Подумаешь стекляшка. Сто раз видел.

— Её нужно разбить, — проговорил Тобиас всё также зачарованно глядя в окно.

Франклин даже подумал, что ослышался.

— Что? Зачем?! Она же классная!

— Чтобы она осталась только у нас.

— Ладно, только… давай не сегодня? В какой-нибудь другой раз, хорошо?

— Хорошо, — пожал плечами Тобиас, неохотно отводя глаза от золотого света.

— Может, сыграешь что-нибудь? Мы же, как бы за этим пришли, и…

Тобиас кивнул и, использовав подставленные руки Франклина, вытащил из футляра скрипку и смычок. Франклин хотел что-то спросить про ноты, но Тобиас уже закинул деку на плечо и зажал струны на грифе. Смычок медленно скользнул по струнам. Полилась волшебная музыка. И Франклин только и мог неподвижно стоять и смотреть. И слушать. И в какой-то момент на него накатило какое-то странное чувство. Оно совершенно точно было эгоистичным и нездоровым, но именно пока играла скрипка, Франклину показалось, что он понял, почему Тобтас захотел разбить витраж. Чудо не должно повторяться.

***

Потом, когда у Тобиаса был перерыв, они расчистили местечко у стены и перекусили тем, что заставила взять с собой миссис Фруадево. Тобиас жевал треугольный сэндвич с салями и сыром, изредка поглядывая на золотое окошко. Возможно, фантазировал, как возьмёт камень побольше и зарядит в самую середину, и как красиво брызнут в стороны золотые осколки. Если только Тобиас бросает не как Франклин. Иначе они никогда его не разобьют.

«Было бы неплохо, если бы у Тобиаса тоже был херовый бросок», — подумал Франклин с тоской, как будто они собирались не окно расколотить, а усыпить любимого пса.

— Тобиас, а зачем ты ко мне пришёл? — спросил Франклин, потому что этот вопрос действительно его мучил. — Тебе ведь, ну… ты не любитель компании, как я понял. И я тебе не то, чтобы… Я в любом случае рад, что… Но мне не понятно.

Франклин стушевался, потому что хотелось сказать не так и не то, а он снова заикался, как у доски. Почему с Тобиасом всегда было так сложно?

— Мой учитель… — заговорил Тобиас, собравшись с мыслями. Наверное, ему тоже было тяжело говорить о чём-то личном.- Мистер Клостер уже довольно давно намекает, что мне нужно чаще упражняться перед слушателями. Я стал фальшивить. Не много, но… Но хуже всего то, что я сам иногда этого не замечаю. Слишком погружаюсь в себя, когда играю один или не чувствую слушателя.

— Но, Тобиас… я ведь нихрена не понимаю в классической музыке, — честно признался Франклин, потому что это ни для кого было секретом. — Я ведь даже не слышал оригинала, чтобы сравнить. Для меня то, что ты сегодня играл, звучало идеально.

— Ты и не должен слышать. Ты нужен мне для концентрации. Я пробовал играть для манекена из магазина…

— Манекена? Ты играл в магазине?

— Нет. Подобрал на улице. Он стоял совсем один у грузовика с другими манекенами. Я играл перед ним пару раз, но всё равно уходил в себя. Мне нужен живой человек рядом, понимаешь? Мистер Клостер предлагал, чтобы я чаще приходил к нему, или его друзьям, но я не хочу злоупотреблять… — Тобиас нервно передёрнул плечами. — Ты будешь моим слушателем?

— Буду, — просто ответил Франклин, потому что действительно хотел быть для Тобиаса тем самым живым человеком рядом.

***

И Франклин стал приходить в эту часовню, как на шпионскую явку, как на тайное свидание, как в закрытый клуб только для них двоих. Он спешил прочь из города, к этому убежищу каждый день после школы, кроме пятницы, когда Тобиас «подрабатывал». Франклин больше не следил за ним из дома напротив. Он и без того все выходные проводил с Тобиасом. И только золотой глаз витража мог за ними подглядывать. Иногда этот глаз видел слишком много и Франклин сам подумывал его расколотить.

