— Здравствуйте, проходите, пожалуйста, кофе-чай?

— Мимозину, и поживее! — рявкнул директор.

— Ой, вы знаете, она заболела и попросила меня заменить ее, — сказала я и улыбнулась во все тридцать два зуба.

— Это плохо, давайте открытки, — рубанул он.

— А может, все-таки кофейку? — я присела на диван и поправила волосы так, как это делала Мимозина.

Директор подозрительно посмотрел на меня и спросил:

— Запортачили, да? Что-то не так? Зубы заговариваете?

— Нет, что вы, сейчас покажу открыточки, — ответила я, чувствуя, что еще пара минут, и я окончательно растеряюсь, и придется со всех ног бежать в туалет с рулоном туалетной бумаги.

Принесла несколько открыток, разложила их на столе веером, набрала в легкие побольше воздуха и нежным голосом прошептала:

— В этом году мы решили сделать вам сюрприз. Это не просто открытки. С одной стороны, они смотрятся, как обычные, но стоит только взять их в руки, как мы видим, что это ручная работа. Буква Ю в слове «Поздравляю» написана красной тушью, этой же тушью нарисованы узоры. Узор ни разу не повторяется. Представьте себе: три тысячи экземпляров — и все разные. Таким образом, у того, кто получает открытку, создается иллюзия, что она делалась специально для него.

Идем дальше. Почему выделена именно Ю, спросите вы? Потому что Ю, согласно фоносемантическому анализу, проведенному нашим отделом маркетинга, ассоциируется у человека с чем-то личным, приватным. К тому же в английском языке you означает «ты». Таким образом, у человека снова возникает впечатление, что открытка адресована именно ему и никому больше. Добавьте сюда уникальные узоры, о которых мы говорили выше, и мы получаем единственную в своем роде, самобытную вещь. Кстати, мы намерены выставить ее на фестиваль рекламы в следующем году как одну из наиболее ярких работ студии, — закончила я речь фразой, которая обычно говорится в таких случаях.

Директор «Власты» подозрительно посмотрел на меня и стал вертеть в руках открытку. Мимо прошла Ромашкина.

— Какие классные открыточки получились, можно я парочку возьму? — сказала она и подмигнула мне.

— Ой, какая красота, а кто это сделал? — заметил Пробин.

— Это наша Таня, — гордо ответила я.

— Супер, давно мы такой красоты не выпускали.

Еще через несколько минут вокруг стола собралась вся студия, кроме Мишкина, и начала наперебой расхваливать открыточки.

— Говна-с не предложим, — подмигнул Швидко.

Директор «Власты» посмотрел на нас, вздохнул и выпалил:

— Скажите мне, пожалуйста, а какого хрена вы до сих пор предлагали мне всякую ерунду? Ведь можете, когда хотите, делать красиво.

— Ну, мы ерунду не предлагали, просто это делал наш новый дизайнер, свежая струя, так сказать, — сказала я, приободрившись, и добавила: — В общем, вы должны еще немного доплатить, совсем немного. Но вы ведь понимаете, какой это труд.

— Сколько я вам еще должен? — спросил директор «Власты».

— Ну, по идее две тысячи гривен, но, поскольку вы наш старый, любимый клиент, мы делаем вам скидку пятьдесят процентов, и можете заплатить наличкой, — ответила я.

— Хорошо. — Он выложил на стол тысячу гривен, подхватил коробки с открытками и направился к выходу.

— Мимозина рядом с тобой отдыхает, такого ладного вранья я еще никогда не слышал. Еще и денег умудрилась содрать, — засмеялся Пробин, когда клиент удалился.

Он попытался забрать у меня честно заработанные тысячу гривен. Я возмутилась, Мишкин поддержал меня и сказал, что пятьсот я могу забрать себе за обработку клиента, а пятьсот сдать на нужды студии, а именно организацию вечерней пьянки.

— Хватит с вас и четырехсот, — гордо сказала я и спрятала деньги в сумочку.

Я звезда! Выйти из такой ситуации может только менеджер с большой буквы.

