Попутчица замолчала. Они продолжали путь. Ситников с интересом смотрел по сторонам, и всё ему нравилось.

– Вот здесь граница между нашим колхозом и соседним «Советский труженик», – пояснила старушка. – Значит, мы уже пять с половиной вёрст отшагали. Сейчас спустимся в лощину. Там имеется ключ с очень вкусной и полезной водой. Даже из городов приезжают, чтобы набрать воды в этом источнике, – попутчица свернула на ведущую вниз тропинку, в зелёной бархатной траве.

Недалеко от ручья, чуть выше из склона пробивался чистый, холодный, тоненький поток воды и впадал в вырытый колодец. Рядом с ним на колышке висела, надетая вверх дном, стеклянная банка.

Путники с наслаждением маленькими глотками напились прохладной воды из банки, присев на лавочку передохнуть.

Солнце нависло над холмистым горизонтом. Жара спадала. Пели птицы, квакали лягушки, журчал ручей. Ситникова начали донимать комары. Но всё равно в этой пологой зелёной лощине, украшенной пёстрыми цветами, жителю города было приятно и комфортно.

К вечеру они пришли в Оглоблино. Владимир Леонидович за день изнемог так, что еле волочил ноги. На прощание он пристально всмотрелся в лицо немолодой попутчицы, желая увидеть на нём хоть какие-то следы усталости. Её лицо было спокойно, добродушно, и старушка не казалась утомлённой. Маленькие хитроватые глазки сияли по-прежнему приветливо.

– До свидания! – сказала попутчица. – Пойду кормить своё проголодавшееся стадо.

После августовского совещания Ситников сосредоточился на подготовке документации к новому учебному году.

В полдень два плотника из колхозной мастерской привезли деревянную ограду, чтобы, как полагается по технике безопасности, оградить печки в пристройке, служившей спортивным залом.

Во второй половине дня директор с заместителем составили сценарий проведения торжественной линейки по случаю первого сентября. Отправили приглашения на этот праздник руководителям колхоза и сельского Совета. На совещании с учителями обсудили план учебно-воспитательной работы на год.

Первого сентября утро оказалось солнечным, свежим, приятным. Во дворе школы дети построились в линейку по классам. Девочки были в тёмных глухих платьях с белыми воротниками и в белых фартуках, мальчики – в тёмных брюках и белых рубашках. На всех школьников завязаны красные галстуки. Чёрно-бело-красная передняя шеренга выглядела особенно красиво. Рядом с ребятами стояли классные руководители. Перед строем поставлен стол, покрытый красной скатертью, на котором разложили букеты и подарки – портфели для тех школьников, которые летом работали в колхозе.

Стоя возле стола, выступили с поздравлениями нарядно одетые учителя, гости, родители учеников. Завуч зачитала приказ о зачислении детей в 1-й класс. Учащиеся выходили группами из строя и детскими звонкими голосами благодарили педколлектив за его хорошую работу, спели пару песен на школьную тему. Председатель колхоза вручил подарки детям и в конвертах – зарплату за выполненную работу. Первоклассники пролепетали короткие выученные стишки. Восьмиклассники передали им подарки: альбомы для рисования и наборы цветных карандашей.

Ученик восьмого класса Кирилл Котов посадил на своё левое плечо первоклассницу Таню Ткачёву, державшую в руке звонок с красным бантиком, и понёс её мимо шеренги учеником, а затем – мимо толпы зрителей. Таня боязливо звонила. Этот символический звонок означал начало нового учебного года. Однако, сами уроки ещё не начались. Классные руководители привели своих подопечных в выделенные для них помещения, каждому ученику указали его место и провели короткую беседу о дисциплине и правилах перехода через дорогу.

Председатель сельского Совета Булавина зашла в кабинет к директору и попросила сообщить ей по телефону в конце занятий, сколько учеников отсутствует, чтобы, если таковые окажутся, комиссия сегодня же посетила семьи для выяснения причин неявки детей в школу. Пожелав Ситникову удачи, Булавина ушла. К пятому уроку по докладам учителей оказалось, что отсутствуют девять учеников. Когда об этом по телефону рассказали председателю сельского Совета, директора школы предупредили, что в два часа соберётся комиссия для посещения семей, дети из которых не пришли на занятия.