Помимо обычной игры в музыканта-слушателя, они вместе делали уроки и устраивали пикники. Франклин даже соорудил из жестяного ящика небольшой тайник для всяких мелочей, вроде бутылок с питьевой водой, шоколадных батончиков и партитур Тобиаса. Как-то по дороге из школы Франклин приметил на помойке кресло и притащил в логово спинку от него. Тобиас ворчал, что это рассадник клещей, а Франклин ворчал, что ему надоело сидеть на земле. Когда они не играли, то всё равно сидели на этой спинке вместе и как в телевизор смотрели на жёлтую розу.

— Я всё ещё не слышу никакой фальши, — как-то признался Франклин. — А я искал эту мелодию в интернете и заслушал до тошноты. У тебя даже лучше.

— Ты её не слышишь, потому что я не фальшивил, — фыркнул Тобиас, как будто иначе и быть не могло.

И в такие моменты было страшно думать, что могло быть как-то иначе.

***

Обычно Франклин приходил раньше, потому что ему было ближе добираться от своей школы, но не сегодня.

В школе особенно приходилось быть начеку. Франклин и был. Но за последний месяц слишком расслабился. Старые неприятели о нём забыли, а вместе с ними и одноклассники потеряли интерес. Его даже перестали толкать в коридоре и называть разными вариациями слова «жирный». Франклин не был параноиком, чтобы решить, что это затишье перед бурей, а потому после того, как прозвенел звонок с урока, как обычно, сунул тетрадь в рюкзак, пошёл в туалет, а уже оттуда на выход.

Бывшие ублюдочные дружки поджидали прямо на парковке в полном составе вместе с новеньким — Марлином Фэррисом. Именно он налетел на Франклина из-за машины и ударил тощей рукой в живот. Франклин скорее удивился, чем почувствовал боль. По сравнению с тем, как его отделали месяц назад, это был так, почти дружеский тычок. Франклин отступил на шаг с непониманием глядя на неказистого противника. Марлин ударил снова, но Франклин довольно небрежно перехватил его за локоть и оттолкнул. На что он надеялся? Франклин и раньше мог в одиночку его отделать.

— Марлин, не до тебя. Отвяжись.

— Стой на месте, жирный говнюк! — прошипел Фэррис, снова кидаясь на Франклина, чтобы получить несильную оплеуху.

Всё же перестарался. Очки отлетели под колёса машины, из-за которой выходила группа поддержки.

— Что же ты, Фрэнки буянишь! Слабых бить нехорошо, — глумливо сообщил Винни вместо приветствия.

— Проводите посвящение новичка? — спросил Франклин с опаской. — Вы бы его хоть в качалку отвели…

— Притухни, Фрэнки, — посоветовал Дейв. А может, это сказал Боб. Теперь их и мать родная не различила бы. — Сегодня ты будешь для него и тренажёром, и боксёрской грушей.

— Давай, Марли, врежь ему! Я в тебя верю! Отделаешь его и станешь крутым парнем! Девчонки любить будут! — со смехом раззадоривал очкарика Винни, больше всех угорая с этой нелепой драки. — У тебя всё получится! Отмудохай его! Он макал тебя башкой в ссачки! Утопил твоего хомяка! Да его вообще убить мало!

— Давай, — скучающе бросил Дейв или Боб.

Мимо стоянки всё так же проходили школьники, прохожие и учителя, но за территорией школы им не было ровно никакого дела до подобных драк. Франклин знал точно, потому что уже участвовал в таких стычках, будучи на другой стороне. Вот, если бы на горизонте замаячил полицейский автомобиль…

Тощее лицо Марлина перекосило от злости, от чего он сделался совсем жалким. Он нацепил свои очки с треснувшим стеклом и снова кинулся с противным криком, метя в лицо. Промазал, потому что Франклин в последний момент уклонился. Он уходил от этих жалких замахов, хотя мог бы вырубить дохляка с одного точного удара под дых, но не делал этого, хотя это отлично сэкономило бы время. Или нет. Ведь рядом по-прежнему стояли теперь уже не его дружки.