— Не согласишься потанцевать со мной? — спросил он тихо. Его взгляд завораживал, Астори чувствовала себя кроликом перед удавом. Отступать было некуда.

— Хорошо, — едва слышно сказала она, подавляя слабость. Джей бережно опустил руку ей на талию. Музыка обволокла Мастеров волшебным мерцающим потоком, их энергии переплетались, казалось, в этом мире не осталось больше ничего, кроме света звёзд, звуков дальстена и двух танцующих.

Астори старалась не смотреть на друга: танец доставлял ей одновременно и мучение, и необъяснимую радость. Тело бросало то в жар, то в холод, внутри порхали бабочки. Когда смолкли последние аккорды, Джей выпустил её и тихо попросил:

— Прости меня.

Астори потупила глаза: она не могла сказать ему «нет», но и ответить «да» тоже была не в силах.

— Мне нужно подумать, — выдавила она. — Я… Я не знаю…

Она медленно отошла на несколько шагов и бросилась бежать. По щекам текли слёзы.

***

Мелли прислонилась к прохладной поверхности окна, обмахиваясь широким перьевым веером.

— Ой, ну не может такого быть, — произнесла она, задыхаясь от смеха. — Это ты выдумал!

Рон усмехнулся.

— Честное слово, так всё и было! Клянусь левым мизинцем правой руки!

Мелли сложила веер. Её зелёные глаза радостно сияли.

— Хорошо, хорошо, верю.

Мастер огня опёрся о стену рядом с ней, заложив руки за голову. Его лицо внезапно посерьёзнело.

— Что такое? — Мелли дёрнула его за рукав. — Ты вдруг стал таким грустным.

— Нам нужно… поговорить.

— О чём?

— Мелли, я… — Рон сжал кулаки: каждое слово давалось ему с трудом. — Я… на самом деле…

Зелёные глаза смотрели на него с такой любовью и надеждой, что он зажмурился и выпалил:

— Я тебя не люблю!

В ушах зазвенела тишина.

— То есть… Как не любишь?

— Прости меня, я… Заключил спор с одноклассником, что смогу очаровать тебя за десять дней. Знаю, это было глупо, я ведь тогда ещё не знал, какая ты… В общем, я должен был пригласить тебя на Сайольский бал и поцеловать, но Астори… Она убедила меня рассказать всю правду. Понимаю, что простить меня будет почти невозможно, но я очень раскаиваюсь в своём поступке. Мелли, ты отличная девчонка, и я счастлив, что познакомился с тобой. Прости меня.

Девочка стиснула в руках веер, смотря неподвижными глазами в пустоту. Рон с затаённым волнением наблюдал за ней. Что, если начнёт плакать, закатит истерику? Мастер огня совершенно не представлял, что будет тогда делать.

— Что ж… Все мы совершаем ошибки, — дрожащим голосом сказала Мелли. — Главное — вовремя их признать. Я… Очень благодарна тебе за эти чудесные дни. Надеюсь, тебе было не особенно скучно со мной.

Сердце Рона болезненно кольнула жалость. Он схватил Мелли за руку и притянул к себе.

— Мне правда очень жаль… Позволь хоть как-то загладить свою вину…

Мастер огня наклонился ближе, но Мелли, угадав его намерение, опустила пальцы на губы Рона:

— Не надо. Не делай того, о чём потом пожалеешь. Давай останемся друзьями.

— Если ты так хочешь… Хорошо.

— Спасибо.

Рон отпустил её. Мелли отвернулась, чтобы не видеть, как он уходит, и украдкой смахнула единственную слезу. Её губы шептали слова гайслардского мыслителя Долда Оргверта:

— Среди всех неподвластных человеку явлений любовь — самое коварное.

========== Коралловый Риф ==========

Перед отъездом учитель Вэй собрал Мастеров в замке для последних наставлений. Он говорил о том, что ни в коем случае нельзя забрасывать тренировки, но в то же время необходимо следить за тем, чтобы никто не разгадал их тайну. Эду Вэй посоветовал больше заниматься с Жозе, а Рону — обратиться к собственному дедушке.

— Уверен, Рафор с радостью поможет тебе, — сказал учитель.

На лице Мастера огня отразилось недоумение.

— Рафор? Моего дедушку зовут Прот.

— Дедушку с какой стороны? — прищурился Вэй.

— С… — Рон побледнел и зашатался. — С отцовской… Но тогда получается, что… Моя мама…

— Да. Выходит, что так… Сложись судьба по-другому, именно твоя мать могла оказаться первой женщиной-Мастером в истории. Как её звали?

