В самом начале девятисотых годов в Монголию прибыл Полномочный Представитель Императорского Российского Правительства Коростовец. Целью приезда посла было подписание специального договора между двумя странами. Вскоре все условия договора были приняты обеими сторонами и только оставалось группе монгольских князей подписать документ. Князья взяли договор и.всей группой уехали куда-то в окрестности Урги в богатую юрту одного из владетельных князей. Коростовец был вне себя от негодования когда князья, уехав с утра не вернулись, даже, к ночи и, когда на следующий день, почти до вечера князья не приехали, то Коростовец твердо понял, что они решили не подписывать договор. Каково же было удивление русского посла, поздно вечером на второй день увидевшего вернувшихся князей с подписанным договором. На вопрос Коростовца почему так долго подписывали договор, старший из князей с недоумением ответил: — «Думали». — Сделав значительную паузу, князь добавил: — «Разве можно подписывать документ огромной государственной важности… не подумав».

Да… Представьте себе сидят шесть монгольских князей с их присными и служилыми и … думают, думают. . . Редко кто из заседающих бросит одну-две коротких фразы и вновь воцарится мертвая гробовая тишина: муха пролетит, прожужжит слышно… Безмолвие длится иногда две-три минуты, а иногда пять и, даже, десять минут. Нарушив мертвую тишину один из князей бросит ответ или вопрос и … снова абсолютная тишина. Мы оба были в неописуемом восторге от действия монгольских князей и решили все наши субботники проводить в стиле и духе «юрты монгольских князей». Мы оба безоговорочно считали, что «дух юрты монгольских князей» это то, чего русским всегда не хватало. У нас россиян всегда бла-бла-бла-бла и это без конца. Однако мы оба считали, что бла-бла-бла только грех россиян проклятого двадцатого века и что в XXI веке русские научатся думать и «дух юрты монгольских князей» будет витать по матушке России от края до края.

Возьмем конкретный пример. Предположим, что жена довольно культурного эмигранта (с университетским образованием) завладела настоящей книгой. Не прочитав и десяти страниц, она залепетала, обращаясь к мужу: «Бла-бла-бла-бла». Эти «бла-бла-бла продолжаются через каждые три-пять страниц. Отвратительно и гадко то, что «культурная» особа скоропалительно и безапелляционно резюмирует: «Это я считаю правдой, а это неправдой; это по-моему не может быть, а это во много раз преувеличено» и т. д. Если бы, паче всякого чаяния, в этот момент возле этой особы подвернулся великий Шадринец, то он, сгорая от гнева негодования, сказал бы: «Мадам, трам-тарарам, как у вас хватает глупости и наглости утверждать, что это неправда, а это преувеличено и т. д. Ведь два часа тому назад вы еще не были знакомы с сущностью самого обсуждаемого предмета. Не забудьте, что авторы этой книги просидели тридцать лет в «юрте монгольских князей» .

Выше мы описали как отнеслось бы большинство русских бла-бла-бла-кальщиков паршивого двадцатого века (ни дна им ни покрышки). Теперь возьмем пример двадцать первого века. Интеллигентная россиянка замечательного XXI века, прочитав эту книгу и, обращаясь к мужу, скажет: «Петя, советую тебе прочесть эту замечательную книгу, но не смей говорить мне о ней ни слова: я иду держать по ней экзамен».

Между прочим экзамены — самое распространенное явление в XXI веке. Каждый зарубежный россиянин, готовясь к изгнанию проклятой коммунистической власти из России по рецепту «юрты монгольских князей» и учению великого Шадринца на страницах этой книги, должен сдать сотни экзаменов. (Прим. Стол. Как евреи благие намерения называли во времена Хрущёва, когда, между прочим, Куреннов печатал эту книгу? – «ВОЛЮНТАРИЗМ»).

