На следующий день генерал Шерман изменил тактику. Его войска атаковали двумя колоннами, пытаясь просочиться между фортами и центральной позицией. На этот раз, более аккуратно пользуясь складками местности американцам удалось установить свои орудия поближе к линии окопов и прикрыть их заранее приготовленными мешками с землей. Но на этом их успехи закончились. Когда под рев сотни орудия две дивизии синих мундиров двинулись к первой линии траншей частый орудийный, а затем и ружейный огонь стали непреодолимой преградой для атакующих. Нескольким батальонам почти удалось приблизится к первой линии окопов, почти, потому что за двести метров до траншей передовые ряды наступавших буквально скосило ружейным огнем. Здесь впервые неплохо проявили себя картечницы Давыдова, скопированные с картечниц Гатлинга. И хотя они постоянно заедали, эти мясорубки стали героями дня, значительно снизив мораль американцев. Их первые ряды так и остались лежать перед передовыми позициями, а остальные в панике побежали прочь.
На третий день генерал Шерман планировал новое наступление. Все же у него оставалось достаточно сил, чтобы переменить неблагосклонную фортуну, но солдаты впервые отказались наступать. Потери у атакующих колон составили более сорока процентов, что оказалось немыслимым даже для наиболее кровавых сражений Гражданской войны. Вдобавок индейцы, пройдя по горным тропам, совершили набег на тыловые части Западной армии. И хотя их отбросили, эти действия не добавили мотивации солдатам. Угрозами и посулами Шерману удалось восстановить порядок и через два дня он вновь попытался прорвать наши позиции. К этому времени к нему подошли подкрепления в виде трех полнокровных дивизий, которые несколько восполнили те страшные потери понесенные северяне за два дня бесполезных атак.
На этот раз американцы перенесли основной удар на наш правый фланг, стараясь обойти крепость не подставляясь под огонь русской артиллерии. В центре генерал Эмори создал видимость атаки, дабы отвлечь наше внимание от главного удара. Но позади русских позиций висели два аэростата, сообщавшие о любых передвижениях противника. Поэтому и этот маневр не остался тайной. Генерал Шерман не стал вводить войска в бой по частям, а нанес массированный удар тремя корпусами при поддержке двухсот стволов артиллерии. Несмотря на потери, синие мундиры упорно шли вперед, волна за волной, но так и не смогли достичь первой линии окопов. В начале боя против трех корпусов противника на этом участке находились всего две дивизии, оказавшие отчаянное сопротивление неистовым янки. Пытаясь поддержать атаку американский главнокомандующий ввел в бой резервную дивизию Логана, которая ровным шагом, как на учениях двинулась вперед. Но здесь впервые русские орудия показали свою настоящую дальнобойность, начав выкашивать целые ряды в дивизии Логана еще до того, как американцы приблизились на расстояние эффективного огня своих орудий. Через час бесполезных усилий стоивших наступавшим полторы тысячи человек только убитыми и эта атака захлебнулась.
К двум часам дня к полю боя подошел свежий второй корпус спешно переброшенный с левого фланга. Генерал Кауфман лично возглавил контрудар, наступая в стык Эмори и застрявшему Логану, рассекая позиции американцев надвое. Уставшие и изможденные северяне отступили, дабы избежать окружения. Но здесь их ждал неприятный сюрприз в виде казачьих частей, которые скрытно сосредоточившись зашли в тыл отступающим янки, превратив упорядоченный отход в бегство. Лишь тридцати тысячам северян удалось отойти обратно к лагерю и там закрепиться. Остальные либо остались лежать на широкой равнине, либо предпочло сдаться в плен. Наутро американцев ждал еще один неприятный сюрприз, поставивший точку в этой компании. За ночь русские смогли незаметно подвести более полусотни стволов полевой артиллерии и дюжину тяжелых мортир, которые, как только взошло солнце начали методично обстреливать деморализованных солдат укрывшихся в едва укрепленном лагере. А в тылу у северян появились те самые казачки, которые всего за один день приобрели страшную славу. Через час после начала обстрела, в осажденный лагерь прибыл парламентер от русских с предложением прекратить бессмысленное кровопролитие и сдаться в плен и американский главнокомандующий, скрипнув зубами, вынужден был согласиться.
