– Твоя соседка что, нумизмат?

– Да не, русская. Анька Гриб зовут. Знаешь её?

– Дурень, «нумизматы» – это люди, которые редкие монеты собирают, – беззлобно хмыкнула Пашка.

К её облегчению, Илюшка не обиделся на «дурня»: понял, видимо, что не всерьёз. А бывало, что некоторые обижались.

– Зачем их собирать, деньги-то? – спросил он. – Если уж не пользуются, так отдали бы кому-нить. А так… Лучше бы картины коллекционировали.

– Есть специальные монеты, которые только для красоты сделаны. Ими не расплатишься, но они офигенно редкие. Вот их и собирают.

– Ну это другое дело, – сказал Илюшка, согласившись.

В киоске он купил на тридцать рублей большой пломбир в рожке. Предложил Пашке немного, но та вежливо отказалась. Когда он принялся есть лакомство, Лысая ждала, что сейчас её поблагодарят и отправят восвояси, однако Илюшка делать этого не спешил.

– А тебя как звать? – спросил он.

– Павлена. Можно просто Пашка. Как мужское имя, только… не мужское.

– Аа. Так и знал, что ты девочка, – сказал Илюшка, как показалось Лысой, немного разочаровано. Та изумилась: неужели до этого не догадался? Да, наверное, по лицу её толком и не разберёшься, а в илюшкином возрасте на сиськи ещё не пялятся, вот и вышел казус. Но, для приличия немного обидевшись, ощетинилась:

– А в лоб?! Я хоть и девушка, но бью покруче некоторых!..

– Серьёзно?! – глаза Илюшки неожиданно загорелись, а рот, испачканный мороженым, радостно раскрылся. – Ты драться умеешь?! Круто!

– Умею, ещё как.

– Значит, ты сильная?

– Ну-у, – Пашка задумалась. – Поднять двоих таких соплежуев, как ты, смогу.

– Сама ты соплежуй, – поморщился Илюшка.

Опасаясь, как бы на этот раз он всерьёз не обиделся, Лысая решила сменить тему и спросила:

– А почему спросил, умею ли?

– Помощь нужна кое-с-чем.

…Илюшка привёл её в девятиэтажку, где, по его словам, жил какой-то его одноклассник, то ли Вася, то ли Ваня. Они поднялись на последний этаж, где мальчишка и продемонстрировал то, с чем ему требовалось помощь: вход на крышу.

Уходящая вверх на ещё один этаж железная лестница была закрыта прочной клеткой из красных прутьев. На двери от этой клетки висел чёрный монолитный замок. Пашка задрала голову: сверху, в сумраке чердака угадывались очертания люка, за которым, должно быть, и находилась крыша.

– Ты предлагаешь мне замок сломать? Извиняй, я тебе не дуболом…

– Не надо ничего ломать, иначе заметят, – сказал Илюшка торопливо. – Мы раньше сбоку залазили, вот здесь…

Он показал на боковую сторону клетки, и Пашка поняла, о чём он: между двумя красными прутьями виднелся довольно просторный зазор, перекрытый длинным куском арматуры, явно выделяющимся из общей картины. Его нижний конец вставили в обломки основания лестницы, а верхний – в торчащую из потолка тонкую полую трубку. Всё это художество, кажется, не приварили: кусок шатался, но сидел прочно. Это продемонстрировал Илюшка, попробовав покачать прут.

– Крепко вставлен, зараза. Мы с ребятами пробовали вытащить, но не смогли, сила нужна.

– Ну… Давай попробую, – сказала Пашка, взявшись за кусок арматуры…

Куда там ребятне – даже ей пришлось изрядно намозолить и испачкать ладони, прежде чем упрямая перегородка поддалась и вылезла из трубки. Со скрежетом вытащив ставший бесполезным кусок арматуры, Лысая вручила его Илюшке.

– Держи. Путь свободен.

Тот прямо засверкал:

– Вот круто!!! Давай залезем?!

– Ты думаешь, я с моей жопой туда пролезу?

– Туда кто угодно пролезет, главное знать, как! Давай, я тебя научу!

Пашка действительно без проблем пролезла в открытую дыру. Следом за ней юркнул Илюшка: ему, тонконогому и тонкорукому, было ещё легче. Так они и проникли на крышу дома по Профсоюзной.

