Сейчас подполковника вызвал его начальник – генерал Снежин. Когда Евгений вошел в кабинет и подошел к столу, генерал положил перед ним старую потрепанную картонную папку с ленточкой и, раскрыв ее, показал ему на чертеж.

– Товарищ подполковник, надеюсь, Вы знаете, что это за чертеж?

Лавров внимательно посмотрел на чертеж, ища подвоха, но ничего не обнаружив, ответил:

– Это план первого, …хотя нет, цокольного этажа 2-й башни Кремля.

– Ага…, хм, правильно.

Снежин какое-то время смотрел на чертеж, о чем-то думая. Затем, чуть растягивая слова, он спросил.

– А вам известно, что означает вот этот …элемент? – генерал ткнул пальцем в угол чертежа, где на пожелтевшей от времени бумаге был явно виден некий контур, обозначенный пунктиром.

Лавров склонился чуть ниже, и какое время изучал изображение.

– Никак нет, – он отрицательно мотнул головой.

– Вам приходилось раньше видеть этот чертеж, подполковник?

– Нет, товарищ генерал, – ответил Лавров уверенным и спокойным тоном.

– Как нет? Ведь Вы же должны быть основательно ознакомлены с этими помещениями.

– Совершенно точно, товарищ генерал. Мне знаком чертеж, как таковой, но я уверен, что не именно этот чертеж. Я не мог не обратить внимания на такую серьезную деталь, как эта.

– Вы уверены.

– Абсолютно.

Можно было бы усомниться в такого рода заявлении, если бы оно звучало из уст какого-нибудь другого человека, но не Лаврова. Подполковник был известен, как исключительно честный человек. Поэтому генерал Снежин, чуть вздохнув, спросил:

– А что находится в этом углу?

– Ничего, товарищ генерал. Паркетный пол.

– Хм…, – генерал потер ладонью широкий лоб и какое-то время задумчиво молчал.

– Ну, и что вы думаете? Что это должно быть такое? – наконец спросил он после продолжительной паузы.

– Судя по изображению, это должен быть вход в подпол или погреб. Позвольте взглянуть.

Подполковник снова наклонился над чертежом, глядя в его нижний правый угол.

– Я уверен, что этот документ мне не встречался ни разу. Самый ранний документ, который мне приходилось исследовать, был датирован как минимум двадцатью пятью годами позже.

– Мм…, ага. Тогда, взгляните так же и на это.

Генерал положил перед Лавровым еще один чертеж, на котором была видна лишь та часть цокольного этажа, где начинался пунктирный контур. Далее на чертеже было показано продолжение этого контура.

– А, ну, теперь ясно. Это явно подземный ход, – уверено сказал Лавров.

– То есть, Вы хотите сказать, что под паркетным полом есть подземный ход.

– Нет, этого я не хочу сказать, – совершенно невозмутимо ответил Лавров. Некоторых раздражала такая его прямота, но Снежину она наоборот нравилась. Ему с подполковником было легко, так как он всегда говорил только то, что он думал.

– Тогда, объясните мне, что именно Вы хотите сказать?

– Только то, что на данном чертеже изображен подземный ход протяженностью, судя по монтажу, в пару десятков метров.

– А что может быть там сейчас? – Снежин внимательно прищурился.

– Все что угодно. Чертежу почти сто лет. За это время этот ход могли засыпать уже несколько раз.

– Да, но об этом нет никаких упоминаний в документации по этой башне, – поднял брови генерал.

Лавров пожал плечами.

– Времена были смутными, товарищ генерал.

– Хм…, – Снежин какое-то время хмуро размышлял над сказанным. Лавров терпеливо ждал.

Наконец генерал потер лицо ладонями, и устало сказал:

– Мне бы хотелось, чтоб Вы проверили, что там есть, подполковник.

– Потребуется специальное разрешение, товарищ генерал. Это, все-таки, вторая башня.

– Я помню об этом, – Снежин понимающе кивнул. – Думаю, в существующей нестабильной обстановке мне не составит труда получить разрешение.

