— Сейчас времена такие! Неспокойные! — тяжко вздохнула продавщица. — Мало ли куда он мог подеваться.

— О-ой неспокойные-е-е! — запричитала бабка, которая покупала хлеб в соседнем отделе. — Бомжи, они такие! Они собак едять, а могуть и людей! Ага! О-о-о-ой! Что делается-я-я! Свят-свят-свят!

Маман, услышав такой прогноз, чуть не брякнулась на пол, представив, как бомжи разделывают папу на ужин.

— А потом еще на базаре продать могут, — прошамкала бабка беззубым ртом, оглядываясь по сторонам, — печенку там, почки! Во как!

— Хватит тебе людей стращать! — прикрикнула продавщица на бабку.

— Я что, я как есть, я ничего! — стала оправдываться бабуля, направляясь к выходу. — Может, и не съели еще!

Она снова запричитала и исчезла в темноте.

— К Ваське они пошли! — икнул бомж, который сидел на батарее и грелся.

— К какому Ваське? — испугалась маман.

— К корешу моему, Ваське, наверное, и ваш туда пошел, — икнул бомж еще раз.

Маман схватила бомжа за шкирку, и дружная делегация отправилась к Ваське. Васька открыл дверь, выслушал нас и заявил:

— Ща-а-аз гляну! Как мужика звать-то?

— Марат! — ответила маман.

Васька ушел в комнату, а спустя минуту явился и заявил, что в комнате есть Петька, Савелий, Ленка и Володька, а Марата нет.

Маман схватилась за сердце и разрыдалась, проклиная селедку и всех на свете.

— Пойдем в милицию! — предложила я.

— Пойдем! — всхлипнула маман.

Перед входом в отделение мы обнаружили молодого человека в телогрейке, который скармливал жирному рыжему коту головы от селедки. В душу мою закралось нехорошее подозрение.

— Муж пропал! — заявила маман, войдя в кабинет. — Примите заявление!

— Успокойтесь, гражданочка! — ответил дежурный милиционер. — Успокойтесь, они каждый день пропадают. Давно пропал?

— Два часа назад! — ответила я.

— Ну, два часа еще не смертельно! Мало ли куда он пошел! Может, это, бухает! — флегматично заявил дежурный, щелкнув пальцем по горлу.

— Он за селедкой пошел в магазин! А за ним бомжи увязались! — вздохнула маман.

— И за водкой! — добавила я.

— За селедкой говорите? Хм! — Молодой человек почесал затылок. — А приметы у него какие?

— Высокий, худой! Волосы кучерявые. Варданян Марат! — сказала маман, протягивая паспорт отца.

— Хм! — хмыкнул страж порядка, потирая бороду. — Марат, говорите, за селедкой пошел, хм! Ну-ну! Ко-о-оля!

Спустя минуту в комнату вошел Коля, держа в руке бутерброд с селедкой.

— Коля! Тут вот женщина пришла, говорит, муж пропал! Маратом зовут! — констатировал милиционер.

Коля крякнул и побежал в соседнюю комнату.

— Тут, гражданочка, ошибка вышла, видать. Тут дело такое! — замялся молодой человек. — Мы, это, за порядком следим, мало ли что. Бомжи всякие бродят!

Маман недоуменно посмотрела на него, и тут в конце коридора появился папа в сопровождении Коли. Маман всплеснула руками и повисла на шее у отца.

— Ну, вот! Нашли вашего мужа! У нас не пропадет! У нас, как у Христа за пазухой! — обрадовался дежурный. — А так бы напился водки и замерз в снегу! Он у вас в тапках вышел и дырявых штанах!

— Я вам гаварыл, что я нэ бомж! Я за сэледкой пашел! — зло буркнул папа.

Оказалось, что отца задержали при выходе из магазина и, учитывая подозрительный внешний вид и отсутствие документов, потащили в участок до выяснения обстоятельств.

— Сэледку атдай! — возмутился папа, выходя из отделения.

— Иди уже, недоразумение наше! — толкнула его в спину маман.

Веселая семейка дружным шагом направилась домой. Дойдя до магазина, папа грустно посмотрел на маму и вздохнул:

— Ню, малю-ю-юсенькую бутылочку купи, а?

