– Я знаю, – кивнула Алла. – Мы с мамой смотрели это шоу. Все шесть выпусков.

– Восемь. Их было снято восемь. На девятом шоу прикрыли, поскольку один из участников был заброшен в Дамаск, как раз в разгар военных действий. Во время перестрелки его пристрелили в прямом эфире, а оператор кинулся снимать уличные бои, даже не обратив внимания на то, что случилось с игроком.

– Правда? И вы участвовали… во всех?

– Нет. Только в трех. Потом мое лицо слишком примелькалось публике. Уже во втором сезоне меня загримировали. В третьем пришлось сыграть второстепенного персонажа – одного из подставных лиц… Ну, вы помните, что участники шоу должны с помощью местного населения добраться до определенного адреса за минимальное время. Я был одним из «местных», который должен был дать участнику ложную информацию. Но меня узнали.

– Зрители?

– Нет, тот человек. Он в прямом эфире назвал мое имя и громко заявил, что раз я велю идти налево, он отправится направо.

– И как?

– Он проиграл. На последних метрах. Потом подал на меня в суд за то, что я его обманул, ввел в заблуждение и в результате фактически ограбил на восемь миллионов.

– И? – его собеседница заинтересованно подалась вперед.

– И процесс проиграл уже я, – улыбнулся Проигратель одними губами.

– Но это несправедливо! Вы ни в чем не виноваты…

– Тем не менее, суд счел вправе удовлетворить иск моего оппонента, хотя и приговор смягчили. Восемь миллионов ему никто не выплатил, но я полгода отчислял половину зарплаты на его счет. В качестве компенсации за моральный ущерб. Тогда от меня и ушла жена.

– Ужасно, – вздохнула девушка.

Проигратель улыбнулся. Именно на это он и рассчитывал, когда пускался в воспоминания. Чтобы Алла хоть ненадолго перестала думать об их нынешнем положении и успокоилась. Ведь то, что им предстояло, было нелегким делом.

Он вел девушку закоулками, ныряя из переулка в переулок, делая вид, что прекрасно знает, куда идти. На самом деле Проигратель лишь тянул время и старался не попасть на глаза военным, на которых они могли наткнуться. Он знал, что, независимо от прикладываемых усилий, результат будет один и тот же, выложится он до предела или смирно сложит руки и станет покорно ждать конца. Он заранее знал, что произойдет. Не знал только, когда и как, и мог только оттянуть финал.

Чем и занимался.

…А ведь этой ночью ему опять приснился тот сумасшедший бег по джунглям. Опять в затылок дышал неведомый зверь. Опять он продирался сквозь заросли лиан, которые норовили опутать его тело и, как змеи, ловили за руки и ноги. Некоторые ухитрялись обжигать его стрекательными клетками, от чего уже онемела половина лица, и правая нога плохо слушалась. Но он бежал…

Во сне и наяву.

Самое паршивое то, что Алла следовала за ним так спокойно и доверчиво, что Проигратель чувствовал себя предателем и сволочью. Девушка была уверена, что он ей поможет. Она не вынесет предательства.

– Куда мы идем? – поинтересовалась она на четвертом повороте.

– На место встречи, – ответил он только для того, чтобы что-то сказать.

– Как в том шоу, да?

– Да.

– И вы точно знаете, где это место?

– Знаю.

То есть, он думает, что знает, но его спутнице знать об этом не обязательно.

В глухих закоулках жизнь текла своим неторопливым чередом, как будто не существовало ни Периметра, ни военного положения. Улица Мирная переходила в Животноводческий тупик. Оттуда они свернули на улицу Ветеринаров, с которой, срезав угол через дворы, вышли на улицу Первых Строителей. Судя по внешнему виду домов, строили их еще первобытные люди, и это действительно были самые первые дома на планете. Ее миновали из конца в конец, оказавшись на улице Новоселов.

И тут им впервые повстречались контролеры.

Заметила их Алла. Семенящая рядом девушка вдруг сама дернула его за запястье:

– Вон там!

