– Ну не помню я эту колыбельную. – Взвыла я. – Не помню, хоть убей.

– Но ты же можешь выучить её. Конечно, она достаточно сложна, но у тебя будет столько времени, сколько тебе понадобиться. Альлига, это очень важно для нас. – Взмолилась она и я дрогнула.

– Хорошо. Я постараюсь. Её обязательно нужно петь?

– Нет. Просто выучить слова. В строгом порядке.

– Хорошо. – Вздохнула я.

– У меня ещё один вопрос, можно? – Как то даже подобострастно промолвила она.

– Давай. – Кивнула я.

Ты спала всю свою жизнь. Откуда ты знаешь столько вещей? Кто тебя научил всему этому?

– Ну, это ты у себя спроси. Кто находился со мной всё это время? кто мог меня научить всему? Этому.

– С тобой находилась я, твой отец и две горожанки, которые убирали из под тебя нечистоты.– она произнесла это спокойным, ласковым голосом, но в её глазах блеснул злобный огонёк.

Нечистоты, значит?

– Так, может, это они и научили? – я прищурилась и позволила ехидной улыбке искривить свои губы.

– Ты, конечно же, шутишь. Она приподняла подбородок и тоже прищурилась.

– Какие уж тут шутки. Ты заглядывала ко мне пару раз в день, проверить, чистая ли у меня попа. Спасибо тебе за заботу. Папа и того реже, повыть надо мной. Кстати, может, скажешь, зачем он это делал?

– Без этой колыбельной ты превращалась в чудовище. Когда ты была маленькой, то просто плакала, а когда подросла – стала драться. Во время таких приступов двое сильных мужчин с трудом справлялись с тобой.

– Какая я молодец. Так вот откуда у меня такая хорошая физическая подготовка. Только вот неувязочка. Я превращалась, как ты говоришь, в чудовище даже после его колыбельной. Это как?

– Ты помнишь? – Удивилась она.

– Я знаю.

Она насторожённо посмотрела на меня, но ничего не сказала.

– Хочешь ещё чаю? – Предложила я.

– Да. Из чего он сделан?

– Травы. Только натуральный продукт. Никакой химии. Вкусно и полезно. Да, обязательно попробуй вот это. – Я пододвинула к ней блюдце с вяленой аввой.

Она настороженно посмотрела на грудку красно-бурых кусочков.

– Что это?

– Это авва. Мякоть, подсушенная на воздухе. Ваши мальчики сегодня пробовали. Им понравилось.

Он кивнула в ответ, но от блюдца отвернулась. Погладила ладонью камень столешницы и вздохнула. Я сплела пальцы и, упершись локтями в стол, подалась в её сторону. Как она там сказала? «Это очень важно для нас?» для кого это «для нас»?

– Нянька, это ведь ты пришла ко мне. Это тебе от меня что-то нужно. Может, всё-таки ты скажешь правду, что это за песенка, почему она так важна для тебя и почему я должна тратить своё время на то чтобы её выучить?

Она посмотрела на меня и уже открыла, было, рот, но потом покачала головой отрицательно и печально.

– Нет, Альлига, я не могу тебе сейчас этого рассказать. Потом, обязательно, но не сейчас.

Она прижала ладони к лицу и с силой потёрла. Улыбнулась виновато.

– Давно не спала. Помни, ты обещала мне выучить колыбельную. Попроси Корма, чтобы он помог тебе.

Я улыбнулась и покивала в знак согласия.

– Обещала – выучу. Но взамен я прошу тебя об одной услуге. Сверх того что вы уже сделали для меня.

– Я тебя слушаю.

– Верните маленькую безымянную на место.

– Я не понимаю, о чём ты? Как тебя могут интересовать безымянные?

– Ур, тот который недавно был здесь, сказал мне, что вы следите за всеми нами. Значит, ты знаешь, о ком и о чём я говорю. А этот твой вопрос только подтверждает мои подозрения.

– Альлига, Ты заблуждаешься. Мы действительно наблюдаем за происходящим. Это необходимо. Но это же не значит, что мы следим за каждым твоим шагом. И я, правда, не знаю, о какой безымянной ты говоришь.

Я ухмыльнулась.

– Ну, что ж. В таком случае я прошу у тебя прощенья. Даже дважды. Во-первых, за свои необоснованные подозрения, а во вторых, за то, что наша договорённость теряет силу.

– Аль! – Она подскочила с места. – Ты не можешь!