Мимозина приползла к четырем часам, когда мы уже нарезали колбасу и сыр. Мишкин поднял тост за славных менеджеров, Мимозина зарделась и сказала, что я целиком и полностью оправдала ее доверие, и даже пообещала начислить мне премию. Пробин напился, расщедрился и прибавил к моей зарплате еще пятьсот гривен.

Пьянка продолжалась до позднего вечера и закончилась грандиозным скандалом. Технический дизайнер стал подкалывать Ромашкину, которая периодически отвлекалась на общение в форуме толкиенистов, и сказал, что один из ее любимых персонажей, а именно Гендальф, в реальной жизни никакой не сказочник, а пидорас. Подвыпившая Ромашкина ответила, что лучше быть пидорасом, чем таким мудаком и занудой, как технический дизайнер. Мишкин встрял и высказал мнение, что Лив Тайлер с ее губками надо сниматься в порнофильмах, а не изображать из себя мученицу. Программист заметил, что «Гарри Поттер» круче «Властелина колец», — и понеслась душа в рай. Все начали орать, что-то друг другу доказывать, а я пошла проверять почту.

Пришло письмо от Урсулы.

Эмили, — пишет она, — я уже двадцать раз раскладывала карты Таро. Все одно и то же. Одно из двух: или ты выйдешь замуж за сэра Гея, или не выйдешь! Банки пользуются большой популярностью в клубе!

Урсула, — написала я в ответ, — сверни свои карты трубочкой и засунь в одно место мазохистам в клубе — им понравится. Если нужны еще банки — пиши!

Стала собираться домой, мне еще вечером сочинять роман для издательства. Швидко вызвался меня проводить, всю дорогу шутил и говорил, что уже почти уладил дела с разводом. Какое мне дело до его развода, если он все равно не собирается на мне жениться.

В метро встретили Ольку в хиджабе и каком-то одеянии до пят.

— Ну как? — спросила я.

— Хорошо, только в колготках жарко ходить летом, — вздохнула она.

— А без колготок никак? — поинтересовалась я.

— Никак, грех пальцы оголенные показывать.

Пришла домой и заявила родителям, что сегодня я снова буду сидеть на кухне до потери пульса, и предложила им заварить себе в термосе кофе, сделать бутерброды, чтобы не шастать каждые пять минут и не тревожить меня, а еще помочь мне с сюжетом для романа, потому что я ничего путного придумать не могу.

— Сейчас, — хором сказали родители и побежали в комнату писать сюжеты.

Я засела за компьютер, заварила себе кофе покрепче и стала придумывать очередной рассказ для ЖЖ. Почему-то вспомнила, как я устраивалась на работу, когда мы переехали в Харьков, глотнула кофе и стала писать.

Приехав в город X., я отметила свое двадцатилетие и решила, что неплохо было бы устроиться на работу. Папа сказал, что его дочери не обязательно работать, и пообещал выдавать каждый месяц по сто долларов, ежели я буду сидеть дома. Маман произнесла свое коронное «ну-ну». Братец запрыгал от радости и сразу придумал, как мы потратим мою первую зарплату. Бабушка прослезилась и запричитала, что я и так худенькая, а на работе меня замучают окончательно, а дед сурово посмотрел и выдал: «Сейчас, едрить его мать, везде только секс!»

Обегав полгорода в поисках работы по специальности, я поняла, что городу X. недоученные армянские юристы не нужны, поскольку хватает своих доученных неармянских.

Тогда я почесала репу и пришла к выводу, что все работы хороши и необходимо просто задаться целью.

— Тут в один ганделык администратор требуется, — сообщила подруга Ленка, которая знала о моих поисках.

— А где это? — поинтересовалась я.

— На бульваре, почти возле памятника.

— О’кей! — ответила я и побежала домой.

Слово «ганделык» мне не очень понравилось. «Надо ж было так фирму назвать»! — подумала я.

Что скрывается за этим названием, на тот момент я, естественно, не догадывалась. По указанному адресу Эмилия Маратовна прибыла в деловом костюме и белой рубашке, в туфлях на шпильках с портфелем в руках. Искомой фирмы на месте не оказалось. Была прачечная, швейная мастерская, обувной магазин и какая-то грязная дверь с надписью «Бар», возле которой двое мужиков странной внешности пили пиво с таранькой. Побродив еще минут пять, я подошла к мужикам и спросила: