— Разве будет какой-то интерес, если я буду постоянно проигрывать?

— Я образно, потому что в спорах ты тоже не всегда прав. — не прекращая ухмыляться говорит Эрик.

Серые-серые глаза и насмешливая улыбка. Чёрт.

— Я всегда прав в спорах, если они касаются Шекспира. Всегда.

Эрик цокает.

— Ну ты посмотри, а ведь еще пару минут назад он был совсем не привередливым. — он сокрушенно качает головой.

Чарльз чуть поджимает губы и, пару секунд прищурено смотря на Леншера, забирает из его ладони колечко от ключей.

— Это значит «да»? — спрашивает Леншер, еще несколько мгновений глядя на Ксавьера, прежде чем вернуть внимание шахматной партии.

— Это значит, — говорит Чарльз. — что шутка затянулась.

— Mein Gott, ein kleines Kind schüchtern¹, — бормочет Эрик, пряча улыбку, коснувшись губ, словно задумавшись над ходом. — Ну ладно, тогда я ставлю шах и мат. — спокойно говорит он, сбивая незащищённую фигуру Чарльза.

— Чёрт.

Ксавьер смотрит на доску с лёгкой долей огорчения.

— Ладно, у нас 1:1. Решающая партия? — предлагает он.

Леншер смотрит за плечо Чарльза. Ну и где честность, если они спорили только начиная с этой партии?

— Ну давай попробуем. — в противовес мыслям говорит Эрик, взяв со стола свою рюмку.

— Замечательно. — со слабой улыбкой кивает Чарльз, начиная раскладывать фигурки на доске.

Первые несколько минут партии проходят в молчании и редком шуршании одежды от движения.

— Неоднозначно. — скорее сам себе говорит Эрик, глядя на доску, сделав новый глоток.

— М? — переспрашивает Чарльз, задумавшийся об игре.

— Шансы не равны. — чуть громче говорит Леншер, сосредоточено глядя на фигуры. — Но это так, мысли вслух.

Ксавьер смотрит на доску, чуть щурясь. Три варианта хода из четырёх возможных принесёт ему только потери, но вот последний…

— Шах. — говорит он, передвигая фигуру и откидываясь на спинку кресла. — Ты спишь на кровати, Леншерр.

Эрик щурится, глядя на доску, отпивая еще немного и стараясь — очень стараясь — в шутку не спросить, а не должны ли они спать теперь вместе.

— Все еще думаю, что так неправильно. Гостиная она на то и гостиная, чтобы в ней ночевали гости.

— Моё гостеприимство не позволяет укладывать гостей на диван. — говорит Чарльз, делая глоток из рюмки.

— Ну мое тоже, но оно обосновывается на том, что первое — я не привожу гостей, а второе — у нас просто нет дивана в гостиной. — пожимает плечами Леншерр. — А твоё оправдание вообще не катит.

— Впервые встречаю человека, который отказывался бы спать на кровати заместо дивана. — подмечает Чарльз.

— Теперь хочется спросить, сколько же человек спало в кровати добродушного и гостеприимного Чарльза Ксавьера. — говорит Эрик, прислоняя рюмку к щеке.

— Один. — честно отвечает Чарльз.

— Гостеприимство распространялось не на всех? — предполагает Эрик. — Или мало кого пускал сюда?

— Второе. — отвечает Ксавьер, ставя пустую рюмку на стол. Пока хватит.

— Нахожу странно-забавным, что вошел в это число, учитывая, что сначала был приглашен не как друг, а как однокурсник, которому нужно было выпить и поспать.

Ксавьер вяло улыбается, опуская голову.

— Не знаю, как это объяснить, но я просто подумал тогда, что было бы неплохо… Что тебе бы не помешало отдохнуть, а без посторонней помощи ты вряд ли даже попытался бы.

— Не попытался бы. — согласно кивает Эрик, глядя на доску, а после на ключи. — Через два дня просто проспал бы всё от невозможности проснуться.

— Или упал бы в обморок прямо посреди урока. — говорит Чарльз. — Буду надеяться, впредь ты будешь аккуратнее. От недостатка сна бывают проблемы.

— Скорее уснул бы у Эммы на плече, не помню, чтобы в обмороки падал. И спасибо, Чарльз, я знаю. — мягко улыбается Эрик, не глядя на Ксавьера, перебарывая желание снова пошутить о заботливой жене.

— Чтож, дава~

Ксавьер обрывается, когда телефон в кармане издаёт звук пришедшего сообщения.

