— Взглянул бы он, — проворчала я, делая глоток чая и глядя на серую улицу в окно.

На подоконнике развалился Сёмочка и, выставив всему миру своё богатство в виде живота, ожидал, когда мы перестанем заниматься глупостями и наконец-то его погладим. Пришлось чесать в две руки, за что тут же раздалось раскатистое урчание. Сёмочка одобрял, когда мужчина и женщина занимаются одним делом — любят кота.

— А что не так-то? — искренне удивился Олег, позабыв про еду.

— Лучше смотри в сторону своего Парижа, у вас же там контракт, — буркнула я.

— Во-первых, не Париж, а Шербур-Октевиль, — уточнил он, очень серьёзно глядя мне в глаза, правда, я заметила, что нижняя губа закушена — старается не расхохотаться в лицо, сволочь. — Во-вторых, меня туда никто не берет. Я буду работать в Одессе.

— В-третьих, Одесса — маленький Париж, — встряла тётушка Сара. — Но таки не такой маленький, как себе возомнили эти французы.

Крыть было нечем. Да и не очень-то хотелось. Просто всё сразу навалилось, поэтому хочется лечь под одеяло, включить любимый фильм и взять Сёмочку под бок. Но так как возлежание на кровати отменялось, я только вздохнула, поцеловала тётю Сару в щеку, поблагодарила за завтрак и пошла одеваться на работу.

Выбегала из дома в темпе. Ибо умудрилась прокрутиться больше, чем рассчитывала. А всему виной решение срочно померить прошлогоднее сиреневое платье, в котором я чудо как хороша, но, кажется, не влезаю в бёдрах.

Платье эффектно натянулось и даже не треснуло. Олег одобрил мой вид и даже сделал комплимент.

— Все юристы — льстецы и зануды, — бросила я на прощание, покидая квартиру.

— Не приведи бог, чтобы тебе достался ухажёр, виртуозно владеющий занудной лестью! — донеслось вдогонку.

Обернувшись, я погрозила ему кулаком, но дверь уже закрылась.

Первыми ласточками с увольнением стали Коля и Игорь — наши программисты. Чем очень неприятно удивили. Потом потянулись три девочки-копирайтера. Сказать, что мне хотелось убивать, — ничего не сказать. Коллективный дух, мы одно целое, никогда не разойдемся… В общем, грош цена всем заверениям после корпоративов и совместных выездов на природу.

Светка тоже была хмурой. Пашка пытался нас развеселить или хотя бы как-то отвлечь, но получалось плохо.

— Девочки, ну перестаньте! — наконец-то не выдержал он. — Зато проверим, кто настоящий друг, а кто так… посидеть в офисе пришёл.

— Ты знаешь, как утешить, — мрачно сказала я, расхаживая по кабинету из угла в угол.

Ещё я сложила руки за спиной и поглядывала на коллег из-под насупленных бровей.

— Ну а что? — ни капли не смутился Пашка. — Ничего страшного нет. Не ограбили, не убили, моральный ущерб не нанесли.

— Нанесли, — запротестовала Светка. — Свалили в тяжёлый для предприятия момент.

Пашка отмахнулся.

— Да ладно вам. Не тяжёлый, а определяющий, — он важно поднял палец вверх. — Попомните ещё мои слова, девочки. Всё у нас будет хорошо. А те, кто ушёл, будут ночами рыдать в трубку и просить их забрать.

— Я хмуро посмотрела на Светку.

— Он ничего сегодня не курил?

Та замотала головой, но тут же задумалась и выдала:

— Слушай, может, он пил не кофе с коньяком, а коньяк с кофе?

Пашка закатил глаза и крутанулся на кресле. А потом встал и направился к выходу, обронив:

— Какие вы две зануды. Нельзя так. Иначе сожжёте нафиг все нервы. А мне только останется рыдать над пепелищем.

Я схватила первую попавшуюся под руку папку с распечаткой эскизов для сайта котолюбителей и швырнула в Пашку.

— Караул! — вскрикнул он, закрываясь руками и приседая.

Именно в этот момент открылась дверь. Папка полетела в высокого мужчину в черном пальто. Посетителя спасла молниеносная реакция и крепкий наличник.

Мы замерли. Незнакомец сосредоточенно изучил лежащую у его ног красную папку и присевшего Пашку, так не вовремя онемевшего и озадаченно уставившегося на мужчину.

