– Как ты думаешь, Ахи, это может плохо кончиться? – спросил Каяфа, не оборачиваясь, вытирая при этом куском мягкой ткани пот со лба.

– Что именно? – Ахи попытался угадать, о чем думает Ёсеф, посмотрев туда, куда был направлен задумчивый взгляд Первосвященника.

Орлиный взор Каяфы был устремлен на Храм – оплот веры всех иудеев, отлично видимый в свете луны на фоне темного усыпанного звездами неба. Однако мысли его были далеко от этого величественного строения царя Ирода. Там, где-то в горах Галан ходил человек со своими учениками. Его звали Иешуа Бен Ёсеф. Приближался праздник Песах, множество правоверных иудеев из дальних стран стекались в эти дни в Ирушалайм. И все они, так или иначе, искали встречи с тем, кого народ окрестил Машиах.

Кто-то считал его пророком, а кто-то даже воскресшим Илияху. Но особенно возмущало Каяфу то, что многие так уверенно называли его Иешуа ха Машиах.

«Какой невежественный народ, везде-то им чудится Мессия!» – раздраженно подумал Каяфа.

Именно ОН таинственный Иешуа и был предметом размышлений Первосвященника. Нет, сам по себе бродячий проповедник ему не был интересен, хотя по слухам он совершал немало чудес и знамений. Некоторые из рассказов казались совсем уж невероятными. Говорили, будто бы он исцелил сразу десять человек больных проказой, девять из которых пришли показать себя священникам. Чего только не услышишь в этом городе.

Однако внимание Первосвященника привлекал тот факт, что вокруг Иешуа собираются люди – много людей. А это означало, что может начаться еще одно восстание. Вот тогда под ним может зашататься седалище Первосвященника. Сколько их было таких, которые приходили и объявляли себя Мессией. И народ верил им и шел за ними, а затем, приходили римляне и проливали невинную кровь.

Еще юношей он запомнил один случай. Его вместе с отцом позвали во дворец к Ироду. Там собрались старейшины, и было несколько человек приехавших из какой-то далекой страны. Как выяснилось, это были астрологи, которым звезды сказали, что в Палестине якобы родился Царь Царей – Мессия. Старейшины отправили их в Бейт-Лехем, как о том говорилось в пророчестве. А затем туда отправились войска Ирода и перебили всех детей в возрасте до двух лет. С тех пор Ёсеф знал, если где-то появился очередной Мессия, жди беды. Поэтому он и позвал сейчас Ахи, чтобы с его помощью решить, что необходимо сделать.

– Я говорю об этом «пророке», Иешуа из Галан.

– Ах, вот Вы о чем, – воин сделал шаг из прохлады дворца на балкон к покровителю, – Сейчас пока трудно сказать что-либо определенное. Слишком мало мы еще о нем знаем. Думаю, правильным было бы послать туда нашего человека, чтобы все разведать как следует.

– У тебя уже есть кто-нибудь на примете? Кто-нибудь проворный и преданный?

– Конечно, господин. У меня есть опытный агент, его зовут Юда Ишкраёт. Кстати, он сам родом с Галан, так что не вызовет подозрения. Тем более, он очень любит деньги, – произнес воин, загадочно улыбаясь, – а этот порок всегда можно использовать.

Юда был одним из той армии агентов-доносчиков, которые как сетью охватили всю страну и докладывали Ахи все, что происходит, разумеется, не бесплатно.

Да, Ахи знал, что говорил. Он ведь тоже был иудеем, и когда-то жил с семьей в Ирушалайме. Правда после этого они переехали в Рим, и он прошел хорошую школу в римских войсках. Это там он начал осваивать навыки разведки, что и позволило ему сделать карьеру, чуть было не закончившуюся печально. Кстати, это был не последний фактор, который повлиял на выбор Ёсефа. Ахи очень хорошо знал этот народ и, уж если по кому-то было видно, что он любит деньги, значит, за деньги тот сделает все.

– Хорошо! – одобрил Каяфа, глубоко вздохнув, небольшой порыв ветра повеял долгожданной прохладой. – Поговори с ним, подготовь к тому, с чем он столкнется.

