Остаток дня прошёл уныло. Пашка улизнул домой пораньше. За окном стемнело, и наглый рыжий фонарь светил прямо в окно, отвлекая от дел. Крайне печально было, что дел оставалось мало. То есть чем быстрее мы все завершим, тем быстрее… «Раэна» не станет. Очень радужная перспектива.

Я вздохнула.

Светка пребывала в том же состоянии, однако выглядела более бодро. За это время она успела помурлыкать по телефону с племянницей, сестрой и каким-то неизвестным мне парнем, четко обозначив его позицию в своей жизни: «А это котик».

Котиков у Светки всегда было много. Поэтому я даже не пыталась разобраться, какой именно вдруг начал проявлять активность на горизонте её личной жизни. Однако всё же не выдержала, когда она положила трубку.

— А как же Айдар?

— А что Айдар? — ответила она вопросом на вопрос, пристально посмотрев на меня. — Проявит как-то себя — будем говорить. Свиданий пока не назначал, в ресторан не водил, самочувствием не интересовался.

— Сволочь, — от души охарактеризовала я.

— Она самая, — энергично согласилась Светка.

И тут же хлопнула себя по лбу. Я молча наблюдала, не рискуя встревать. Что? Всё же позвал куда-то, а она забыла?

— Сестра же говорила, а у меня из головы вылетело! Сашка Чубач зовёт нас в Киев в марте! Говорит, будет весело!

Я схватилась за голову. О да. Крестная Киры — это нечто. Работает, растит троих детей, не унывает и постоянно на чем-то гадает. Гадает из ряда вон плохо, но говорить ей об этом нельзя. Иначе рискуешь огрести по голове гадальным предметом.

Я её искренне обожала, но немного остерегалась. Ибо никогда не знаешь, чего можно ждать от матери троих детей… Да ещё и гадающей.

— Ладно, нам проветриться не мешает, — махнула рукой Света. — К тому же, кто знает… может быть, к этому времени мы будем уже на новой работе… или будем искать её.

В общем, настроение было не очень. Поэтому, завершив на сегодня все дела, мы решили пройтись. Проветрить голову — всегда полезно.

— Хочу посетить питейное заведение, — сказала Света, мрачно глядя на здание торгового центра «Европа».

— С какой целью? — поинтересовалась я, натягивая на уши шапку.

С деньгами пока было не очень, поэтому на гуляние я была не настроена. Но посетить питейное заведение очень хотелось. Просто вот… настроение такое.

В итоге кафе мы искать мы не стали. Обошлись эконом-вариантов. Купили глинтвейна и вафель, которые делала прямо на улице задорная краснощёкая девчонка с торчащими в разные стороны рыжими кудряшками.

Сели на скамеечку в одном из внутренних уютных двориков и принялись говорить о вечном. То есть, о женских печалях и деньгах. В свете того, что «Раэн» терял опору и грозился рухнуть, разговор о деньгах был куда более актуальным.

— Аринка, не расстраивайся, — храбрилась Светка. — Всё мы с тобой устроим. Вот увидишь. Найдём работу не здесь, так в Киеве — Сашка приютит.

— Трое детей, — возразила я, делая глоток обжигающего глинтвейна и чувствуя, как внутри становится горячо, а пряности оставляют приятный привкус на языке.

— Ну, на первое время, — не смутилась Света. — Жила же она у нас со своим первенцем, когда некуда было идти. Это потом уже смогла в Киев перебраться. Поэтому всё пучком будет. Сашка своих не бросает. А что в тесноте, так не в обиде же.

— Не в обиде, — эхом отозвалась я и вдруг совершенно неожиданно для себя брякнула: — Слушай, как думаешь, у меня с Эммануилом ничего не получится?

И сама же немного испуганно умолкла. Откуда только такие дурные мысли? Вроде бы меня не гнали, от ворот поворота не давали, но… Сердце подсказывало, что такие мужчины скорее дарят подарки и удовольствие, но никак не долгую семейную жизнь. И это сейчас почему-то так ясно осозналось, что мне и не было что сказать.

Светка сосредоточенно грызла вафлю и смотрела на жирного серого кота, усевшегося возле нас. Кот намекал, что пора его кормить. Даже если мы этого делать не собирались.

— Как тебе сказать, подруга, — наконец-то произнесла она. — Эммануил твой — очень роскошный мужик. Именно это «очень» заставляет насторожиться. Такие обычно — достояние общества, каждой несчастной женщины, которой не досталось своё малое счастье, но необходим хотя бы облегчённый вариант. В связи с этим одной он не может достаться ну никак!

— Спасибо, утешила, — буркнула я.

— А нечего быть такой агрессивной, — вдруг донесся смутно знакомый мужской голос.

Я забыла про глинтвейн, который так и не донесла до рта. Нет, показалось. Этого просто не может быть. Ладно, сегодня был конфуз. Чего уж там, каждый может вляпаться. Но чтобы конфуз продолжился вечером, когда ты решила взять паузу и спокойно посидеть и посплетничать с подружкой — это уже перебор.

Но судьба явно хихикала где-то за углом, глядя на разворачивавшееся представление. Потому что из темноты под аркой, что вела к нам, прямо во внутренний дворик, вышел уже знакомый мужчина. В том самом пальто, с дипломатом в руке. А еще с ироничным взглядом зеленых глаз и едва заметной улыбкой на красивых губах.

«Что он тут забыл? — мелькнула странная мысль. — Следить за нами — глупость какая. Но такая важная птица и в таком месте?»

Место, к слову, было очень ничего. Центр Одессы — это вам не посёлок Котовского. Но всё-таки… почему-то почти состоявшаяся жертва моего броска папкой ассоциировалась с дорогой гостиницей, шёлковыми простынями и красными плавками. Мысль про плавки была неожиданной, но интригующей. Виной всему глинтвейн.

— Вам говорили, что подслушивать нехорошо? — ехидно уточнила я.

Ну точно глинтвейн!

— Я не виноват, что вы так громко разговариваете, — немного с ленцой отозвался… как его там назвал Райский-Энгель… Руслан Витальевич, вот!

— А могли бы сделать вид, что вежливый, — не растерялась Светка, с интересом рассматривавшая нашего случайного собеседника.

— Или плохо слышащий? — уточнил он.

Но при этом вместо того, чтобы смотреть на Свету, смотрел на меня. И вместо того, чтобы отвести взгляд и глянуть на скрюченное деревце возле крыльца или на дамочку внушительных размеров в бордовом пальто, выгуливавшую рыжую собачонку, я… не отводила глаз. Как-то не очень умно и почти безрассудно, но почему-то казалось очень важным не проиграть эту немую битву. Словно было в этом человеке нечто такое, что непременно хотело меня сломать.

Совесть очнулась в аккурат с тычком локтя Светки мне в бок. Подруга немножко нервно улыбалась и в то же время пыталась привести меня в чувство. Мол, видишь, мается человек, ответь ему что-нибудь.

— Это зависит от обстоятельств, — обтекаемо ответила я и тут же добавила: — Руслан Витальевич.

— И каковы же обстоятельства? — весьма нахально поинтересовался он, сделав короткую паузу и тут же произнеся: — Арина Анатольевна?

Второй тычок локтем стал куда ощутимее. Пришлось взять бутылку глинтвейна и деловито засуетиться. В конце концов, Светка дает сигнал, что надо что-то делать. А делать ноги — всегда прекрасный вариант.

— Обстоятельства таковы, что нам, к сожалению, пора.

Руслан Витальевич не успел ничего сообразить, мы слишком быстро оказались на ногах и прошли мимо него. И только обледеневшая дорога дала возможность банальному позорному бегству превратиться в неторопливую походку.

— Ещё раз прошу прощения за сегодняшнее недоразумение, — искренне сказала я, на самом деле глубоко сосредоточенная на выбоинах в устилающей дорогу брусчатке.

— Не переживайте, Арина Анатольевна, мы ещё вернемся к этому вопросу, — вдруг холодно сказал он.

Я оторопело обернулась, однако мужчина уже был далеко от нас — подходил к двери подъезда. И под нашими изумлёнными взглядами зашёл в него.

— Это что было? — пробормотала Светка.

— Черт знает что, — глубокомысленно ответила я.

— Знаешь, вот говорит… — неуверенно начала она, — и смотрит. Смотрит так пристально, серьёзно, будто задумал что. И делается… немножко нервно.

Я фыркнула. Ладно, про желание нахамить добавлять не буду. Но… в чем-то она, безусловно, права. Слишком уж хищно смотрит. Будто решает: стоит из тебя готовить ужин или оставить до завтрака?