– И когда же будет этот новый праздник?

– А? – Я отогнала воспоминания. – Что? Ты о празднике? Ещё не скоро.

– Всё-таки интересно, что же ты задумала?

– Придёшь – узнаешь. – Повторила я. – Ты лучше вот что, принеси мне, при случае, пару своих рисунков. Или нет. Лучше я сама зайду и выберу. Можно?

– Конечно. – Медленно протянул Эйслет. Кажется, я его здорово ошарашила своей просьбой. – Я даже не спрашиваю, зачем тебе это нужно.

– Умница ты моя. – Оскалилась я.

– А хочешь, я тебе стихи почитаю? – неожиданно спросил Эйслет, крутанув на столе блюдце. Оно завертелось на ребре, тихо звеня.

– Какие стихи? – опешила я.

– Свои.

– Почитай.

Эйслет остановил блюдечко, встал и отошёл к перилам балкона. Он молчал довольно долго, и я уже было решила, что он передумал, когда раздался его тихий голос.

–Из разных миров прихожу я сюда сквозь сны

И память моя не даёт мне проснуться здесь

Застывшее сердце моё пылает в огне

И вечности пыль покрывает мои следы.

Что– то до боли знакомое услышала я в его словах. Но что? Летает где то рядом, не поймать.

– Прочти ещё раз.

– Я не смогу.

– Почему?

– Это новые стихи. Я только что услышал их. Не запомнил.

– Ну, постарайся. – Взмолилась я. – Пожалуйста.

Он наклонил голову и глубоко, как перед прыжком в воду вздохнул.

– Я помню тебя. Мы встречались уже не раз

Ты – нежность, живущая в каждом из моих снов

Иду я к тебе по тонкому льду времён

И знаю, что где то в веках я найду тебя.

Я стояла, закрыв лицо ладонями, и слушала не столько слова, сколько ритм. И настроившись на этот ритм, я неожиданно для себя произнесла

– Такая белая беглая луна.

– Что?! – Вздрогнул Эйслет.– Откуда ты узнала, что…. Ты тоже ловец?

– Нет, я не ловец. – Вздохнула я. И посмотрела на Эйслета. Конечно, размер стиха не совсем подходил, и слова были совсем не те, но было очень похоже.

– Прочти ещё .

– Тебе, правда, понравилось? – Выдохнул Эйслет.

– Очень.

Эйслет читал мне всё новые и новые стихи. Даже Кошка-Ночь заслушалась и остановила время. А потом вдруг она опомнилась и удрала, махнув, на прощанье, хвостом и мы увидели, как на востоке поднимается солнце. Я искоса взглянула на Эйслета. Он стоял глядя прямо на солнце и безмолвно шевелил губами. Высокий, красивый и неожиданно желанный.

–Ну что же ты. – Подумалось мне. – Вот она я перед тобой, как Дюймовочка на листике. Маленькая и беззащитная. Возьми меня в свои ладони, обожги своим дыханием. Сейчас такой момент, когда сбываются все самые сокровенные желания. И любая глупость, сделанная сейчас, становиться единственно правильным выбором. Сделай же эту глупость, забудь то проклятое утро. Ну, хотя бы просто руку протяни и дотронься до меня. Я сама не смогу.

– А вы что, ещё не ложились? – раздался позади весёлый голос, разбивший волшебство этой ночи окончательно и бесповоротно. Солнце оторвалось от горизонта, меняя свой цвет, а мы с Эйслетом дружно повернулись к Вамане, который протягивал нам чашки с горячим чаем.

Я снова сидела перед синей сферой. Сегодня я даже не ложилась. Вместе с Эйслетом мы пошли в его мастерскую, и я заставила его вытащить почти все его работы.

Я рассматривала их и так и эдак. Вставала, приседала. Отходила подальше и смотрела почти вплотную, делая «монгольские» глаза, заставляя цвета расплываться. Что я хотела увидеть таким образом?

– Ну что? – Спросил Эйслет, стоящий за моей спиной.

Я резко выпрямилась, поворачиваясь к нему и вдруг, в этом повороте что-то мелькнуло в моей голове. Именно в голове. Какое то воспоминание. Очень, очень хорошо знакомое, но немного подзабытое.

Я выставила левую ладонь навстречу Эйслету, а указательный палец правой прижала к губам. Он замер. А я медленно скосила глаза на рисунки. Где то здесь. Сейчас. Вот, вот. Я медленно повернула голову, а потом снова резко отвернулась… вот опять… что-то давно забытое пронеслось на краю сознания и растворилось без остатка. Я даже зарычала от досады.

