Ведь примеры людей, не живущих в лабиринте, говорили о том, что они очень разные. Среди них были и президенты, и ученые, и религиозные и общественные деятели, и обычные люди. Если бы это была группа людей, знающих друг друга и живущих по одинаковым правилам, Клеон не обратил бы на это особого внимания. Тогда это было бы просто еще одно общество (как часто бывало в духовных и религиозных объединениях), создавших свою систему ценностей, норм и установок. Выйдя из основного лабиринта такие группы людей сразу же создавали свой собственный, прохождение по которому обычно было еще более строгим, чем в системе в целом. Но люди, по-настоящему вышедшие из Системы и живущие вне Лабиринта, жили в разное время и в разных местах и не знали друг о друге.

Именно в этом и заключался главный вопрос, совершенно непонятный Клеону. Каждый из них вышел из системы один, самостоятельно (или не входил в нее) и построил сам себе реальность, в которой существовал. Каждый их этих, так называемых «само-актуализирующихся» людей (СА людей, как для себя называл их Клеон) жил над Системой, не в Лабиринте, а наверху, над ним. Каждый из них был по-настоящему свободен. Свободен от мрачного и душного подземелья, свободен от общепринятых норм, стереотипов, ценностей и установок, свободен от внешней иллюзорной реальности.

В процессе долгих изучений Клеон понял, что информацию для построения реальности свободные люди берут не из внешнего мира. Она находится внутри них! По своим каким-то внутренним убеждениям они и живут, не обращая внимания ни на лабиринт, ни на систему в целом.

«У них есть какая-то внутренняя реальность— думал Клеон, – и ее они каким-то образом выводят вовне. В то время как все остальные люди (99% человечества) делают с точностью до наоборот».

Изучая жизнь таких людей более детально, Клеон увидел, что этот принцип —построения реальности «изнутри-вовне» – был выявлен и в исследованиях гуманистических психологов. Гуманисты доказали, что само-актуализирующиеся люди из своих внутренних (внутренне-присущих) ресурсов выводят законы и нормы вовне, и сами строят внешнюю реальность на основе этого.

Большинство же людей делает с точностью до наоборот. Большинство людей принимает безоговорочно «чужие смыслы» и ценности (о чем говорили и экзистенциальные психологи) и безоговорочно подчиняются им вместо того, чтобы искать внутри себя свой собственный смысл жизни.

«Чужие смыслы», именуемые обычно «ценностями общества» и были основой Лабиринта, в котором были проложены дороги для всех сфер человеческой жизни – в обучении, в работе, в карьере, в религии, в политике, в отношениях. Большинство людей (все то же подавляющее большинство в 99%) просто принимало смыслы, заданные им извне, данные им Системой. Воля к принятию «внешних» норм и правил жизни и подчинению была практически тотальной. Оставался только 1% необычных людей, людей, живущих вне системы, вне Лабиринта, которые могли находить смысл жизни внутри себя и воплощать его во внешней реальности.

Клеон, когда впервые столкнулся с этим явлением, явлением «людей вне Системы», был просто поражен. С годами, досконально изучив все, что касалось данного вопроса, Клеон был поражен еще больше. Особенно его поразили заключения тех исследователей, которые занимались данным вопросом. Заключение гласило, что именно такой путь – построения реальности «изнутри во внешний мир» – и является единственно правильным. Люди не должны с рождения попадать в мрачный и душный подземный Лабиринт и двигаться по предписанным путям и поворотам всю жизнь. Люди не должны жить по меркам и законам созданной Системы внешней реальности. Люди не должны принимать «чужие» ценности и смыслы. Любой человек обладает достаточным внутренним миром, который намного богаче внешнего, и все, что ему нужно для жизни уже есть внутри него. И эти внутренние знания и должны воплощаться в реальном мире, на основе них человек и должен строить внешнюю реальность, причем каждый свою собственную, со своими личными смыслами и ценностями. Сразило Клеона не столько то, что все остальное человечество проходило «путь наоборот» от внешнего к внутреннему, и даже не то, что люди черпали все необходимое извне и помещали чужеродную информацию внутрь себя, считая это необходимым процессом обучения, «социализацией» и вхождением в общество. Поражало его даже не то, что все должно быть наоборот и внутренняя информация должна воплощаться во внешнем мире. Больше всего Клеона поражал сам факт отсутствия Свободы.

