Тихоокеанский флот, под командованием адмирала Истомина, базировался на Владивосток. За последние пять лет в эти отдаленные края шло все старье с Черноморского и Балтийского флотов. Лишь два бронефрегата можно было назвать современными, остальная дюжина судов представляла из себя устаревшие парусные корабли с дульнозарядной артиллерией, которая доживала свой век в этих местах. На расширенных верфях Владивостока были заложены четыре современных бронефрегата по пять тысяч тонн каждые и четыре бронефрегата класса 'Альбатрос', рассчитанные на оборону берегов.
Строительство 'Альбатросов' было скорее вынужденной мерой, позволявшей в короткие сроки спустить на воду корабль, достаточный для защиты своих берегов. А в скором будущем, когда Тихоокеанский флот обрастет новыми судами, надобность в этих довольно утлых суденышках отпадет. Но в ближайшие годы придется довольствоваться этим эрзацем.
К концу 1869 года железная дорога должна была дойти до Владивостока и позволить нормальную транспортировку грузов из внутренних областей империи. А это даст бурный толчок развитию местной промышленности Дальнего Востока, позволив завести необходимые станки и оборудование. Что в свою очередь позволит значительно расширить судостроительные мощности. Ведь Тихоокеанский флот нуждался не только в военных судах. Наоборот, для развития торговли и сообщения с Русской Америкой ему требовались транспорты. Еще две ветки планировались в Маньчжурию и в Монголию для переселенческой программы. Но это уже дело будущего.
Для англичан наши действия оказались не меньшей неожиданностью, чем для османов. Как потом признался граф Дерби, бывший на тот момент премьер-министром: 'мы их прошляпили'. Эта близорукость стоила графу кресла и его место занял виконт Пальмерстон, тот, которого в иной реальности народ прозвал 'воеводой Пальмерстоном' и от которого Россия поимела столько неприятностей в известной только мне Крымской войне. Виконт и на самом деле давно опасался нашего усиления и теперь, можно сказать триумфально занял кресло премьер-министра. Ведь именно он столько лет предупреждал об опасности, а к нему никто не прислушивался. Растерянность Лондона сменилась на кипучую деятельность. Вслед за первой стандартной нотой протеста присланной еще в бытность Дерби премьер-министром пришла вторая, более походившая на ультиматум. Для меня это стал наихудшим из сценариев, хотя и вполне ожидаемым. На нашу беду новый глава кабинета был опытным политиком и талантливым организатором. Не удивительно, что уже в октябре 1858 года, несмотря на все сложности и приближающуюся зиму, английский флот появился у Дарданелл и неподалеку от Кронштадта. Пока все ограничилось показом морской мощи. Две эскадры в двадцать вымпелов каждая продемонстрировали что такое fleet in being но подойти на расстояние выстрела наших пушек не решились. Молчали и мы. Опасаясь усиления штормов и русских мин флот отошел. Англичане высадили десант на Кипре, где их флот встал на зимовку. Оба моря, Балтийское и Черное оказались в блокаде.
Тем не менее, несмотря на демонстрацию силы, войны нам никто не объявлял. К октябрю окончательно прояснились два факта: Османская империя окончательно распалась и у англичан не нашлось союзников. Наоборот, французы, итальянцы и греки оказались заинтересованны в хороших отношениях с Россией. Французам еще предстояла борьба с Пруссией, а итальянцы с греками оказались заняты увлекательным дележом владений Порты и ни о чем ином не помышляли. Да и русская армия, несмотря на скоротечную компанию показала хорошую организованность и выучку. Засим в Лондоне долго чесали голову, раздумывая, что предпринять. К этому времени восстания в Индии и Ирландии пошли на убыль, но все еще приковывали значительные силы островитян. А без значительной части флота и без союзников воевать против России не имело смысла. Впрочем мир висел на волоске. Ибо блокада нашего побережья уже являлась актом агрессии и любой случайные выстре мог привести к войне. Такая же ситуация сложилась и на Дальнем Востоке, с той разницей, что наш хилый флот оказался даже помощнее британского в тех краях. Отчего блокады Эдзо, переименованного в Дальний не случилось.
