За этот голодный и холодный месяц доведённые бессонными ночами до исступления новобранцы появление сержанта Моди Садика и тем более адъютанта Менара воспринимали как явление Христа народу, т. е. с чувством ужаса и приступом бесконечной любви. Товарищ Сталин мог бы им только позавидовать! Но всему и вся приходит когда-то логический конец; этот очень неприятный месяц завершался трёхдневным маршем имени Белой Кепки. Эти три дня марша по хребтам Пиренеев были не из лёгких, но это было куда легче, чем быть под ежедневным гнётом отцов-командиров. А тут знай себе топать и топать да любоваться величием матушки-природы в Пиренейских горах! В дороге каждый кормился сам из своего обеденного рациона, а по вечерам на биваке у легионерского костра многонациональный коллектив устраивал импровизированные концерты для своих командиров. Там пелись польские песни, немецкие, и от русского песню «Катюша» и «Калинку-малинку» тоже им подавай.

По окончании марша в полночь при свете факелов личный состав, как в религиозном экстазе, хором прочитал присягу «Кодекс легионера» и надел на себя эти самые заветные Белые Кепки и на утро был перемещён в расположение учебного полка, где впервые был представлен своему командиру роты. Вместе с этим строгий режим воспитания стал слегка умеренным, т. е. в свободные минуты новоиспечённые легионеры могли учить песни, не стоя около кровати, а просто сидя на табуретках, и по ночам стало поменьше ночных тревог. Но зато боевая подготовка только усилилась, и, помимо ежедневных забегов с рюкзаком или без него, добавилось преодоление полосы препятствия, которое само по себе было не из лёгких. Естественно, что сержант Моди Садик каждый раз проявлял себя, устраивая всякого рода хохмы в виде демонстрации приёмов боевого единоборства типа самбо с отработкой их на своих подчинённых, но самой любимой его забавой была яма на полосе препятствий. Эта самая яма со стенками из бетона была восемь метров длиной, три шириной и около двух глубиной, в которую боец, проходящий полосу препятствий, должен был с разбега прыгнуть и, разогнавшись внутри ямы, с подскока вылезти наружу. Моди Садик по привычке загонял в яму одновременно весь взвод, а потом объявлял построение наверху. Со стороны это зрелище напоминало средневековое изображение огромного котла, из которого выпрыгивали ошпаренные грешники, а чёрт их загонял туда-обратно снова и снова. И вот когда уже силы у всех были точно на нуле, и измотанные по самое не могу люди чуть ли не молили о пощаде, звучала очередная команда на построение, и вот тогда каждый был сам за себя, пытаясь выбраться наверх буквально по головам своих товарищей. Скорее всего, все эти методики были занесены в легион ещё в далёкие послевоенные годы, когда большая часть легионеров состояла из недобитых эсэсовцев, что не успели бежать в Латинскую Америку и прятались здесь от Нюрнбергского трибунала, и их как пушечное мясо использовали для подавления освободительного движения в Индокитае. Однажды на главный праздник легиона «Камерун» привезли из Германии несколько полных автобусов холёных недобитых фашистов, с которыми надо было пить пиво и петь эсэсовские марши. Один из этих недобитых фашистов сказал тогда: «Эти русские очень странные люди. Они прошли войну, концлагеря и уже во Вьетнаме по вечерам грустно пели свои печальные песни, а под утро… стрелялись». Справедливости ради стоит сказать, что наряду с нацистскими маршами в легионе исполнялся на французском языке наш русский «Казачок» как наследие от 1-го Кавалерийского полка иностранного легиона (1er REG), сформированного белоказаками в начале 20-х годов прошлого века. По сведениям легионера Е. Недзельского, «большой популярностью в Бейруте пользовалась и гарнизонная музыкальная команда, состоявшая в основном из русских легионеров. Русские песни звучали в домах местной знати, на различных торжественных мероприятиях, вызывая понимание и сочувствие к людям, потерявшим свою родину. Впоследствии хористы команды были откомандированы в распоряжение городского капельмейстера и стали гордостью и достопримечательностью Бейрута».