«Значит вместо движения по Лабиринту, вместо поглощения „чужих“, кем-то созданных норм и правил я могу создать свои собственные? —думал Клеон. —Значит вместо изучения и выбора „правильных“ дорог и поворотов лабиринта я могу просто выйти из него? Значит, я могу создать свою собственную реальность и жить в ней? Значит, я могу быть по-настоящему свободным?»

Именно все эти мысли и рассуждения о существовании «вне Лабиринта» и привели Клеона к тому месту, где он находился сейчас, к снежной пустыне Северного полюса, в самом центре Арктики. Именно поиски несуществующей Свободы перевернули всю его жизнь и заставили оставить успешную научную карьеру и заняться собственными исследованиями.

Клеона интересовал не только сам факт «выхождения» из Лабиринта и построения собственной реальности. Больше всего его интересовало, откуда все это началось, его интересовали истоки системы. Клеону было очень важно понять: Каким образом была выстроена Система внешней реальности, загнавшая практически всех людей (за исключением пресловутого 1%) в подземный Лабиринт, где заранее прописаны все пути и повороты? Больше всего Клеона интересовал вопрос: Как же все было в самом начале? Возвращение к истокам, к временам самого начала стало смыслом всей его жизни.

* * *

И вот теперь он здесь – в самом центре Арктики, в центре Северного полюса – истощенный от голода и жажды, практически обледеневший. Он продолжал смотреть на бесконечную снежную гладь затуманенным взглядом. Рука судорожно сжимала осколок бледно-зеленого кристалла, часть какого-то символа, который имел огромное значение в той, первоначальной жизни. Беспощадное солнце казалось неуместным в царстве льда и снега. В воспаленном мозгу возникали смутные картины очень далекого прошлого.

Клеон вытянул руку с осколком кристалла перед собой так, чтобы на него попали солнечные лучи. Ему хотелось более внимательно рассмотреть то, что он держал в руке. Кристалл без солнечного света сам по себе менял цвет от мутного до бледно-зеленого, как бы переливаясь изнутри.

«Он как будто бы живет своей собственной жизнью— подумал Клеон, – как будто сила, заключенная в нем, является самостоятельным явлением».

Внезапно рука Клеона дернулась и вытянулась вперед. У него возникло ощущение, что кристалл сам стремится к солнечному свету. Яркий солнечный луч соприкоснулся с поверхностью кристалла, и цвет осколка мгновенно изменился с бледно-зеленого на ярко-голубой. Мощнейший луч как будто соединил солнечный свет и осколок. Вертикально в небо взметнулся мощный поток света, уходящий далеко вверх в космическое пространство. Кристалл, нагреваясь в руке Клеона, излучал собственное серебряно-голубое свечение, образующее горизонтальный луч, параллельный поверхности.

«Крест – мелькнуло в угасающем сознании Клеона, – два луча слились в форму огромного креста. Я это уже видел; очень давно, но видел».

Внезапная вспышка подсознания освещала и поднимала все новые и новые картины далекого прошлого.

«Дверь. Дверь, c углублением в центре в форме правильного креста, в котором горизонтальная планка равна вертикальной, размером 12 см на 12 см. Рука человека в белой блестящей одежде, протягивающая правильный крест из бледно-зеленого кристалла, совпадающий по размерам и форме с углублением в двери. Крест совпадает с углублением в двери и при соприкосновении начинает сиять ярким серебряно-голубым цветом. Дверь открывается, и человек в металлической белой одежде входит внутрь».