Их было четверо. Они шли как раз по проезжей части узкой, с односторонним движением, улочки, почти перегородив ее собой, сунув руки в карманы плащей и волоча ноги. Одетые, как все люди – куртки, брюки, обувь по сезону – они, тем не менее сейчас и привлекали, и отталкивали. Все четверо не были похожи, как близнецы, но имелось у них что-то общее. То ли походка и манера держаться, то ли выражение лиц, то ли волна безотчетного страха, подкатившая к горлу при взгляде на патруль. Проигратель невольно сжал руку Аллы, дернул девушку за собой, поближе к домам. Газонов тут не было – типовые пятиэтажки конца прошлого века словно вырастали из пешеходной дорожки. Свернуть некуда.

По счастью, остальные редкие прохожие вели себя точно также – отворачивались, замедляли ход или вовсе останавливались. Притормозили две легковушки, прижавшись к обочине. Небольшой фургон с надписью на борту «Грузоперевозки», собиравшийся выехать со двора, внезапно дал задний ход. Какой-то мальчик заплакал и прижался к испуганной матери.

Контролеры были «на посту». Их равнодушные глаза останавливались на каждом встречном, и тогда в них вспыхивало темное пламя – словно они сканировали людей. Проигратель некстати вспомнил, что контролеров считают киборгами – мол, обычный человек не в состоянии обладать такой пластикой движений, силой, ловкостью и умением внушать окружающим строго определенные мысли и чувства. Нет, если не хотели быть обнаруженными, они «отключались», как тогда во дворе. Сам Проигратель прошел бы мимо затаившихся контролеров и не заметил, если бы не Рий-второй. Однако сейчас им не было нужды таиться. Скорее, наоборот.

– Что делать? – шепнула Алла.

– Идти, как шли. Но, если что – беги.

– Ку-куда? – она от неожиданности аж споткнулась.

– Во дворы. Вон туда, – показал глазами. – И постарайся оторваться от них подальше.

– А т-ты? – от волнения она перестала «выкать».

– А я их задержу, – пообещал он, постаравшись, чтобы голос звучал уверенно.

– Я боюсь, – призналась Алла.

– Я тоже, – подумав, ответил он. – Это нормально – бояться таких, как они. Контролеры нарочно все делают для этого…

Один из контролеров внезапно заинтересовался плачущим ребенком. Он шагнул к его матери, наклонился над малышом и, пошарив в кармане, протянул ему конфету. Его губы заулыбались, но мальчик в ответ зашелся в истерике. Мать, от страха сама находясь на грани обморока, что-то лепетала, нервничала, еще больше нервируя сына, а контролер все совал малышу конфету и, кажется, не понимал, почему тот ее не берет.

– Вы нарушаете порядок, – из-за плача ребенка Проигратель не услышал голос контролера, но прочел по губам. – Эти крики нервируют людей. Если вы не прекратите, мы вынуждены будем изолировать вас от общества.

Мать что-то залепетала в ответ – мол, она понимает свою ответственность и постарается, чтобы поведение ее сына соответствовало нормам морали и приличия. Удовольствовавшись этим ответом, контролер сунул руку с конфетой в карман и присоединился к остальным. Те не стали дожидаться напарника, а продолжали движение. Но теперь, когда их стало трое, в живой стене образовался просвет, через который можно было постараться протиснуться.

– Иди рядом со мной. Веди себя спокойно, – скомандовал он девушке. – Не смотри им в глаза, думай о чем-нибудь хорошем и помни про дворы и переулки. Помнишь?

– Угу. А…что потом? Ну, когда я убегу? Что мне делать дальше?

– Прятаться. Ждать.

– Кого? Тебя? Ты меня найдешь?

– Обязательно.

Главное, чтобы его спутница не почувствовала фальши в голосе.

Просвет был уже близок. Они могли бы протиснуться мимо трех контролеров и идти своей дорогой – четвертый вряд ли станет интересоваться парочкой, которую благополучно миновали его напарники! – но когда уже до троицы оставалось всего шага два, Алла вдруг напряглась.

– Ой…

– Стой.

Еще не поворачивая головы, Проигратель уже понял, что девушку опознали.