«Брызги крови во мху – осень сыплет брусникой…» Брызги крови во мху – осень сыплет брусникой Да рядами маслят по оленьей тропе: Это доля твоя, чем с тобой, с горемыкой, Расплатилась судьба, что ты выбрал себе. Ведь ещё повезло – не оборыши встретил Под приветливым солнцем, хоть пора холодам, И вернулся домой в срок, который наметил, И устал не до смерти – сообразно годам. Так чего ты бурчишь, расплатившись с ментами, Перекупщикам сбыв результаты трудов, И палёнкою друга, как всегда, остограммив В прибазарном шалмане между мелких воров. Лучше, вспомнив былое, со слепым гармонистом Спойте песню любимую хором втроём, Чтоб её подхватила своим голосом чистым Всем шалавам шалава за соседним столом. И не трогайте мать, матерь вашу – Россию, Что, детей разогнав, как назойливых псин, Холит новых хозяев, пряча глазки косые За зеркальными окнами офисов ФСИН. Неужели вы четверо, вместе с другими, Заслужили иное за деянья свои, Если челядью верной при каждом режиме Прославляли господ за пайки и паи. Или может не вы, самодержцу в угоду, Под попов и начальничков брань и враньё, Словно дикого зверя обложили свободу И волками в клочки растерзали её. Брызги крови во мху – осень сыплет брусникой Да рядами маслят по оленьей тропе: Это доля твоя, чем с тобой, с горемыкой, Расплатилась судьба, что ты выбрал себе. «Был я в деле, был я в доле…» Был я в деле, был я в доле, Встречен, принят, окормлён Женщиной, тюрьмой и волей К вящей гордости сторон. И немало позабавил Окружающих при том, Что боролся против правил, Насаждаемых кнутом. Был я в силе, был я в деле, Форс держа и теша нрав, И сколь власти ни радели, Отступили, не сломав. А в ответ им красной нитью Гнев отсвечивал в стихах, Что писались по наитью, На лету да впопыхах. Был я в теме, был я в силе, Даже в худшие года, Как меня не поносили, Пипл, попы и господа. Но по фраерской привычке Лишь смеялся я до слёз От запоя до больнички, Не беря того всерьёз. Был я в доле, был я в теме, Потому и бил с носка Вместе с теми, вместе с теми, Кто не ссучился пока. Ведь не зря же жребий божий, Разделяющий людей, Даст любому, что тот сможет Удержать в судьбе своей. Потому и был я в доле, Встречен, принят, окормлён Женщиной, тюрьмой и волей К вящей гордости сторон. В
«В год тридцать третий нашей эры…» В год тридцать третий нашей эры На перекладине креста Он, символом грядущей веры, Смерть принял в образе Христа. И чтоб другим не оскверниться И в сроки соблюсти закон, Омытый, в белой плащанице Был в тот же вечер погребён. Но слух прошёл меж прозелитов, Что он воскрес и в час ночной Не раз встречался в месте скрытом С учениками и женой. А Савл, в ходатае за сирых Узрев иное естество, Явил пред городом и миром Как сына божьего его. С тем и живут с тех пор поныне Жрецы в сиянии свечей, Что вдовы им и глас в пустыне, И жертвы царских палачей. Собор с торгующими в чреве, Бесовский блуд полурасстриг Под, не стесняющийся в гневе, Медийных проповедей рык. А где же тот в венце из тёрна, В крови, сочащейся из пор, Поднявшийся над чернью вздорной На осмеянье и позор? Реб Иешуа Бен Йосеф, Чьи речи за строкой строка Ветра истории разносят Сквозь расстоянья и века. Но ежедневно, ежечасно В ответ нашёптывает змей О жертвах истины напрасной И разуверившихся в ней, Кто получает мерой полной Блага мирские за отказ От совести и мук духовных В стране, грешащей напоказ. В которой с яростью звериной Народ готовится опять, Чтоб Человеческого сына, Предав, унизить и распять. «Ванька ротный, Ванька взводный, Ванька рядовой…» Ванька ротный, Ванька взводный, Ванька рядовой – Навсегда они остались на передовой. При дороге, меж пролесков, посреди болот, Где попали под бомбёжку или артналёт. Труп на трупе, слой на слое, падая внахлёст, Как свалили пулемёты вставших в полный рост. Молодые и не очень, на одно лицо – Брошенные без поддержки, взятые в кольцо. Голод, вши, мороз, сексоты, смерш и трибунал, Да в тылу за сотню тысяч грозных погонял, Что сегодня гордо встали в бесконечный ряд Величавых монументов, словно на парад. Кто-то в бронзу, этот в мрамор, тот в гранит одет – Соколы отца народов, маршалы побед. Погубившие без счёта, чьих-то сыновей По хозяйскому приказу, к выгоде своей. Чтоб их внуки под прикрытьем власовских знамён Вновь страну в игре азартно ставили на кон. За начальством повторяя: «Надо – повторим», Зная – не найдётся смелых прекословить им. И, конечно, не осадят, не остерегут, Те, кому давно не страшен самый страшный суд. Ванька ротный, Ванька взводный, Ванька рядовой – Кто ответил за безумье власти головой. |
