Сегодня мало кто из слонов доживает до такого возраста. Чтобы уцелеть, слоны должны отбросить привычный уклад и знания – по сути, культуру, – которая всегда лежала в основе их жизни: древние маршруты кочевий, передающиеся из поколения в поколение тропы к источникам воды и пищи, стремительно оскудевающим под натиском и вмешательством человека.
Детство Терезии прошло в более просторном мире.
– Тогда было множество наполненных зеленью, залитых солнцем дней, – вспоминает Синтия, – и Терезия вместе с другими малышами гоняла по саванне через высокие травы, безудержно трубя, издавая бешеные вибрирующие звуки: голова запрокинута, уши плещут по ветру, распахнутые глаза светятся озорством.
Конечно, бывали и худые времена, бывали и засухи, и падеж, но такова жизнь, и, несмотря на тощие годы, она могла продолжаться еще миллион лет. Но сегодня для слонов вероятность принять смерть от руки человека куда выше, чем шанс погибнуть по любой другой причине.
Слоны умирают. Все мы смертны. Есть те, кто оплакивает своих усопших. Слоны из их числа, из породы «одушевленных» животных, для которых в выживании семьи ключевую роль играют память, навыки и руководство, то есть индивидуум, который все это обеспечивает. Поэтому уход одного – потеря для остальных. И они это демонстрируют.
Слонам как-то включили запись голоса умершей слонихи. Звук шел из динамика, спрятанного в зарослях. Что творилось с семьей! Они не находили себе места, искали ее, трубили. Дочь потом продолжала звать ее еще много дней. Больше исследователи таких жестоких экспериментов не проводили.
Реакция слонов на смерть признается «наиболее труднообъяснимой». Они всегда реагируют на останки слона. Отмечались случаи реакции и на человеческие останки. А вот останки или кости других животных они игнорируют.
Джойс Пул пишет: «Страшнее всего их молчание. Единственный доносящийся звук – шелест воздуха, вырывающегося из хоботов, которыми они обследуют мертвое тело своей товарки. Кажется, в эту минуту умолкают даже птицы». Вики не раз доводилось видеть подобные сцены, от которых, по ее словам, «сердце останавливается». Слоны осторожно вытягивают хоботы и бережно дотрагиваются ими до туши словно в поисках какой-то информации. Гибкие концы хоботов гладят нижнюю челюсть, бивни, зубы – те участки головы, которые при жизни были на ощупь им больше всего знакомы и потому хорошо узнаваемы, ведь слоны касаются их, приветствуя друг друга.
Синтия рассказала мне про поразительную слониху, прозванную Большой Беззубкой. Она умерла своей смертью, и через несколько недель Синтия перевезла ее нижнюю челюсть в полевой лагерь. Так обыкновенно поступают ученые, чтобы определить возраст слона. Прошло несколько дней, и мимо лагеря проходила осиротевшая семья Большой Беззубки. На земле были разложены несколько десятков челюстей, но слоны подошли именно к ее останкам. Они стояли над ее костями. Они трогали их. Потом все двинулись дальше, кроме одного слона. Вся семья ушла вперед, а он еще долго переворачивал челюсть и все гладил ее хоботом, словно лаская. Это был Бутч, семилетний сын Большой Беззубки. О чем он думал? Вспоминал лицо матери? Представлял себе ее запах? Слышал звук ее голоса? Ощущал прикосновение?
Сегодня люди не дадут бивням мертвого слона лежать без дела. Но в 1957 году Дэвид Шелдрик описывал «странный обычай слонов перемещать бивни своих усопших». Он упоминает «множество случаев», когда слоны добрый километр тащили куда-то бивни весом чуть не пятьдесят килограммов. Иэн Дуглас-Гамильтон как-то переложил останки слона, подстреленного местным крестьянином, в другое место. Вскоре туда пришла знакомая семья слонов. Почувствовав запах, они развернулись и осторожно приблизились к костям, вытянув качающиеся вверх-вниз хоботы и выжидающе насторожив уши. Никому не хотелось дотрагиваться до останков первым. Сгрудившись, семья принялась за пристальное обследование и тщательное обнюхивание костей. Некоторые они покачивали и бережно переворачивали ногами. Какие-то перекладывали и роняли, пытаясь сложить вместе. Что-то пробовали на вкус. Несколько слонов по очереди ворочали череп. В опознании принимала участие вся семья, и многие кости они перенесли на другое место.