— Прошу извинить…

[19:24, Рэй]

Ну что, как там воркуется, голубки?

[19:25, Чарльз]

Хватит, Рэйвен. Мы не воркуем. Просто дружеская беседа.

[19:25, Рэй]

ну да, конечно, а мы с Мойрой просто хорошие подруги

[19:26]

тебе НРАВИТСЯ Эрик Леншер, я видела, как ты на него смотришь, так что не отнекивайся

Ксавьер чуть прикусывает губу.

— Что пишет? — без фанатичного интереса спрашивает Леншер.

— Мммм… Ничего, опять дурачится.

[19:27, Чарльз]

я не влюблён в Эрика. Он мой друг.

— Напомни о бабочках, тогда прекратит.

[19:28, Рэй]

Нет, не так. Ты влюблен в Эрика и он твой друг. Раскрой глаза, Чарли, я ведь не желаю тебе чего-то плохого.

[19:28]

даже могу дать тебе пару советов о том, как это делается с мальчиками, если хочешь ;)

— Проще просто игнорировать. — говорит Ксавьер, откладывая телефон.

— Игнорирование сделает всё хуже, мне кажется. — пожимает плечами Эрик, проследив взглядом за телефоном.

— Рано или поздно ей это надоест. — пожимает плечами Чарльз. — Мне уже надоело.

— Рэйвен что-то надоест? — хмыкает он. — Почему я этому не верю?

— Искренне надеюсь, что в своём недоверии ты неправ, — вздыхает Чарльз.

— Боишься сестру? — чуть насмешливо предполагает Эрик.

— Просто не в восторге от её настырности.

— Она пережива-а-ает! — тянет Леншер. — Просто тебе это кажется настырностью.

— Переживает? О чём ей переживать?

— О тебе конечно. Если бы я был на ее месте, то тоже переживал. Учитывая твое одиночное времяпрепровождение. — чуть суховато говорит Леншер, намекая на наркотики.

— Я контролирую дозировку, Эрик. И не так часто употребляю. — говорит он. — Незачем обо мне волноваться.

— Ну… Просто представь ее на своем месте, я бы посмотрел, как ты реагировал на ее «незачем волноваться». Так что, мне кажется, ей есть о чем беспокоиться.

Ксавьер прикусывает губу, опуская взгляд.

— Пожалуй, в чём-то ты и прав. Наверно.

— Я прав, Чарльз. — говорит Эрик, отводя взгляд от Ксавьера. — Я думаю, что иногда тебе нужно больше проявлять. мм. понимания?

— Понимания? — спрашивает Чарльз, смотря на Леншера. — Я понимающий, очень понимающий, пускай сейчас это за меня и говорит алкоголь.

— Тогда, возможно, более терпеливым к ее глупостям? — чуть улыбается Эрик.

— Я терпелив, просто они мне не нравятся.

— Не обращай внимания, как последний вариант. Ты же все равно любишь ее и не сможешь обижаться, что бы она там не делала.

— Верно, — Ксавьер слабо улыбается. — Именно поэтому я и собираюсь игнорировать её сообщения.

— Просто чтобы она потом на это не обиделась. — пожимает плечами Эрик, закрывая глаза. Довольно… атмосферно.

— Она редко когда держит на меня обиду. — отвечает Чарльз, бросая беглый взгляд в сторону окна, о которое сейчас с безумной силой барабанил дождь.

Явно не закончится.

— Чтож, чем ещё можно заняться? — спрашивает он, оглядывая заставленную книгами комнату.

— Твой дом — твои правила, так что я согласен на все. — чуть улыбается Эрик, не открывая глаз, вслушиваясь то в дождь, то в голос Чарльза.

— Чтож, мм… — Ксавьер чуть щурит взгляд, думая. — Придумывать занятия немного сложнее, чем планировалось. — усмехается он. — Я уже произносил пару фраз на французском, так что теперь твоя очередь блеснуть знаниями. Скажи что-нибудь на немецком.

— Oh mein Gott… Ich weiß nicht, was willst du von mir hören. Aber… vielleicht sagen dir etwas Unsinn? Über Kätzchen. Oder über die Blumen. Oder über den Regen.² — задумчиво перечисляется Леншер.

— Мило. Надо будет выучить немецкий. — говорит скорее себе Чарльз, всматриваясь в полумраке в лицо Леншера.

— А мне французский. — усмехается Эрик, а после, подумав еще немного, добавляет:

— Oder verstehen lernen, warum sagst du so seltsame Dinge auf Französisch³.