Нелюбимая красота Мы вдвоём идём по узкой тропке. Тишина. Журчит лесной ручей. Ты такой притихший, скромный, робкий, Может быть, поэтому – ничей? Что же ты такой? Ведь я согласна На лесной поляне отдохнуть, И к твоим губам, таким прекрасным, Замерев от нежности, прильнуть. Солнечные зайчики на листьях Весело подмигивают нам. Посмотри, какая красотища Разлилась по розовым цветам. Небо необъятно голубое, Даже воздух трепетом дрожит. В целом мире нас всего лишь двое, Почему твоё сердечко спит? Боже! Поняла! Ты тих и скромен, – Не в меня влюблён, желанный мой, Потому так холодно-спокоен Перед нелюбимой красотой. Как же я ждала того свиданья! Как ты согласился, не моргнув? Горькие мои воспоминанья, Сжали сердце, болью полоснув. Горькие мои воспоминанья Не сотрут ни время, ни метель. Но больней и горше от сознанья, Что с любимым, без его желанья, Разделила грешную постель. Боль Не спеши ответить: «Каюсь!» Сможешь – правду расскажи, Как, ничуть не сомневаясь, Изменял не раз в тиши. Что ж теперь, коль я простила, Ты пытаешься сказать? Боль мне солнце заслонила, Но её пришлось принять. Боль со временем забуду, Посмеявшись над собой. Называть я это буду «Пустяковой ерундой». Я, как раненая птица С искалеченной судьбой, Не дано мне насладиться Небом, ветром, высотой. Говорю тебе по праву: «Ты от Бога вдалеке». Жить с тобой – что пить отраву – Бузину на коньяке. Мой май Поутихла к утру гроза, Воздух свеж, от озона зыбкий. Я целую твои глаза, Свет ловлю от твоей улыбки. Мне закрыты все алтари И ворота в чертоги Рая, Потому что глаза твои – Пред моим лицом «ви-за-ви» – Ко грехам меня призывают. Пью, большими глотками пью Нашу майскую грешность, зная, По ночам стократным «люблю!» Утолишь меня, обнимая. Мы в плену у грехов и утех, Но счастливее праведных всех. Мне помада, сокрывшая грех, Губы пламенем обжигает. Звуки утра теснят эфир, Пробуждается спящий мир, Напоённый соками мая. По весенней росе ступаю, Укрываюсь, спешу, сбегаю В дымку раннюю, как в вуаль, Тень спасительного трамвая Уползает куда-то вдаль, Подождать меня забывая. Но не только грешница я На земных путях бытия По весне во грехе пребываю. Пусть бросают камни в меня Те, кто грешной любви не знают. Пить, большими глотками пить Всю весеннюю радость мая! У того, кто любовь встречает – По другому не может быть! И, напившись до самого края, Благодарственно понимаю – Ради этого стоит жить! Последняя любовь
Тень от луны. Мы оба без креста И откровенны, и смелы до беспредела. Шум городской вдали, там суета, А с нами зов любви, судьбы и тела. Два лика рядом в летней темноте, Соприкасаясь жаркими устами, Спешат отчаянно к несбыточной мечте – Приют любви найти под небесами. «Последней песней» жаждем утолить Свою любовь у озера Надежды, А на кону: «Нам жить или не жить?» И лилии, как белые одежды, Скрывают нас таинственно и нежно, Желавших, словно в первый раз, любить. В ожидании Я знаю, как томительно и больно, Когда вдали находится твой друг. Не укори – вдруг вымолвлю: «Довольно, Уйду по морю странствий и разлук!» Да, посещают умыслы шальные, Но как не ждать с тобой желанных встреч? И не бежать на знаки позывные, И как любовь от боли уберечь? Не раз одна в томительной печали Я коротала время у окна, А сосны в окна ветками стучали, Напоминая: на дворе – весна. Как там тебе, любимый мой, живётся? О чём тебе поведывают сны? И сердце вдруг отчаянно забьётся, Услышав зов бушующей весны. Нежна я снова стану и покорна, И потеряю дням, неделям счёт, Когда мой Ангел звуками валторны Два сердца неприкаянных сведёт На таежной реке Даная всем на загляденье, Ромашки в русом завитке. И мне казалось сновиденье, Купанье девушки в реке. Плыл аромат в таежной дали. Лимонник, хвоя, мумие Мне ноздри нервно «щекотали», А пятки белые ее То вверх, то вниз в воде ныряли И наважденье нагоняли Желаний грубых бытие. А бес-проказник, развлекаясь, Мне рожки строил без конца, И я, слегка сопротивляясь, Скрывал под тенью пол-лица. И в речке месяц отражался В воде темней, чем цвет свинца. «Счастливец» с девушкой купался В блаженной маске хитреца. Но вот Даная из пучины Нагой выходит на траву. Во мне стучался зов мужчины – Я поспешил на rendez-vous. Но с неба ангельские трубы Гремели «стой!» на все лады, И пересохли жаждой губы, Ах, далеко ли до беды? И на моих ладонях грубых Искрились капельки воды. |