– Может быть, мой господин сам желает сам переговорить с Юдой?

Ахи знал ответ. Каяфа никогда не пачкался общением с доносчиками, но знал он так же и то, что Первосвященник не лишен страхов и хочет быть уверен, что контролирует ситуацию. Предлагая Есефу встретиться с Юдой, Ахи укреплял его в этой уверенности.

– Нет не надо, – отозвался Первосвященник, немного резче, чем Ахи ожидал, – ты знаешь свое дело, так что, разговаривай с ним сам. Ступай.

– Слушаюсь, господин, – ответил, Ахи и растворился в тени коридора.

Приказ под номером 28

Петру Ивановичу Читарю

Все книги и рукописи, поступившие от отца Георгия, кроме еврейских, находящихся в отдельном мешке коричневого света с красным ремешком и печатью самого отца Георгия, составить опись, и поместить вместе с описью в новый сухой мех для хранения жидкости, и запечатать в сундук под номером 11 в хранилище для документов в государственную кладовую под номером три. А вышеупомянутые еврейские рукописи с частично сделанным переводом отдать Филарету для ознакомления и проверки, поскольку эти тексты могут оказаться ценным евангельским материалом.

Воевода Артемий Карачаевский.

Евгений Лавров был человеком жестким и волевым. Подполковник по званию, он уже давно мог бы стать генералом, если бы не его прямота, с коей он порой высказывал своему начальству все, что он о них думал. При этом он оставался вполне корректным и не использовал в своем лексиконе грубых слов, что было редким качеством для военного, особенно в это непонятное для страны время – недавней смены идеологии и полной неясности в отношении дальнейшего будущего России.

Еще лет так двадцать назад Союз «Свободных Республик» казался таким стабильным и нерушимым. Ничто будто бы не предвещало никаких серьезных изменений. Генеральные секретари меняли друг друга, доживая до старости, и идеология страны была такой прочной. Кто бы мог подумать, что эта страна вдруг неожиданно для всех развалится, как карточный домик, а Россию, объявившую себя приемником этого некогда огромного государства, станет лихорадить так, что люди будут просто «сходить с ума».

Экономику трясло, заводы закрывались и продавались, что называется «с молотка», разумеется, покупали их «избранные», стремясь растащить, разграбить все что можно в погоне за сиюминутной наживой. Да что там… недавно избранный президент – надежда будущего страны, мог позволить себе появиться в пьяном виде перед иностранными послами. Как в этой обстановке можно было служить Родине и исполнять свой долг перед Отечеством, для многих было совершенно неясно? Однако, несмотря на все это, Лавров продолжать быть военным офицером в полном смысле этого слова, и был человеком исключительно дисциплинированным и, как ни странно, порядочным.

В свои 52 года он уже изрядно поседел, но при этом не облысел. Волосы у него были все еще густыми и изрядно непослушными, хотя об этом знал только он сам, так как стригся Лавров коротко и аккуратно, как и положено офицеру. Орлиный взор серых с голубизной глаз смотрел на собеседника всегда внимательно и пронизывающе. Рост 181 см, вес 86 кг, отличная выправка и физическая подготовка, если бы не седина, он выглядел бы значительно моложе своих лет.

Три года назад подполковник пережил серьезную потерю – его молодая (38 лет) жена, красавица с его любимой восемнадцати летней дочкой, копией матери в ее юности, погибли в автокатастрофе. Неопытный таксист не справился с управлением на трассе в гололед, и машина, вылетев на встречную полосу, столкнулась лоб в лоб с тяжеловесной фурой.

Дочь умерла мгновенно. Жена и злосчастный водитель умерли почти одновременно в реанимации, не приходя в сознание.

Стоя над могилой, Евгений не проронил ни слова, и даже не прослезился, но дома подушка его жены была мокрой по утрам в течение двух недель, хотя об этом не знал никто.

После этого случая на его лице появились две суровые на вид складки возле губ, и морщины на лбу стали значительно глубже, но заметили это лишь самые близкие его сослуживцы. Лавров, как правило, идеально владел своим характером в любых обстоятельствах так, что никто и никогда не знал его чувств.