Почему так жарко? Или это всё от близости Эммануила? Я провела кончиком языка по пересохшим губам. Ох, когда он оказался так близко? И почему я больше не слышу ни голосов остальных, ни грохота салютов? Наваждение.

Губы Эммануила накрыли мои. По венам побежал жидкий огонь. Я задохнулась, вцепившись в его плечи, чувствуя, как тело окутала слабость, а коленки подкосились. Его язык уверенно толкнулся в мой рот, лаская, изучая, разнеживая, заставляя позабыть обо всём на свете.

Я не помню, как мы оказались в спальне. Здесь, на одной из стен, тоже висели дизайнерские маски — лица красивых женщин с закрытыми глазами и невероятными головными уборами. Богиня-Ночь, Красавица-Луна, Души-звёзды. А потолок — темный-тёмный, и только звёзды-лампочки рассыпались по нему, словно драгоценное ожерелье.

«Как красиво», — мысленно отметила я.

Но в тот же момент позабыла и о потолке, и о звёздах, и о смехе за окном. Эммануил целовал меня так, словно я была самой желанной женщиной на свете. С губ срывались стоны, дышать стало невозможно.

Что я творю? Нельзя же так!

Я попыталась отстраниться, однако вышло не сразу. Не хотелось разрывать поцелуй, терять ощущение сжимавших меня рук, перестать слышать хриплые сумасшедшие вдохи.

— Подожди, — выдохнула я прямо в его губы. — Что мы делаем?

— Встречаем новый год, — как ни в чём не бывало шепнул он, мягко вплетая пальцы в мои волосы и внимательно глядя в глаза.

Повисла тишина. Ещё немного — и утону. Бездонный омут, сладостная тьма, которая утягивает с головой, не давая вырваться и дышать спокойно. Я вдруг осознала, что, несмотря на всю стремительность, он готов мягко отступить, если я буду против. Не станет ни к чему принуждать. Нет, не отступится вовсе, но даст мне выбор. От этого желание вспыхнуло с новой силой. Будь что будет. Обо всём этом я подумаю завтра… или послезавтра.

Я прижалась к нему всем телом, вновь впиваясь в губы поцелуем. Весь мир подождёт.

На нём не осталось одежды. На мне — ничего, кроме часов с аметистами.

Он мгновение любовался мной, заставив до безумия смутиться, а потом рванул к себе, не дав сделать лишнего вдоха. И вмиг всё вокруг стало неинтересным. Всё, кроме него.

Дышать горячо. Разве может так раскалиться воздух в обычной комнате? Его тело идеально. Гибкое, сильное, безумно желанное.

Он прикусил мое плечо, я охнула. Эммануил хрипло рассмеялся, покрыл поцелуями грудь, не прекращая пальцами вырисовывать на боках узоры. Извиваясь всем телом, я вздрагивала от каждого прикосновения, шумно дышала и готова уже была начать упрашивать, чтобы не мучил.

Сама скрестила ноги на его пояснице, прижимаясь ещё крепче, словно намереваясь живой раскалённой плотью вплавиться в своего мужчину, отдать себя целиком и полностью, сходя с ума от запаха можжевельника и его разгорячённой кожи. Чтобы потом возродиться и получить куда больше наслаждения, чем сейчас.

— Ты прекрасна, — шепнул он, обжигая мою скулу дыханием. — Я бы тебя там не оставил.

— Где? — выдохнула я и тут же вскрикнула, чувствуя, что он вошёл в меня до упора.

— Где мы увиделись в первый раз, — довольно ухмыльнулся он.

А потом стало не до разговоров. Остались только безумный ритм, жар и влага переплетённых тел, хриплые стоны, от которых можно сойти с ума.

Я впивалась ногтями в его спину и с каждым движением желала всё сильнее, резче, быстрее. Эммануил подводил меня к вершине наслаждения умело и чувственно, полностью контролируя ситуацию.

Оргазм оглушил. Я ещё ощущала проникновения Эммануила, однако уже потерялась в чувствах и ощущениях. О господи, да!

Он глухо зарычал, содрогаясь от удовольствия и прижимая меня настолько сильно, что завтра наверняка останутся синяки. Но это завтра. А сейчас…

Он ослабил объятия и помог улечься, тут же привлекая к себе.

— С Новым годом, Арина, — прошептал он, склонившись ко мне.