За три дня боев американцы Западная армия перестала существовать как боевая денница. Одних убитых насчитывалось восемнадцать тысяч. В плен попало порядка шестидесяти тысяч солдат и офицеров из них четверть оказались ранены. Наши войска, находясь в обороне и используя заранее оборудованные позиции потеряли лишь шестьсот человек убитыми и порядка тысячи ранеными - ошеломляющая разница, показавшая миру разрушительную силу современного оружия. Но на этом компания 1866 года не закончилась. Используя благоприятный момент казачьи и индейские части перейдя перевал вторглись на на приятельскую территорию. И хотя земли в этом приграничные были едва заселены, кавалеристы порезвились вовсю, угоняя скот, сжигая посевы и разрушая мосты. Лишь через два месяца, оправившись от шока американские войска, стоявшие лагерем у Омахи отрядили силы, чтобы вытеснить наглецов обратно, но те огрызаясь отходили, чтобы потом появиться в другом месте. Заодно мы успели раздать некоторое количество ружей местным индейским племенам не пылавших любовью к бледнолицым с востока и в приграничье на два года воцарилась анархия. Лишь ценой огромных усилий, направляя войска в выжженные, разоренный районы американцам удалось установить в этих местах некое подобие порядка.
На этом активная фаза сухопутной войны закончилась. Поражение и пленение Западной армии, состоявшей из отборных частей, вызвало шок в, казалось привыкшей за эти годы к потерям, стране. Количество жертв и ожесточенность битвы превысили даже самые кровопролитные сражения Гражданской войны. А рейд Богданова, названный в честь казачьего атамана, возглавившего набег к востоку от Скалистых гор, показал насколько уязвимыми являются малонаселенные земли к западу от Миссисипи. Эффективной стратегии, способной переломить ход сухопутной войны у Вашингтонских стратегов не оказалось. Но сухопутные битвы очень скоро затмила война на море, которая разгораясь с каждым днем, не сходила с заголовков газет последующие два года.
После подписания Вашингтонского мирного договора, союзный флот убрался из Атлантики и снял блокаду с восточного побережья США. На пике эта флотилия достигала ста пятидесяти судов, из них шестнадцать броненосцев*. Но и северяне не дремали. Поначалу их флот больше поражал количеством, чем качеством. Из полутысячи судов лишь двадцать являлись броненосными судами класса 'Монитор' и 'Пасаик'. Остальные оказались переделанными из гражданских судов суррогатами. Но 'Мониторы' и 'Пасаики' обладали ограниченное мореходностью. А те прекрасные, но не защищенные броней фрегаты, которые США построили до войны, быстро пошли на дно, столкнувшись с современным бронированным флотом.
Но предприимчивые янки быстро сориентировались и в начале 1864 года заложили свой собственный броненосный флот. Поначалу это оказались четыре однотипных судна водоизмещением по шесть тысяч тонн. Все же экономика Союза работала в основном на сухопутную армию, ибо на суше решалась судьба войны. Но после подписания мирного договора, у северян высвободились ресурсы для строительства более внушительного флота. Попутно они приобрели три броненосца у англичан и один у французов. К началу 1866 года у США уже имелись восемь современных броненосцев и еще столько же были заложены на верфях восточного побережья.
Это сразу ухудшило наше стратегическое положение. На Атлантике у нас с американцами сложился временный паритет по броненосцам, но у них под рукой оказалось огромное количество рейдеров, которые попросту парализовали наше судоходство от Британских островов до Мексики. Вдобавок наш флот лишился баз на побережье Конфедерации и действовал опираясь на порты Веракруса и Пуэрто-Мексико. Поэтому адмирал Нахимов искал генерального сражения, справедливо опасаясь, что через год ситуация лишь ухудшится. Американцы не лезли на рожон, предпочитая дождаться усиления своего флота, но они не могли беспристрастно наблюдать на действия русской эскадры против их торгового флота и после двух десятков пущенных на дно кораблей, они оказались вынужденны принять вызов. Сражение произошло вблизи Багамских островов и в нем с нашей стороны участвовало десять боевых судов, из них два броненосца класса 'Москва', три новейших броненосца класса 'Орел' и пять 'Варягов'. Увы, несмотря на амбициозные планы нам не удалось спустить на воду все запланированный корабли и часть из них все еще находилась на стапелях Петербуржских и Николаевских верфей. Эскадра северян оказалась значительно больше и состояла из двадцати двух судов. Все восемь броненосцев участвовали в сражении с их стороны. Несмотря на столь подавляющее преимущество в количестве, на нашей стороне оказалось превосходство в дальнобойности и убойной силе артиллерии. Пятнадцатидюймовые Дальгрены могли пробить броню русских броненосцев лишь с расстояния в один километр и менее, тогда как наши двухсотпятидесятимиллиметровые орудия оказались способны поражать броню противника уже с четырех километров.
