Пытаясь изобразить «первородных богов» (!), даже самое примитивное человеческое общество пропускало эти образы через свое сознание, а значит подсознательно придавало им черты хоть какой-то гармонии.
Невозможно, совершенно невозможно было изобразить обитателей первозданной бездны Материи в их истинном облике. Ближе всего к пониманию природы и сущности так называемых «древних», как ни странно, подходили писатели жанров фантастики и ужасов, которые часто расплачивались за это потерей рассудка. Все равно полностью представить и описать этот ужас было просто невозможно.
Но даже не это поражало Клеона. Если бы хаос остался только хаосом, а протоплазма просто протоплазмой, это рано или поздно можно было принять. Поражало именно дальнейшее развитие и размножение материальных Тварей. Существа не порождали в точности себе подобных. Материя продолжала совершенствоваться и укрепляться с каждым новым рождением. Каждое новое существо умножало инстинкты породившего в сотни раз. И Твари, наполняющие планету и воздвигающие себе места обитания, уже не были жалкими, трансформирующимися соединениями протоплазмы. Сильнейшие, могущественные, адаптированные к окружающей среде, Твари распространялись по планете… Распространялись не с целью влачить жалкое существование, но с единственным желанием захватить полностью власть и контроль над планетой.
Каменные плиты непередаваемо огромных размеров образовывали причудливые сочетания неких конструкций, не имеющих ничего общего с привычными для человеческого взгляда формами. Скользкие, черные, мрачные сооружения, воздвигающиеся в кромешной тьме первозданной планеты, постепенно образовывали неописуемые человеческим языком «города», один взгляд на которые мог навсегда лишить рассудка.
Клеон вспомнил как читал у одного из величайших фантастов современности, что города и так называемые здания первозданных «древних» вообще не подчинялись законам человеческой геометрии3. Когда Клеон это читал, то никак не мог себе этого представить. Теперь же он это видел (скорее не видел, а ловил какие-то обрывочные образы). Потому что увидеть то, что не соответствует известным человеческому сознанию формам, было невозможно. В угасающем сознании просто появлялись и исчезали обрывочные, неполные образы. Сами Твари из «чистой материи» отражались в сознании фрагментарно. Плоть… Огромные горы плоти, укрепившейся, устоявшейся и постоянно изменяющейся, вот что мелькало в воспаленном сознании Клеона, когда он пытался хоть как-то сфокусироваться на видении первозданных обитателей планеты.
Огромные… Меняющиеся… Движущиеся…
Появляющиеся и исчезающие…
И вновь появляющиеся из ничего…
Невозможно было не только закрепить, невозможно было даже уловить образ хоть одного из этих «созданий». Но проблема была еще и в том, что материальных Тварей становилось все больше. Закрепившаяся форма материи порождала сама себя, что приводило к огромному множеству однородных существ. И это множество образовывало собой некое подобие «расы». «Раса» однородных Тварей группировалась в определенном месте и с неимоверной скоростью и упорством организовывала собственное существование. Да, разумеется, у тех – «других» – не было разума, гармонии или порядка. Но инстинкт к выживанию перекрывал собой все остальное. Именно инстинкт выживания сформировал неимоверную способность к адаптации, при этом более сама способность адаптироваться к окружающей среде и к окружающим условиям постоянно совершенствовалась.
Иногда Клеону казалось, что прошло не так уже много времени, когда он наблюдал само зарождение материальной клетки и ее размножение в первородной протоплазме (хотя само понятие времени было, конечно, относительным). Теперь же он видел не просто разных сформировавшихся материальных Тварей. Теперь он видел многочисленные так называемые «расы» обитателей планеты, «расы», образованные по принципу однородности и единообразия. Причем каждая так называемая «раса» «древних» отходила как можно дальше от другой и выстраивала собственное окружение, наиболее подходящее. Только теперь Клеон понял силу инстинктов, когда не порядок и не гармония, но именно инстинкты позволяли каждой «расе» «древних» обитателей планеты строить наиболее приемлемые для них сооружения и так называемые «города».
Клеон не мог даже сказать, что вызывало у него наибольший ужас – созерцание темной, погруженной в хаос планеты с копошащейся и постоянно движущейся первородной протоплазмой или видение того, как материальная субстанция вовсе не была беспомощной, а группировалась в могущественные формы. Формы, превращающиеся постепенно во все более сильных Тварей «чистой материи», без намека на сознание, способных к самостоятельному существованию, размножению и построению окружающего пространства.
Да, видеть само-зарожденную материю и ее развитие в первородной протоплазме было омерзительно и ужасно. Но наблюдать как планета заселяется не просто совершенными в своей адаптации существами, но целыми полчищами однородных сформировавшихся Тварей, было намного ужаснее. Видеть, как уже не распадающиеся соединения протоплазмы, но эволюционировавшие Твари, способные порождать точные копии себе подобных, распространяются в неимоверном количестве по планете – вот это было по-настоящему омерзительно и страшно. Существа, впитавшие в себя мощь и силу первозданной Материи, развившие сами себя и полностью адаптировавшиеся к окружающей среде.
Настоящий «вселенский ужас» вызывал то, что привычные в человеческом понимании развитие и адаптация не имели ничего общего с бесконечной транс-мутацией и перевоплощением первородных Тварей. Сам внешний вид и размер первородных, «древних», обитателей планеты полностью парализовал мозг; формы и сочетания частей этих «существ» были настолько чужеродны человеческому сознанию, что даже само зрение отказывалось выполнять свои функции и воспринимать вечно мутирующие образы.
Кроме того, созданная форма материальных Тварей не оставалась неизменной и в следующее мгновение мутировала в нечто совершенно отличное – бесконечные и бесцельные изменения. Различных форм Тварей было множество, отличающихся друг от друга настолько, что невозможно было даже представить их вышедшими из одной протоплазмы и произошедшими из одной клетки.
Каждый полностью сформировавшийся и адаптировавшийся вид материальных Тварей порождал себе подобных в непрекращающемся потоке.
Инстинкт размножения был настолько же силен, как и инстинкт выживания. Процесс заполнения планеты очень отдаленно напоминал худшие фильмы ужасов. Образовавшие «расу» однородные Твари продолжали развиваться и размножаться, инстинктивно образовывая окружающее пространство для собственного существования. То же самое делали и другие, так называемые «расы» «древних», каждая состоявшая только из однородных существ. Мало того, что рас было несколько, они еще продолжали возникать. Процесс движения и транс-мутации протоплазмы не прекращался ни на секунду. Возникали все новые «существа», стремившиеся к размножению и заполнению пространства.
Причем во всем этом процессе были не настолько сильно сформировавшиеся «расы», которые не смогли адаптироваться к окружающей среде и вымирали (точнее сказать были безжалостно поглощены более сильными). Однако были и могущественные «расы» мутировавших Тварей, имеющих только одну цель – существовать любой ценой! Работал совершенно четко описанный эволюционистами «закон борьбы за существование» – более сильные и могущественные «расы» уничтожали более слабые. Процесс развития и размножения все же в сотни раз опережал процесс исчезновения и отмирания, различные виды и формы «чистой материи» появлялись и исчезали. Чем сильнее и могущественнее была «раса» однородных созданий, тем агрессивнее был процесс размножения и покорения окружающей среды. Без гармонии и порядка, чисто инстинктивно каждая «раса» создавала все более удобные для себя и защищенные от внешних воздействий немыслимые сооружения. Более того, каждая «раса» совершенствовалась постоянно и становилась еще сильнее и могущественнее.