Хм, что-то я этого типа у нас первый раз вижу. Красивый, и, видимо, отлично об этом осведомлён, потому что на лице буквально написано, что его все хотят. Идеально уложенные тёмно-русые волосы, даже боюсь представить, сколько он отдал за эту стрижку. Аккуратная бородка, что-то среднее между деловым стилем и хипстерским. Что будет, если лесоруба взять и изо всей силы кинуть в волны цивилизации, а потом не давать вынырнуть, пока не отрастит жабры? Но при этом выглядит мужественно. Если бы он мне сделал неприличное предложение, то я бы непременно решила… подумать. И тут же мелькнула нехорошая мысль, что последнее время я думаю не головой, а другим местом, которое годно для размножения, но ни для чего иного. Стыдно, Арина, стыдно.

А у него… прозрачно-зелёные глаза, и взгляд цепкий, внимательный. Сразу по тебе словно рентгеном проходится — изучает и определяет стоимость. Мужественные черты лица, прямой, чуть крупноватый нос, неожиданно поджатые губы. Недовольно так. Впрочем, если б вы открыли дверь, а в вас кинули чем-то, тоже бы не прыгали от восторга.

— Добрый день, — как ни в чем не бывало сказала я. В любой ситуации важно говорить, что действуешь по плану. Мало ли, какой дурацкий у тебя план. — Вам чем-нибудь помочь?

Формулировка откровенно неудачная, но слово не воробей. Вылетело — наделало неприятностей.

Взгляд зелёных глаз перевели на меня. Внимательно так посмотрели. Сначала на велюровые сапоги, купленные за бешеные деньги под доброе слово тёти Сары, потом — на сиреневое платье, локоны в беспорядке и… губы. Да-да, на отлично накрашенные пухлые губы, которые пытались улыбаться, но выходило… не вдохновляюще. Ну а что? Мне действительно было неловко. Местами.

— Надеюсь, помощь у вас не такая же, как приветствие, — сказал он холодным тоном, и у меня невольно пробежали мурашки по позвоночнику

Светка невольно выпрямилась, грудь стала заметнее (ее декольте сегодня поражало воображение). Пашка медленно поднялся, пытаясь слиться со стеной.

Посетитель не отреагировал ни на него, ни на декольте Светы. Его взгляд по-прежнему был прикован ко мне. Кажется, швыряние папками его больше цепляет, чем женские прелести.

— Это был производственный процесс, — ответила я с самым серьёзным видом.

А, в конце концов, нас и так разгоняют. Что может быть хуже-то? Убивать я его не собиралась, наносить увечия — тоже. Поэтому как-нибудь переживём. И вообще, хватит на меня уже так пялиться, я начинаю нервничать. И злиться. А вместе это не очень хорошее сочетание.

— Мне нужен господин Райский-Энгель, — отчеканил каждое слово посетитель.

— Владислав Александрович будет чуть позже, — улыбнулась я, глядя ему прямо в глаза. Эти зелёные нахальные глаза. — А если…

— Я здесь! — донесся взволнованный голос Райского-Энгеля. — Простите, Руслан Витальевич, проклятые пробки. Я торопился, как мог, но зимняя Одесса — это такой ужас.

Мы потеряли дар речи. Названный Русланом Витальевичем ещё бросил на меня внимательный взгляд и наконец-то посмотрел на нашего начальника.

— Идём… те. У меня очень плотный график, Владислав Александрович, — сказал он и захлопнул дверь в наш офис так, что все невольно вздрогнули.

— Это что ещё за прынц? — растерянно поинтересовался Пашка.

Ответа ни у кого, разумеется, не было. Только Светка передёрнула плечами и поправила вырез на стратегическом декольте, тьфу, месте.

— А как Аринку-то глазами поедал!

Я фыркнула, но Пашка задумчиво перевёл на меня взгляд и выдал:

— Да-а-а, эти ножки я бы погрыз. Только не надо в меня кидаться степлером!

— Шишка тебе к лицу, — буркнула я, усаживаясь на место.

Как он его там назвал? Руслан Витальевич? Да уж. Тип однозначно незнакомый, первый раз видела. И поедал… правда, ведь. Впрочем, списываю столь пристальное внимание на летающую папку. Возможно, человек опасался, что у меня с головой беда, и если он скажет что-то не так, то запущу ещё чем-нибудь. Он же не знает, что я быстро взрываюсь и так же быстро остываю.