— Елена, — глухо проговорил Рон. — Елена Цукенг, в девичестве — Ольте.

— Так и есть, Рафор Ольте — это её отец. Что ж, обратишься к нему.

— Всё не так просто. Отец запретил мне общаться с родственниками мамы. Я почти их не видел… Даже не знаю, где искать…

Эд положил руку другу на плечо.

— Не волнуйся. Мы поможем тебе их найти. Поищем в Скёрле, обратимся на телевидение, в конце концов. Нет ничего невозможного, если есть друзья.

Рон слабо улыбнулся.

— Может, мне тоже поговорить с дедушкой? — спросил Джей. Учитель отчего-то побледнел и торопливо замахал руками:

— Нет-нет, не нужно!

Ребята переглянулись.

***

Куда они поедут на каникулы, Астори не знала до самого конца. Надежды провести Сайоль в Аркаде не оправдались, так как отец сказал, что их первый совместный Новый Год нужно отметить в особенном месте. И только в аэропорту Гермион раскрыл дочери, куда они летят.

В Эл-Сайдж.

Этот гигантский мегаполис на берегу Грозового океана входил в пятёрку самых крупных городов мира. Жизнь кипела там днём и ночью, заключались сделки на миллионы нобелей, и, если верить слухам, каждый второй в этом городе был секретным агентом, а каждый пятый — двойным. Эл-Сайдж даже называли второй столицей после Пелленора, туда на поиски золотой мечты стремились тысячи молодых людей со всех концов страны. А из-за многочисленных высоток, острыми пиками взмывающих в небо, мегаполис гордо называли Коралловым Рифом.

Это была просто мечта.

Сердце Астори замирало от сладостного предвкушения. Она впервые летела на самолёте, да ещё с отцом, да ещё в самый волшебный город Эльдевейса! По словам папы, он снял для них небольшой домик в спальном районе на окраине, откуда за полтора часа можно было добраться до центра. По меркам Эл-Сайджа, это было очень быстро.

Астори ума не могла приложить, откуда у отца такие бешеные деньги. Но Гермион объяснил, что от Арамила осталось приличное наследство, накапливаемое поколениями Мастеров. Половина принадлежит ему, половина — Вэю, а уже потом обе части перейдут Астори.

Она с нетерпением ожидала взлёта. Ей хотелось сравнить ощущения от подъёма в воздух самостоятельно и внутри механизма. Наконец, спустя мучительную вечность, самолёт вышел на взлётную полосу, разогнался и… Ноги Астори стали ватными и будто оторвались от земли, в животе образовалась пустота, и в это самое время рука отца крепко сжала её руку. Прерывистая пелена облаков скрыла огненное море и полную мрака бездну внизу. Им предстояло ещё два с половиной часа среди призрачных громад туч, освещаемых бледным светом растущего месяца.

Ближе к концу полёта зачитавшуюся Астори ткнул в бок отец и указал на окно. Эл-Сайдж раскинулся внизу пламенной пропастью, мерцающей разноцветными огнями. По длинным лентам автострад мчались светлячки-машины, гордо возвышались небоскрёбы, похожие на иголки морского ежа. У Астори захватило дух от увиденного. Ей показалось, будто она услышала биение сердце Эльдевейса, почувствовала его пульс.

Самолёт снизился. На выходе в лицо ударил снежный ветер с колючими снежинками, жалящими, как пчёлы. Долгий полёт утомил Астори, с непривычки у неё кружилась голова, а уши закладывало. Гермион поспешил отвезти дочь домой.

По дороге она задремала, успев только мельком разглядеть великолепие ночного Эл-Сайджа. В неоновом свете вывесок вспыхивали огоньками снежинки, мелькали Дворец Спорта и знаменитый фонтан на площади Аманнуэта Петурата. Астори окончательно погрузилась в сон и даже не запомнила, как добралась до спальни и рухнула на кровать, не раздеваясь.

Утро встретило её янтарными отблесками на потолке и ароматным запахом оладий. Снятый отцом двухэтажный дом оказался милым и уютным. Во дворе росли могучие ели, припорошенные снегом сосны и несколько голых деревьев в ослепительно-белом уборе. После завтрака Гермион отвёз дочь в город. Они посетили Национальный Музей, несколько наиболее знаменитых улиц и дом, в котором два века назад гостила райвенлокская королева.