В принципе ничего такого особенного в военной подготовке Иностранного легиона вообще не наблюдалось, и всё сводилось лишь к выработке у подчинённых страха перед начальством и к бегу на выносливость. Хотя, быть может, в этом отцы-командиры были и правы. Каждый день, как заклятье, произносилось: «Никакой инициативы! Если нет приказа, то стой и ничего не делай. Жди сержанта!» Худо ли бедно, но уже на четвёртом месяце, благодаря их зверской методике обучения, Борис уже хорошо понимал французскую речь и даже мог кое-что и сам сказать по-ихнему. Ваньке повезло больше, так как он пришёл в Кастельнодари двумя неделями позже, другим этапом, и в его взводе командование было не из парашютистов, и потому воспитание было куда либеральнее, без всяких садистских методик. Стоит сказать, что новобранцам в течение четырёх месяцев обучения была категорически запрещена любая связь с родными и близкими. И только благодаря какому-то бравому эстонцу, который, будучи легионером, работал как врач-дантист в медпункте учебного полка, Борису удалось передать весточку для матери, а то она, сердечная, чуть было с горя умом не тронулась, посещая даже ясновидящих и прочих шарлатанов, пытаясь выведать у них новости о сыне.

В конце декабря 1992 года состоялось распределение личного состава учебного взвода. Самых лучших из лучших его выпускников отправили в парашютный полк на Корсику, где больше денег платили. Далее по списку шла тринадцатая бригада в Джибути, третий полк во французскую Гвиану, первый кавалерийский в город Оранж и второй пехотный полк, что под Нимом. Тогда как вечно спящего легионера Бориса в единственном числе как дефектный продукт отправили в шестой сапёрный полк под Авиньоном. Только что закончилась война в Кувейте, где Вооруженные силы Франции были представлены в основном пятитысячным контингентом Иностранного легиона, и по возращении обратно треть легионеров, получив свои премиальные, просто дезертировала. Поэтому полки нуждались в срочном пополнении своих изрядно поредевших рядов. В любом случае легионеры и сами неплохо заработали, да и сама Франция в накладе не осталась, получив от Кувейта кругленькую сумму в шестнадцать миллиардов долларов за участие в его освобождении. Как говорится, рождённый ползать летать не может, и новоиспечённый легионер Борис пошёл туда, куда его послали, т. е. рыть окопы. Шестой сапёрный полк был воссоздан в легионе после политической реабилитации совсем недавно, на базе заброшенного военного городка после ухода оттуда расформированного полка французской армии. С тех пор прошло четверть века; в наши дни Борис наткнулся на размышления бывшего сержанта Иностранного легиона А. Виноградова «О методах воспитания, применяемых в Кастеле», закончившего свою службу в 2010 году: «Были и есть случаи на ферме, когда сержанты случайно, а может, и специально ловили и продолжают ловить изголодавшихся легионеров, которые лазят на кухне по холодильникам и жадно набрасываются на еду, либо на утро обнаруживают, что оставленная с вечера еда исчезла. Но холодильники – это ещё половина беды, ловили и ловят легионеров, которым выпало нести охрану фермы в ночное время, которые ели остатки пищи, выброшенные в мусорные баки. Прямо как в концентрационных лагерях во время Великой Отечественной войны, но для тех времён это было понятно, тогда была война и голод. Зачем же доводить новобранцев, будущих легионеров до такого состояния, зачем пропускать через такой позор, или это одна из частей программы элитарных солдат? Естественно, наутро этот проступок становился известен всем, так как наказывались не только те, кто это сделал, но и весь взвод. Это называется воспитание через коллектив, когда один виноват, а наказывают всех. «Так до них лучше доходит», – считает начальство. Даётся команда взять мюзеты (маленькие солдатские сумки, предназначенные для переноски еды и патронов в боевых условиях) и набить их доверху камнями, а потом бегать с ними вокруг фермы до тех пор, пока шеф не остановит экзекуцию под названием «Спутник». Когда вы бежите, то рюкзак, как бы вы ни старались его прижать ближе к телу, чтобы уменьшить его подскакивание, от бега всегда подпрыгивает и бьёт всей массой и выпирающими частями камней вам по спине, по позвоночнику и по почкам. Остаётся только представить, что происходит со спиной, которая потом очень долго болит. Как правило, после воспитания «через коллектив» провинившегося беднягу избивают сослуживцы. На это и рассчитывало начальство, наказывая всех поголовно, чтобы самим не прикладывать руки, ведь это опасно, легионеры могут дезертировать и пожаловаться, а так проблему можно решить чужими руками».