Стена оказалась двойной. Это было странно. Андрей такую встречал впервые. Обычно, если в тоннеле встречалась перегородка, то она была сложена в полкирпича, или же, максимум, в кирпич, но эта стеночка была исключением. Она была сложена в полтора кирпича, и это делало еще более удивительным тот факт, что от простого удара ноги в стене образовалась сквозная брешь.

Конечно, они и не пытались разобрать всю стену, а лишь проделали в ней достаточно большое отверстие, чтобы через него можно было при необходимости пробежать в полный рост, не пригибаясь.

«Видимо потому ее так и сложили, что вместо раствора они использовали простую глину», – думал Андрей, вытаскивая из кладки очередной кирпич.

Однако то, что буквально через 10 метров после этой перегородки они натолкнулись на следующую точно такую же, вызвало у него еще большее удивление, хотя он и постарался не подать виду, чтобы «не упасть в грязь лицом» перед ребятами. Повернуть назад после всей проделанной работы по разборке первой стены казалось совершенно неприемлемым, поэтому, когда Андрей увидел вторую перегородку, он уверенно подошел к ней и ковырнул небольшой монтировкой ближайший кирпич, внутренне надеясь, что и в этот раз кладка окажется такой же некрепкой, как и в предыдущий.

Он оказался прав. Кирпич легко поддался, и выпал из кладки.

Не говоря ни слова, ребята подошли и присоединились к нему.

Вскоре и во второй перегородке образовалось большое отверстие неправильной формы, а рядом с ним – внушительная гора кирпичей, далеко не такая аккуратная, как от предыдущей стеночки.

Отряхнув, наконец, руки от пыли, Андрей расправил плечи, сделал пару наклонов туда-сюда, покрутил в разные стороны головой, разминая шею, потянулся как следует и предложил:

– Может быть, сейчас как раз самое время пообедать? Никто не проголодался?

– Я тоже только что об этом подумал, – в тон ему ответил Игорь, потирая свой живот. – Это было бы весьма кстати.

– Присоединяюсь к предыдущему оратору, – поддержала их Лена, с готовностью раскрывая свой рюкзак и доставая продукты.

Андрей внезапно ощутил сильнейший голод, и решил, все-таки, понять, почему у него остановились часы, и сколько сейчас предположительно времени.

Заметив его жест, вторая девушка по имени Тамара тут же задрала рукав комбинезона на левой руке, взглянула на светящийся циферблат каких-то навороченных часов, и присвистнула.

– Да уже давно пора ужинать, а не обедать! Время 18:38.

– Не может быть! – это был Влад, невысокий но, похоже, очень крепкий парнишка. Его туго накачанные плечи и бицепсы легко угадывались сквозь комбинезон. Неужели мы пробыли здесь почти целый день?

– Обычное явление под землей. Время летит незаметно, – подал с видом знатока реплику Андрей, разглядывая свои часы в свете фонарика. Конечно, он никому не сказал, что часы встали.

Донесение

Спешу сообщить вам, уважаемый отец Георгий, что состояние моего пациента Филарета ухудшилось, и улучшений не наблюдается. Рассудок несчастного окончательно помутился, и в связи с этим гнетущее душевное состояние усугубилось еще больше. Пищу Филарет не принимает, а то, что дается насильно, выташнивается, в связи с чем пациент потерял весу уже 25 килограммов. Я предложил ему исповедаться, поскольку предчувствую его скорую кончину, но он не проявил никакого интереса. Понял ли он смысл предложенного мною, или же слова здравые не достигли до его помутненного разума, сказать затрудняюсь. Думаю, что ваша помощь в очищении души очень надобна.

Месье Жоннер

Лекарь Государев

Голос, богатый средними частотами, тем не менее, был четко различим.

«Мне бы хотелось, чтоб Вы проверили, что там есть, подполковник».

«Потребуется специальное разрешение, товарищ генерал. Это, все-таки, вторая башня».

«Я помню об этом, подполковник…».

– Смотри-ка, они решили разгадать нашу тайну, – с добродушной улыбкой сказал коренастый человек в домашнем ярком расписном халате, сидя в кресле с небольшим смешным пуделем на руках. Судя по всему, его слова были обращены к собаке. – Как удачно я установил датчик. Всего за день до этого разговора.