— С Новым годом… Эммануил, — хрипло отозвалась я, почти касаясь его губ. — С новым счастьем.

Я сидела за столом и смотрела на себя в зеркало. За окном было тихо — все отсыпались после бурной встречи Нового года. По телевизору повторяли вчерашние «Голубые огоньки», Сёмка нахально развалился на подоконнике и методично чистил переднюю лапу.

— Падшая ты женщина, Арина Смехова, — сказала я самой себе.

Той самой, которая отражалась в зеркале.

Но та только наморщила носик. И было от чего: подумаешь, падшая! Ну, взяла и, недолго думая, пала в объятия такого мужчины! На дворе сейчас двадцать первый век, никто позорить меня не будет, да и показывать пальцем тоже. Но… на душе скребли кошки. При этом не такие, как любимый Сёмочка, а худые и облезлые.

Я до сих пор не могла понять, что вчера произошло такого, что мы… предались страсти. Нет, Эммануил — мужчина безумно привлекательный, сексуальный, да и, как оказалось, очень опытный. Мне всё понравилось. У меня в жизни до него было два любовника, но физическая близость с обоими была по разу, поэтому особо не сравнишь. Да, вот такая я не страстная женщина. Первый был, когда я ещё училась в университете, второй — три года назад. Но с обоими отношения не задались. Мы не ссорились, но поняли, что не созданы друг для друга. Потому и разбежались достаточно быстро. А здесь…

Я встала и подошла к окну. Вон, даже солнышко пытается выглянуть, разгоняя набежавшие тучки. День должен быть хорошим. Сёма поднялся на лапы, потянулся, изогнув дугой спинку, и громко вопросительно уркнул.

— Ждём тётю Сару, — хмыкнула я, погладив его.

Тётушка до сих пор не вернулась. Не то чтобы я беспокоилась — тётя Сара считала неприличным возвращаться с застолья в детское время, но всё же…

Я посмотрела на часы: десять утра. Ещё чуть-чуть подожду и позвоню.

Кот подошёл ко мне поближе, прижался теплым боком к животу и начал деловито топтаться на куске одеяла, служившем ему подстилкой на подоконнике. Мой взгляд упал на стоявшие рядом кактус в ярком горшке и пепельницу, в которой лежала пачка сигарет и зажигалка. Привычка тёти: курево должно быть дома. Если ей, конечно, захочется побаловаться на улице, то можно купить. А так — ритуал курения исключительно домашний.

Не раздумывая, я достала тонкую сигаретку, открыла форточку и покурила. Пока всё равно никого нет. И сколько бы ни был взрослым, а всё равно будут моменты, в которых робеешь что-то делать перед старшими.

От Эммануила я неприглядно сбежала. Может, с утра первого января, едва открыв глаза, вы и чувствуете себя принцессой, но я — нет. А ещё со всей невыносимостью нахлынуло осознание: я провела ночь с человеком, которого почти не знаю. Стыдно, Арина, стыдно. Не случайный знакомый — заказчик. Как в глаза потом смотреть будешь? Да и он, легко добившись желаемого, теперь вряд ли будет напрягаться.

Горло обожгло, я чуть не закашлялась и с удивлением посмотрела на пачку. Так, кажется, тётушка оставила нечто термоядерное. До этого она предпочитала более лёгкие сигаретки.

Эммануил предложил меня подвезти домой, однако я сцапала Олега и поехала с ним на такси. И со Светкой. Брат смотрел на меня внимательно и, большое спасибо, молчаливо. Светка — с недоумением. Как мне удалось понять, она всё же сумела обворожить красавчика Айдара, и тот ей назначил свидание. Впрочем, кто там кого обворожил — это ещё вопрос.

Прибыв домой, Олег попытался из меня вытрясти подробности, однако я была неумолима, словно святая при виде инкуба. Брату ничего не оставалось, как несолоно хлебавши отправиться в комнату и наверстать упущенный сон.

Нет, ну а чего он? Созрею — расскажу. Всё же Эммануил — шеф Олега. Да уж. Как мне удалось вообще вляпаться во всё это? Перед мысленным взором появилось озадаченное лицо Эммануила. Видимо, дамы ещё никогда не сбегали из его постели с такой скоростью.

Я хмыкнула и затушила сигарету. А нечего думать, что ты такой особенный и неповторимый, так и загордиться можно. А избыток гордости в организме часто приводит к непоправимым последствиям.