Все-таки было в его картинах нечто

И снова я сидела перед сферой. Одна. Выгнала всех, даже Красавчика. Он показал мне «остановить» и «продолжить», поставил чашку с водой, и я осталась одна.

Я смотрела чужие сны и ничего не понимала, пока не поняла, что смотреть эти сны, большую их часть, просто бессмысленно. Они должны сниться. Почему мы не можем вспомнить большинство своих снов? Именно потому, что то, что во сне просто и естественно, наяву теряет всякий смысл. Ведь в реальности пустота не может быть чем то, а во сне это в порядке вещей. Мы можем встать на порхающий лепесток и воспарить над миром, ничуть не удивляясь. Во сне мы можем смотреть на кошку и понимать что это дракон, или даже ты сам. И это очень важная информация. Просто мы не можем ее прочесть правильно. Вот потому-то разноцветные кляксы из чужих снов ни о чем мне не говорили. Сон надо прожить. А перед этим прожить жизнь того, кому этот сон принадлежит. И не просто так прожить, а прочувствовать, понять мотив каждого поступка, разложить мысли и душу на составляющие, смешать все это со снами и потом по кусочкам складывать невиданный пазл абсолютной истины. Истины для одного единственного человека.

Поняв это, я позвала Красавчика и попросила его показать мне только те сны, в которых есть какое либо действо.

Я просмотрела, наверное, уже тысячу снов, когда увидела ужасное. В чёрном от слепящего света небе, висела огромная кровавая звезда. Комета! Она летела прямо ко мне. На меня! В меня!!

Жуткое зрелище. Даже понимая, что это всего лишь чужой сон, я почувствовала приступ тихой паники и видимо вякнула от переизбытка эмоций. Немедленно в дверях нарисовался Красавчик. Отключил сферу и склонился надо мной.

– Не хочешь отдохнуть?

– Да. Что-то я пересидела, видимо. Отдохнуть, это то, что надо. Пойду. Не надо меня провожать.

Я медленно брела по пустому двору уров, когда краем глаза заметила маленькую фигурку, стоящую у стены. Ребёнок? Мальчик? Откуда он тут. Неужели у уров тоже есть дети? Я невольно остановилась и присмотрелась.

Что-то в этом мальчике показалось мне знакомым. На секунду мне померещилось, что я продолжаю смотреть сны Эйслета. Я пригляделась. Неужели?

– Райл! – Закричала я, не до конца осознав, что это именно он.

Мальчик повернулся в мою сторону. Я подбежала к нему.

– Райл, откуда ты здесь? Что ты здесь делаешь? Где Фэт? Где Ол?

– Откуда ты меня знаешь?

– Райл.– Я встала на колени перед ним. – Ты на меня не смотри, ты в меня смотри. Вот сюда. – Я постучала себя по лбу. – Внимательно.

Райл некоторое время смотрел, ничего не понимая, а потом его глаза расширились, и он бросился ко мне на шею с криком. – Ол!

Он прижался ко мне изо всех сил, пряча лицо, и я не сразу поняла, что он плачет. Плачет молча, без всхлипов, но слёзы из его глаз насквозь промочили одежду на моём плече.

– Райл, маленький мой, успокойся. Что случилось? кто то умер? Райл, не пугай меня. Расскажи мне всё.

Я гладила ребёнка по голове, по узкой спинке, и шептала, шептала… Мало помалу, он успокоился и судорожно вздохнув, оторвался от моего плеча. Говорить от волнения он не мог, и я отвела его в свою каморку. Напоила сладкой водой со льдом. И только после этого услышала невероятный рассказ.

Через три дня после возвращения из экспедиции Райл с отцом и шаном пришли к урам. Сначала Райлу пришлось подробно рассказать о драке с Белым Зверем.

Потом мальчика усадили в большое сиденье. Обмотали руки и голову верёвками и попросили повторить рассказ. Потом его накормили. Очень вкусно накормили. Такая добрая тётя. Самые лучшие кусочки ему подкладывала. Потом его спать увели. А утром пришёл Фэт и сказал, что отныне он, Райл остаётся жить здесь. Так надо. Райл сначала удивился, потом напугался и заплакал. Но Фэт не пожалел его как раньше. Он нахмурился и отругал Райла, а потом вышел. Но прежде чем уйти он обернулся и сказал, чтобы Райл не вздумал и пробовать возвратиться в племя. Отныне его место здесь.