Джорджу Адамсону пришлось однажды застрелить слона, который вломился в сад местного чиновника. Жители деревни освежевали тушу, а скелет оттащили за километр и бросили. Той же ночью слоны вернули лопатку и бедренную кость на место смерти своего товарища.
Иногда они забрасывают мертвых землей и ветками. Насколько я знаю, это единственные животные, у которых есть примитивный ритуал погребения. Известны свидетельства таких же действий, которые слоны проделывали с человеческими останками.
Охотники во время сафари подстрелили крупного слона, и его товарищи обступили тело. Вернувшись через несколько часов, люди обнаружили, что слоны не только прикрыли его землей и листвой, но и залепили глиной зиявшее в голове пулевое отверстие.
Ведомо ли им понятие смерти? Предчувствуют ли они уход? Всего несколько лет назад в замечательном кенийском Национальном парке Самбуру давно хворавшая слониха-матриарх по имени Элинор рухнула на землю. Грейс, матриарх другой семьи, поспешила к ней на помощь. Из ее височных желез от волнения струился секрет. Она смогла поставить подругу на ноги, но через какое-то время Элинор рухнула опять. Грейс отчаянно пыталась снова поднять ее, но безрезультатно. Грейс не отходила от нее ночь напролет. Эта ночь стала для Элинор последней. На следующее утро слониха по имени Майя принялась покачивать тело Элинор. Так прошел второй день, а на третий проститься с ней пришли члены ее семьи, члены еще одной семьи, слониха Майя, с которой они всю жизнь дружили, и конечно же Грейс. Прошла неделя, и семья Элинор опять вернулась к своему матриарху. Они простояли над телом полтора часа. Рассказывая мне об этом случае, Иэн Дуглас-Гамильтон несколько раз повторил слово «горе».
Способны ли слоны горевать? И как мы можем узнать об этом? После смерти слоненка мать порой на долгое время впадает в уныние и понуро бредет на отдаленном расстоянии от семьи. Когда слониха Тони принесла мертворожденного слоненка, она не отходила от тельца. Под палящим зноем не подпускала к нему львов, пытавшихся его растерзать. Так она простояла четыре дня.
Иногда слонихи переносят захворавших или мертвых слонят на бивнях. В Амбосели они почти полкилометра тащили погибающего недоношенного детеныша до укромной сени густой пальмовой рощи. Известны случаи, когда человекообразные обезьяны, бабуины, и дельфины не могли расстаться с умершими малютками и таскали их с собой по несколько дней. Спрашивается: испытывает ли мать при этом горе или тащит за собой мертвого детеныша, как тащила бы живого? Ответ: ни слоны, ни дельфины не переносят здоровых детенышей. Значит, мы имеем дело с чем-то совсем другим.
В сентябре 2010 года в прибрежных водах острова Сан-Хуан[19] была замечена косатка, шесть часов поддерживавшая на плаву мертвого детеныша. Если бы самка воспринимала смерть сугубо рационально, она бы попросту бросила мертвое тело. Но ведь люди тоже просто так не бросают мертвых младенцев, потому что в нашей парадигме существует понятие «смерть» и мы знаем, что такое горе. Нас связывают прочные узы, и отпустить ближнего нам нелегко. Но их тоже связывают прочные узы. Возможно, отпустить ближнего без боли им так же трудно.
Несколько лет назад на Лонг-Айленде[20] море выбросило на берег полуживого детеныша кита-горбача. По возрасту ему еще полагалось находиться на молочном вскармливании. Мардж Уински, смотрительница маяка в Монтоке, находящемся в двадцати четырех километрах от Ист-Хемптона, где на пляже обнаружили несчастного китенка, рассказывала мне, что всю следующую ночь слышала «трагические вопли китов», находившихся вдали от берега.
Мутные воды Атлантики и тигровая акула навсегда разлучили Луну, самку большелобого продельфина, с ее детенышем, которому было несколько дней от роду. Об этом Дениз Херцинг писала так: «Я не слышала более отчаянного материнского крика». Когда содержащийся в неволе дельфин Спок неожиданно умер, его неразлучная спутница дни напролет лежала на дне дельфинария, словно погруженная в летаргию, поднимаясь на поверхность только чтобы вздохнуть. Прошла неделя, прежде чем она снова начала есть и общаться с остальными. По словам Маддалены Беарци[21], «самка дельфина, потерявшая детеныша, в своем горе может искать уединения, она прячется, но в этот период остальные члены стаи не забывают ее, а словно бы приходят проведать, как принято у людей приходить с соболезнованиями к тем, кто перенес утрату».