…Пашке и раньше приходилось бывать на крышах – легче было вспомнить, куда их с Киром и компанией ещё не заносило. Однако так высоко, да ещё и в одиночку, она никогда не забиралась. Большая часть крыши была опутана проводами, так что двигаться порой приходилось, пригнувшись в три погибели. Но когда Пашка и Илюшка наконец дошли до края, им открылся чудный вид на город, переживающий лето и тонущий в зелени. Сквозь зелень эту то и дело пробивались трубы, антенны, крыши «сталинок», были видны дороги и проспекты, вдалеке угадывался невзрачный профиль домов Полтинника.

«Эх, сюда бы Марью – ей бы понравилось».

Спустя время, Пашка решила задать вопрос:

– И часто вы сюда лазили?

– Каждый день! – гордо сказал Илюшка. – Но потом нас спалили, и дырку заделали. Тут была наша база. Вон, даже надписи есть.

Пашка глянула: на кирпичной будке, в которой и располагался вход на крышу, действительно было несколько надписей, выведенных синим баллончиком. Подойдя поближе, она прочла:

– Тоже мне «Тимур и его команда»… – усмехнулась Пашка. – Это что, вся ваша банда?

– Ага. Хочешь, позову их?

– Да мне без разницы, – Лысая пожала плечами, разворачиваясь. – Ладно, я сваливаю. Аккуратнее будь! Чтобы если кто-то из вас шмякнется, на меня потом не катили, усёк, Шарава?!

Илюшка засмеялся, и сказал, что «усёк».

– Эй, Паша! – сказал он, когда она уже присела, чтобы нырнуть в проход. – А почему ты лысая?

«Чёрт, думала, не спросит, паршивец…»

– Захотелось мне побриться налысо, вот и всё, – ответила Пашка.

Глядя на неё, Илюшка-Шарава улыбнулся.

– Ты крутая!..

Пашка хотела ответить ему какой-нибудь колкостью, но передумала, решив: пусть хоть для кого-то она будет крутой не из страха, а из простого человеческого уважения.

– Бывай, – сказала она, спрыгивая в проём.

…Выйдя из дома, она нашарила в кармане плеер, собравшись снова заткнуть уши, но ей снова что-то помешало: взгляд зацепился за валяющийся на газоне цветастый диск. Сам по себе он был редкостью, ведь сейчас повсюду были одни флешки. Подойдя, Лысая нагнулась и подобрала находку. Обложка диска что-то ей напомнила.

Компьютерные игры, как таковые, Пашка никогда не любила, однако в детстве, когда она гостила у родственников, ей всё ж-таки пришлось один раз просидеть за одной игрой часа два или три: она затягивала. Но, когда приехала домой, стало уже не до неё, и постепенно Пашка забыла про своё мимолётное увлечение. К тому же, она даже название узнать не удосужилась. Только теперь она вспомнила, взглянув на рисунок под броской надписью: девочка в синем платье с цветком в руке.

Пашка оглядела диск. Пара тонких царапин, но в целом, он, наверное, даже прочитается…

«Вот заняться-то тебе нечем. Домой что ли тащить его собралась?» – мелькнуло в голове у Лысой. Но та развернулась, направившись обратно к крыше…

– Эй, Шарава! – крикнула она, сунув голову в проём. Илюшка подскочил на месте от испуга, обернувшись. – У тебя дома комп есть?!

Дома у Шаравы был почти новенький большой чёрный ноутбук, гудящий ровно и почти неслышно – не то, что тот старый компьютер, стоящий в комнате у Пашки, по своей громкости способный сравняться с каким-нибудь производственным цехом. Комната была слегка пустовата: то ли семья Шаравиных недавно сюда переехала, то ли Илюшка пока что не определился с тем, как обустраивать собственное жилище. В комнатке два на четыре всего-то и было, что компьютерный стол, кожаное кресло на колёсиках (Лысая обожала на таких крутиться), шкаф да заправленная кровать. На подоконнике стоял горшочек с каким-то плющом, рядом с ним – полупустая бутылка с водой.

– Это игра такая что ли? – спросил Илюшка, открывая дисковод.

– Ага. Мне просто интересно, запустится или нет.