразила Майра. – Сама знаешь, Возиус и в лучшие дни не очень внимателен, к тому же постоянно попадает в переделки».

Майра осмотрелась, пытаясь отыскать миниатюрную фигурку брата. Ему хоть и исполнилось восемь лет – ну, почти девять, – ростом он был вдвое меньше сверстников. На носу у него криво сидели самодельные очки с толстыми стеклами, скрепленными шурупами, скотчем и Оракул знает чем еще. У Майры волосы были кудрявые и каштановые, как у мамы, зато у Возиуса – прямые и светлые, как у отца.

Его нигде не было видно.

За две секунды Майра выяснила, что рюкзак Возиуса тоже пропал, а от лагеря в сторону пляжа ведет цепочка следов. Не дожидаясь, пока проснутся Пейдж и Калеб, Майра пошла по этим следам, на ходу натягивая ботинки.

– Возиус! – прокричала она.

Наконец Майра увидела на нависающем над морем каменистом выступе крохотную фигурку. В черной куртке с капюшоном Возиус сливался с вулканической поверхностью. Свесив ноги, он сидел на камне, а внизу шипели и плевались брызгами волны. Почему он не отвечает? Неужели ее крики поглотил шум волн? Или Возиус ранен? Майра выбежала на пляж и вскарабкалась на выступ, огибая по пути рябые острые камни. Забравшись, она ухватилась за плечо Возиуса. Он обернулся и взглянул на сестру остекленевшим взглядом. Потом на его лице появилась кривая ухмылка.

– С добрым утром! – как ни в чем не бывало произнес братишка. С тех пор как они увидели настоящее утро – когда восходит солнце и заливает все вокруг ослепительным светом, – эта фраза стала его любимой. Возиус повторял ее днями напролет.

– Никакое оно не доброе, – возразила Майра. Страх она скрыть так и не сумела. – Совсем не доброе. Ты меня до смерти напугал.

– Ничего подобного, – хрипло ответил Возиус. Майра с трудом могла расслышать его из-за шума волн. – Ты жива.

– Тогда до полусмерти. Нельзя же вот так уходить! А если бы ты поранился? Или заблудился?

– Так ведь все хорошо. Со мной все хорошо.

– А если бы вышло иначе? – не унималась Майра.

– Ты права, надо было тебя предупредить.

– Ты это просто так говоришь, – расстроенно вздохнула сестра, присаживаясь рядом. Ледяной ветер кусал щеки, отчего кожа на лице разрумянилась. Майра под горло застегнула молнию на куртке и плотнее натянула капюшон. – Что ты здесь забыл, кстати? Холодно же.

– Не спалось… – Он повозился с компьютером, который примостил на коленях. Крышка была открыта, но экран оставался темным. – Тебе снова кошмар снился. Ты дергалась и стонала. Разбудила меня.

Кошмары ей были в новинку. До того как выяснилось, что в колонии скоро закончится воздух, Майра спала крепко. Даже слишком: пробуждение на искусственном рассвете, когда зажигались лампы, было для нее одним из тяжелейших испытаний.

– Сегодня я во сне ничего не говорила? – спросила Майра, когда внизу, обдав их тучей брызг, разбилась особенно крупная волна. Майра облизнула губы, ощутила солоноватый привкус.

– Ничего толкового… что-то о потемнении… или о тьме… и вроде как кого-то по имени звала… снова и снова… Маяк мерцал очень, очень быстро.

Майра покраснела.

– Аэро?

Возиус кивнул:

– Еще один носитель, да?

– Вроде бы, – ответила Майра, дотрагиваясь до браслета.

Теперь он пульсировал мерно и ровно. Правда была в том, что Аэро приходил к Майре только во сне: их связывали Маяки, и Майра пока еще толком не умела управлять своим устройством. Чувства говорили, что Аэро – настоящий, тогда как ученый в ней хотел закричать в знак протеста: «Нет доказательств! Лишь чувства, видения и сны!»

Плохо то, что за всю неделю – после первой ночи на Поверхности – Аэро так больше и не пришел. Это и заставляло сомневаться в его реальности, пусть даже сердце билось чаще, говоря, что Аэро где-то там, где-то рядом.

Возиус пощелкал кнопками, но экран компьютера по-прежнему оставался темен и пуст. Компьютер был самой большой ценностью для мальчишки, и вообще единственной вещью такого рода во всем мире. Возиус сам собрал его из деталей со свалки, но внутрь попала вода, когда на субмарину напал кракен.

– Не получилось еще починить? – спросила Майра. Возиус покачал головой:

– Нет, ему крышка. Соленая вода сильно повредила его.

Майра это прекрасно понимала. В колонии она была инженером и часто боролась с протечками, чтобы соленая вода не губила механизмы Ковчега.