У одноэтажного здания сельсовета собрались Ситников, председатель сельского Совета Булавина, фельдшер местного медпункта Надежда Тихоновна Мандрова, молоденькая, стройная девушка в лёгком голубом платье, и участковый уполномоченный милиции, капитан Александр Николаевич Поленов с чёрной папкой под мышкой. Подъехала колхозная легковая машина. На заднем сиденье разместились Ситников, посередине – молоденькая фельдшер, а с другой стороны – капитан милиции. Ирина Сергеевна заняла переднее место и сказала шофёру:

– К Ореховым!

– А-а-а! Известное дело: сама уродина и уродов нарожала, – прокомментировал шофёр распоряжение начальницы. – Двоих её недоумков отправили в школу для слабоумных, у неё ещё трое: два мальчика дошкольного возраста и восьмиклассница Аня, развратная, вся в мать.

Машина с комиссией подъехала к потемневшему от времени небольшому дому, окружённому пыльной, высокой сорной травой. Окна старого строения были запылёнными и грязными. Снаружи казалось, что это скорее заброшенный сарай, чем жилая изба. Ирина Сергеевна пояснила, что у Ореховых вход в избу со двора, и уверенно зашагала по узкой тропинке в крапиве вокруг забора. Двор оказался завален гнилыми тряпками, ржавыми вёдрами, целыми и битыми бутылками, порванной детской обувью, сломанными игрушками. Везде теснились высокие лопухи, крапива и ядовитые жёлтые цветы чистотела.

Капитан милиции, пригнувшись, шагнул в тёмные, замусоренные сени, отыскал дверь и вошёл в избу. Члены комиссии последовали за ним. Обстановка в комнате была отвратительная: полумрак, грязь, хлам. Два чумазых мальчика дошкольного возраста сидели на тёмном одеяле, постеленном на полу, и смотрели мультфильм в маленьком чёрно-белом телевизоре. Хозяйка спала, укрывшись ветхим летним одеялом. Капитан брезгливо прикоснулся к грязной руке женщины и громко произнёс:

– Галина Григорьевна, вставайте, одевайтесь, мы отвернёмся. Поговорить надо.

– Что вы ко мне пристаёте?! Отвяжитесь! – приподнявшись, пробормотала пьяная женщина, приоткрыв глаза, и уронила лохматую голову на подушку в грязной наволочке.

– Ах! Ты опять напилась! – возмущённо басом воскликнул участковый. – Сколько раз ты клялась и божилась, что в рот не возьмёшь ни капли спиртного! Последний раз мы тебя штрафовали в мае за твоё увлечение самогоном и предупредили, что если не будешь жить порядочно, то оформим документы в суд на лишение тебя родительских прав. Где Аня?

– А я знаю, где эта сука? Она мне не докладывает, с кем проводит время, – нетрезвая женщина сбросила с себя одеяло и оказалась в замызганном сарафане.

Капитан Поленов грозно предупредил:

– Если Аня завтра не придёт в школу, мы у тебя через суд отнимем детей и отправим в интернат. Форму для девочки, которую тебе дал сельсовет, ты погладила?

– Чего-чего? Анне в школу?! Ха-ха-ха! Если в школе имеется родильное отделение, то моя нежная крошка придёт. Если нет, то увольте, ей там делать нечего!

– Ты чего мелешь, пьяная дрянь?! – возбуждённо закричала Ирина Сергеевна.

– А то, что моя ненаглядная помощница, чтоб её черти слопали, беременна на втором месяце, – самодовольно, ехидно сказала Галина Григорьевна. На её дряблом лице появилось злорадство, и она добавила: – Вот вам, чтобы вы знали.

Милиционер, не решаясь садиться на грязный стул, стоя, что-то писал, положив листок на чёрную папку. Закончив писать, он ещё раз перечитал написанное, что-то исправил и жёстко потребовал:

– Галина Григорьевна! Я записал ваши показания о беременности вашей дочери Анны. Распишитесь и в присутствии свидетелей пообещайте, что не допустите криминального аборта.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».