Весной все Европа пришла в движение. За прошедшие полгода обе коалиции лихорадочно готовились к развязке, копили силы и боеприпасы. Прусская армия лишь недавно начавшая активный этап военной реформы еще не успела достигнуть пика своей боеспособности. Тем не менее пруссаки выставили против Франции шестьсот тысяч человек. Еще пятьдесят тысяч остались заслоном против Польши, которыя хоть и была разгромлена в зимнюю компанию, тем не менее все еще оставалась боеспособной. Наполеон III смог выставить почти миллион солдат. Италия, Венгия, Австрия и Польша преследовали свои собственные интересы, которые еще больше переплелись при дележе османских владений. А потому существенного прока от них не было. Они скорее сковывали друг друга, расчищая поле для битвы двух европейских титанов за первенство на континенте.
Пруссия атаковала первой, используя свои железные дороги. В мае 1859 года три колонны, перейдя Рейн, двинулась в сторону Лотарингии, где сосредоточились основные силы французов. Французы, все зиму готовившие резервы оказались готовы к такому повороту событий и успели сосредоточить у Меца, куда подошел генерал Мольтке шесть своих корпусов. Битва длилась четыре дня. На стороне пруссаков оказалось преимущество в скорострельности ружей Дрейзе, но к концу третьего дня у них иссякли резервы, а французы все еще держались на своих позициях. К несчастью для немцев, их армия еще не перешла на стальные орудия Круппа. То есть они имелись и прекрасно проявили себя, но их было совсем немного. А в основном пруссаки, как и ранцузы все еще использовали бронзовые дульнозарядные орудия. Причем французские 'Наполеоны' оказались очень надежными и их было много, больше чем немецкой полевой артиллерии. Исход сражения решил подход двух свежих французских корпусов из-под Парижа. Несмотря на сложности со снабжением и бардак, царивший в тылах, шестой корпус, под командованием генерала Форе вклинился в левый фланг пруссаков и опрокинул его. Мольтке под давлением превосходящих сил галлов вынужден был отступить. Через неделю он перешел Рейн, за которым надеялся закрепиться. Но Бавария и Польша, ободренные известиями о разгроме своего неспокойного соседа решили выступить. Не будь отступившие так потрепанны, они легко могли бы отбросить, а то и раздавить небольшие силы французских союзников. Но практически вся армия оказалась сосредоточенна на западной границе, а половина артиллерии осталась в непокоренной Лотарингии. Вынужденный отход двух корпусов под командованием генерала Фанкельштейна значительно ослабил Мольтке и позволил французам форсировать Рейн. Галлы попросту выдавили пруссаков с их позиций и не ослабляя натиск двинулись на восток. Фортуна окончательно начала склоняться на сторону Наполеона III, который в июле занял Франкфурт на Майне. Северогерманский союз, с такими усилиями созданный за год до этого рухнул. Бывшие короли и герцоги, силой загнанные в ненавистный союз повернули оглобли. Целый корпус союзных немецких государств, находящийся в Вестфалии перешел на сторону Франции, грозя зайти во фланг отступающим прусским корпусам. Вся столь лелеемая структура создаваемого рейха рухнула как карточный домик. Западногерманские земли, лишь недавно попавшие под власть Пруссии, предпочитали непрямое господство французов, чем довольно жестких режим Гегенцоллернов. Оказавшись зажатым в тиски между наступающими французами и поджимающими со всех сторон поляками, баварцами, датчанами и иными немецкими государствами, принц-регент Вильгельм вынужден был подписать перимирие, а затем и мирный договор.
Войны оказалась катастрофой для поднимающийся Пруссии. Оказавшись в отчаянном положении, не смотря на гений Мольтке, Вильгельм уступил все свои владения в западногерманских землях и согласился более не претендовать на господство в Германском союзе. Бавария и западногерманские земли вошли в старый-новый Германский союз под явным патронажем Франции. Став гегемоном на континенте, Наполеон III тут же позабыл о своем союзнике Австрии, мстя той за нежелание войти в Германский союз. Это своенравие дорого обошлось ослабленным войною Габсбургам, ибо когда Богемия и Моравия, населенные в основном чехами захотели отделиться и в Праге вспыхнуло восстание, французский император и пальцем не пошевелил, чтобы помочь Францу-Иосифу. В результате к концу 1859 года на месте этих провинций Габсбурской монархии возникла Чешская республика. Опасаясь столь явной гегемонии Франции, Йозеф Функе, новоизбранный чешский президент стал искать союза с Москвой, чему мы, соответственно противится не стали.