Таков жестокий и неумолимый закон XXI века. Техника экзамена по той или иной выдающейся книге и, в особенности, книге, являющей собою целую эпоху, целое ученье, целое новое движение или верование, такова: вручаете всей группой экзаменующихся выдающемуся экзаменатору иногда Государственного Экзаменационного Бюро, иногда частного бюро книгу, по которой намереваетесь держать экзамен. Экзаменатор после экзамена, скажем, одного из десяти экзаменовавшихся признает выдающимся мыслителем, отмечая его особенные заслуги по некоторым главам книги. Еще четырех вызывает и говорит, что они сдали экзамен удовлетворительно. Остальных пять экзаменовавшихся экзаменатор разносит в пух и прах, указывая каждому на особенно слабые места разбора и критики.

О соде есть анекдот. Ехали в поезде два инженера: русский и немец. Первый считал себя инженером химиком, второй - инженером по… соде. Когда русский инженер экзаменовал немца, то последний не смог ответить на многие вопросы. Когда же немец экзаменовал русского по соде, то русский инженер изумился колоссальной обширности познаний немецкого инженера по соде. Век экзаменов и «соды» есть век экзаменов и узкой специализации. Таков грядущий двадцать первый век,

Идеалом общественного устройства государства будущего будет государство интеллектов. В особой главе этой книги, названой «Закон Естественного Подбора» приведена великая и бессмертная формула этого закона и она гласит: «Естественный подбор суть такое закономерное явление, в силу которого какая-то неосязаемая рука ставит каждого живущего на нашей планете индивидуума на надлежащую точку финансово-экономической и общественно-иерархической карты человечества». В XXI веке люди будут очень охотно идти на всякие экзамены, чтобы скорее определить ту точку, на которую поставила их незримая рука естественного подбора.

Во время гражданской войны в Сибири в 1919 году приятель пишущего эти строки, подпоручик С. М. Выприцкий, в 20-м году расстрелянный чекистами, с пафосом говорил, что имея 28 лет от роду он сдал восемнадцать экзаменов и что никакая сила не сможет заставить его пойти еще на один экзамен. Ему не приходило в голову, что в XXI веке человека с восемнадцатью экзаменами не примут и в пастухи. К — 28 годам в будущем столетии надо сдать от трехсот до пятисот экзаменов.

Весьма оригинальные экзамены на измерение умственных способностей бывают в американских университетах. Профессор дает группе студентов полторы минуты для решения примерно следующих задач:

1. У двух слепых умер брат, а известно, что у умершего братьей не было. Кто, то-есть какого рода родственники, были слепые умершему: бабушки, свекры, золовки, деверя или еще кто?

2. Некто молился. У него спрашивали о ком он молился. Молившейся отвечал, что молился он не о матери и не о мачехе, а о жене его отца. О ком он молился?

Автор помнит интересный случай еще со школьной скамьи. Наш преподаватель математики Г. Ф. Ц. был почти гениальным математиком. Когда он держал экзамен экстерном на аттестат зрелости, то ему задали очень тяжелую задачу из высшей математики и дали очень мало времени для решения ее, во-первых; во-вторых сильно торопили его, так как охранное отделение дало о нем неблагоприятный отзыв. Конечно, экзаменаторам удалось «срезать» Ц, Тогда без пяти минут «Архимед» вышел в коридор и в две минуты в уме решил задачу. Это мог сделать только один из ста тысяч.

В одно холодное ноябрьское утро к нам в училище пришла преподавательница начального училища Анна Николаевна С. Пальто ее было запорошено бураном, а лицо заплакано. Она пожаловалась Ц. что задала своим восьми и девяти летним детям задачу по задачнику Евтушевского (Прим. Стол. Учебники в СССР и дореволюционной России писались преимущественно российскими евреями. Вспомнить известный дореволюционный Учебник Математики Магницкого, или советский Учебник Русского Языка Дитмар Эльяшевича Розенталя. Отсюда фамилия с характерной еврейской приставкой «Ев»: «евхаристия», «Евтушевский», «Евтушенко», «Евграфов».).