– Я всё могу. И все ваши благодеяния мне фиолетово. Усну сегодня и проснусь дурочкой. Будете мою задницу всю свою оставшуюся жизнь мыть. А мне будет по фигу. В общем так, я начинаю учить ваши песенки только после того как увижу маленькую.

– Хорошо! Я найду её для тебя. – Воскликнула Нянька. Схватила чашку и одним глотком выпила весь чай. – Кто она?– Женщина слишком резко поставила чашечку на стол и та разлетелась на кусочки.

Уже вторая за сегодняшний вечер. Я вздохнула.

– Гэдла. С рынка. Маленькая. Безымянная. Что-нибудь ещё?

– Достаточно. – Махнула рукой нянька. – Зачем она тебе?

– Чтобы было? – Буркнула я. Моя безумная догадка подтверждалась, но не могу сказать, что это меня радовало.

– А если я не найду её…– Нянька попыталась прикинуться шлангом.

– Я не смогу выучить колыбельную.

ДВОЕ

– Вот видишь. Я была права. У девчонки гипертрофированное чувство милосердия. Она просто рождена для того, чтобы кого-то спасать.

Ещё немного и я расскажу ей нашу трагическую историю. И все наши проблемы закончатся.

– Если бы мы были дома, я бы сказал «Дай Бог», но здесь его нет, и он всё равно не услышит.

– Ты всё такой же старый циник.

– Но почему ты не рассказала ей сразу? Зачем эти тайны? Чего ты ждёшь? Когда она снова станет идиоткой?

– Ах, сколько вопросов. Тебе ответить на все, или ты сам поймёшь?

– Ответь. И прекрати эти глупые загадки. Ты владеешь большим объёмом информации. Ты имеешь свободу передвижения.

– А что твои жучки? Обленились?

– Ещё раз говорю тебе, перестань! Ты прекрасно знаешь о режиме экономии. К тому же они выходят из строя. Твои косорукие мальчики могут только ломать.

– Эти мальчики больше твои, чем мои. И чего ты так разошёлся?

– Я задал тебе вопрос! И вместо того чтобы просто на него ответить, ты устраиваешь свару.

–……………………..

– Чего ты молчишь?!

– Жду, когда ты успокоишься. Ты прав, времени мало. Особенно у тебя. Очевидно, в твоей террокамере нарушение функций жизнеобеспечения. Ты стал слишком раздражительным. Подожди ещё немного. В любом случае, ей сначала надо выучить эту идиотскую песенку. А я понаблюдаю за ней ещё немного. Как то это всё слишком странно. Это её…восстановление. Её знания, осведомлённость. У меня такое чувство, что я должна что-то знать об этом, но я не могу даже понять, что именно. Как будто в воздухе витает нечто невидимое и неслышимое, а я должна это поймать. Совершенно иррациональное чувство.

И потом, я боюсь эту девчонку. Я уже давно ничего не боялась, а вот её боюсь.

– Ты боишься не её, а того что у неё ничего не получиться. Времени мало не только у меня. Когда я отключусь и ты останешься одна, долго ли ты сможешь продержаться?

– Нисколько. Я и пытаться не буду. Зачем?

– A propos, Как там наши сердечные дела?

– Какие ещё, сердечные дела?

– Ну как же! Ты ведь хотела привязать девчонку любовью. От кого у неё так забилось сердечко в тот раз?

– Я не знаю. Галах встретился с ней два раза. Кажется, он ей симпатичен.

– А Пиллен?

– Пиллен готовиться к новой экспедиции. В прошлый раз объект выставил мощную защиту.

– Да, я помню. Но разве он не может уделить немного времени для нашего эксперимента?

– Он сказал, что всё это глупости. Да уделит, уделит, куда же он денется.

– Замечательно. Мне потом подробненький отчёт.

– Развратник.

– А что делать? Мне тут скучно.

– Скучно ему. Ну, так развлекись, подумай, как вернуть на место эту идиотку. Стереть её память у нас не получиться. А отпускать её обратно… Рискованно. Она ведь начнет болтать направо и налево о том, что с ней здесь произошло.

– Ты давно не была в библиотеке.

– А при чём здесь библиотека?

– Почитала бы, что-нибудь о старых временах. Когда люди обходились без технических средств.

– Я что-то не понимаю тебя.

–Тут и понимать нечего. Ты просто скажи ей, что если хоть капля ненужной информации просочится на рынок, или она заговорит об этом с дочерью Корма, мы уничтожим весь ряд.