Маман подняла бровь, решила, что папа натерпелся за сегодняшний вечер, и купила селедки и бутылку водки.

За ужином папа повозмущался произволом органов, потом приободрился и поведал, что познакомился в «обезьяннике» с очень хорошим и душевным человеком Саней и дал ему свой адрес.

Спустя неделю раздался звонок в дверь. Маман открыла и увидела синего алкаша, держащего в руке бутылку водки.

— Ты, эта, кореша моего позови! — сказал алкаш, шатаясь.

— Какого кореша? — удивленно спросила маман.

— Какого-какого! Марат его зовут! Сидели вместе на зоне! Мы бухать с ним пойдем! Скажи, что Саня пришел! — гордо ответил алкаш, размахивая в воздухе руками и тыкая кулаком в грудь.

Кукушонок высунулся из спальни, но маман хлопнула дверью и завопила:

— Нет здесь никакого кореша Марата! Пошел вон! Милицию вызову!

— Ню, Гал, ню зачэм ты чилавека абидела? — вздохнул Кукушонок, когда маман вошла на кухню.

— Сиди уже, кореш Марат! — сказала маман. — И не стыдно тебе перед детьми!

Папа тяжко вздохнул, почесал затылок и пошел смотреть телевизор.

Пока писала рассказ, чуть не умерла со смеха, думаю, что издателю понравится. Папа то и дело заглядывал в кухню и шептал:

— Ну как? Может, помочь?

— Уже помог, — засмеялась я. — Помог тем, что ты у нас такой есть.

— Когда издашь книгу, не забудь мне купить большо-о-ой шишок, — развел руками папа, показывая размер желаемой бутылки водки.

— Сто Шишков куплю, — пообещала я.

Приехала Мимозина. Загоревшая, довольная. Повертела хвостом и упорхнула в типографию за открытками, которые Таня делала. Вернувшись, похвалила меня за то, что я оперативно все провела.

— Как дела с сайтом Аббаса? — поинтересовалась она.

— Хорошо, — ответила я.

— Покажи, какие эскизы предоставили и какое ты письмо написала.

— Сейчас. Только ты не злись, я нечаянно твое фото ему отправила — расстроена была очень, — промямлила я.

— Какое фото?

— То, которое ты мне прислала из Крыма.

— Ну ты даешь, — возмутилась Мимозина, — ладно, разберемся.

Днем я пошла обедать с Наной.

— Вон видишь, за соседним столиком сидит парень с девушкой? — спросила она.

— Вижу, — ответила я.

— Сейчас я его переманю к нам, — гордо ответила Нана.

— Как? — спросила я.

— Хех, нас и не такому учили на курсах, — улыбнулась Нана и стала внимательно смотреть на парня.

Сначала строила ему глазки и всячески кривлялась: поднимала удивленно брови, потом их хмурила, высунула язык и демонстративно облизала ложку, которой ела мороженое, взяла у меня из пачки сигарету, прикурила ее, сложила губки бантиком и выпустила тонкую струйку дыма в сторону молодого человека, при этом сощурив глаза, потом стала наматывать локон на палец, трогать мочку уха и облизывать губы. Это безобразие продолжалось минут двадцать, пока девушка, сидевшая рядом с парнем, не потеряла терпение. Она вскочила с места, подошла к нашему столику и зашипела на Нану:

— Я тебе сейчас патлы повырываю, сучища позорная, заведи себе мужика и стреляй глазками!

— Все испортила, а ведь он был уже на крючке, — вздохнула Нана, когда девушка удалилась.

— Ты думаешь? — спросила я.

— Сто процентов, — ответила Нана.

Я рассказала подруге о нашем разговоре со Швидко. Нана убеждена, что у нас ничего не получится, и советует мне выйти замуж за Андрюшу из Киева, пока тот не передумал.

— Но я ведь Швидко люблю, — вздохнула я.

— Люби, будешь приезжать к нему на выходные. Это так романтично. Зато ваши чувства никогда не увянут, а если вы поженитесь, то месяца через три будете сидеть на диване, зевать и обсуждать проблемы нехватки денег.

— Мои родители вон уже сколько лет вместе и до сих не надоели друг другу, — возразила я.