Зима в России больше, чем зима.
Теперь в Москве она не так сурова.
Столичная зима упорно снова
Спешит порадовать рекордами тепла.
Известно, что в былые времена
Французы, немцы, прочие – сполна
Морозца русского отведали лихого.
Мы всё же мало как-то любим зиму…
Милей то осень нам, то летняя краса,
И улетаем к пляжному экстриму
Турецким солнцем плавить телеса.
А я в столице радуюсь зимой.
По улицам брожу, но не по главным.
Хрустит снежок под твёрдою ногой,
И дворники с сознанием бесправным,
Лопатами и мётлами шурша,
Дворы притихшие обходят не спеша.
Снежок резвится на Горе Поклонной,
Не нарушая утра тишину.
И обелиски стынут тенью сонной,
Храня покой героев погребённых,
Последний вздох отдавших за Страну.
Морозный ветерок по мостовой
Плетёт позёмку лентой голубой,
Где я кормлю озябших голубей
В молочном свете редких фонарей,
И вижу, как с букетиком давно
Влюблённый топчется у шумного метро.
Тепло укутав белоснежной шалью
Сады, соборы, рощи и дома,
В глубинках дальних русская зима
Живёт то удалью, то царственной печалью
И с ней – страна. Все радостны, пока
Костры надежд ещё видны за далью
И солнышка не скрыли облака.
Средь разных лиц, мелькающих, порой
Ловлю нечастые и скромные улыбки.
И следом за предпраздничной толпой,
Бодря свой организм немолодой,
Спешу в IKEA на Рождественские скидки.
Зимой и дышится, и думается легче.
В глухую ночь, под благостью креста
Взошло знаменье, воссияв навечно
Надеждой страждущим, как светлая мечта –
Святая Вифлеемская звезда.
И первый вдох рождённого Христа
Взлетел над миром радостно-беспечно.
В снегах российских лето коротает,
Предавшись ностальгическому сну,
Весну с благоговеньем ожидает,
Разгула жаждет буйству своему.
Какой поэт в России не мечтает
Воспеть Орфеем русскую зиму?
Мне забытье в объятиях зимы
И юного проказника Морфея
Давно пророчит сказочные сны,
Но я забыться сном ещё не смею.
Мне бодрствовать ночами суждено,
Пока я разумом и рифмами владею.
А вьюга к ночи, напевая злее,
Стучит в моё замёрзшее окно.
