Я коснулась его рубашки, и Кэш снял ее. Теперь все, что осталось на его груди – цепь, висящая на шее, но сейчас, когда обнажилась его кожа, я смогла увидеть ее и историю, которая была куда глубже, чем я могла понять. Кэш говорил, что ему нужен блокнот рядом со мной, чтобы записывать слова, но тексты были выгравированы на его коже.

– Кассиас, – произнесла я, подходя ближе. Окно было открыто, занавески трепетали на ветру, который просачивался в мою комнату, а солнечный свет отбрасывал блики на нас обоих. – Ты просто произведение искусства.

Облизнув губы, он покачал головой, а потом проследил руками линию моей груди, пробежался пальцами по животу и, наконец, по заднице.

Кэш притянул меня ближе.

– Нет, это ты – настоящий шедевр, Эванжелина. Ты.

Я соприкоснулась с ним, желая, чтобы его грудь тесно прижалась к моему телу. Тот факт, что у него была не подлежащая моему пониманию история, невероятно сильно привлекал меня к нему. Моя жизнь – частные лагеря, модные школы и уроки на пианино.

Слишком. Много. Уроков.

Но чему же я научилась?

Я поняла, что при первой же возможности, когда смогу увидеть для себя шанс, окажусь практически обнаженной в объятиях самого сексуального мужчины, которого когда-либо встречала.

Мне давно следовало рискнуть.

Его джинсы низко сидели на бедрах, глубокие V-образные мышцы вели к тому, что, уверена, было просто прекрасным, но я никак не могла набраться смелости, чтобы сделать этот шаг. Я не знала, сколько текилы мне понадобится для обретения храбрости – такой, чтобы набраться решимости расстегнуть его джины, сдвинуть их и достичь твердого члена, который я чувствовала напротив себя. Который так хотела ощутить внутри.

Кассиасу придется сделать эти движения самостоятельно, поскольку даже сейчас, когда его пальцы расстегивали мой лифчик, когда он соскользнул вниз, а моя грудь освободилась от чашечек, я с трудом дышала. Я снова забыла, как это делается. Но мне не требовалось выходить, чтобы получить свежий воздух.

Я просто нуждалась в его кислороде.

А затем я поцеловала Кэша – глубоко, запустив руку в его волосы, прошлась пальцами по выбритым вискам, а затем и по более длинным прядям на макушке. Я вцепилась в его волосы, мой рот наполнял его теплый язык. Я чувствовала мягкие губы Кэша, его дыхание, а потом притянула мужчину еще ближе.

– О, девочка, – простонал он, его руки оказались на моей груди, а пальцы стали выписывать круги вокруг затвердевших сосков. Моя киска сжалась, потому что, ох, это ощущалось так хорошо, когда Кэш ласкал меня с такой самоотдачей. Я могла поклясться, что он был сосредоточен лишь на мне, словно Кэшу было известно о моем теле больше, чем, я знала, это было возможно. Однако когда Кэш касался меня, я чувствовала себя почти священной.

– Делай со мной, что хочешь, Кэш. Пожалуйста, – я умоляла его, поскольку знала, что ощущения от близости с Кассиасом будут намного лучше, чем от кролика-вибратора, лежащего в моей тумбочке.

Кэшу не нужно было повторять дважды. В нем словно что-то сорвалось, когда я дала ему полный контроль. Он поднял меня, руками придерживая задницу, а мои ноги обернулись вокруг его талии. Подойдя к кровати, Кэш опустил меня на край – так, что мои ноги свисали с матраса – а сам опустился передо мной на колени.

– Разве ты не поднимешься ко мне? – спросила я, рукой погладив простынь.

– Пока нет, сладкая. Сперва я собираюсь спуститься.

Я стянул с Эви трусики, оголяя коротко стриженую киску, сочащуюся желанием. Раздвинув колени Эванжелины, я опустил свой рот между ее бедер, а пальцами погладил кожу – такую мягкую и гладкую.

Мой язык прижался к ее нежному клитору, очерчивая круги вокруг пульсирующего комочка. Желая заставить ее тело трепетать от удовольствия, я прошелся языком вверх и вниз по промежности. Эви застонала над моей головой, а ее коленки инстинктивно сжались, потому что столь сильное наслаждение ощущалось запретным, слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Но это не так.

– Твоя вагина прекрасна, – сказал я Эви.

– Кэш, – она мягко рассмеялась, и я почувствовал вибрации, плотнее прижавшись к ее холмику. – Не верю, что ты использовал это слово.

Я приподнялся и сдвинулся вверх по ее телу, схватив руки Эванжелины и зажав их над ее головой. Идеальная грудь Эви прижалась к моей, и мне захотелось накрыть ее соски своим ртом. Однако сперва я должен был получить чертов воздух.

– Девочка, твоя вагина действительно прекрасна. Я хочу погружать в тебя пальцы, пока ты не намочишь эти простыни.

– Нет, я имела в виду не слово «прекрасна», а другое – на букву «в».

– Тебе не нравится слово «вагина»? – спросил я, улыбаясь поверх ее тела и наблюдая за тем, как щеки Эви краснели, пока она кусала нижнюю губу.

– Не знаю, но я никогда не слышала, чтобы парни когда-либо говорили его.

– Как ты хочешь, чтобы я называл твою киску? – спросил я, приподняв брови, как только оседлал Эви, а мои руки двинулись к ее грудям. Они были такими дерзкими и округлыми, будто умоляли взять их в рот. Я склонился над одной из них и стал вертеть твердый сосок между губами, а Эванжелина завертелась подо мной от удовольствия.

– Называй мою киску, как хочешь, Кэш. Мне нравится все, что вытворяет твой рот.

– Тебе нравятся грязные штучки? – спросил я. – Потому что я не уверен, справишься ли ты с тем, насколько грязными будут наши действия, – я дразняще улыбнулся ей.

– Я могу посмотреть на твой член? – спросила Эви.

Я прижал рот к ее губам. Может, из-за того, как Эванжелина удивила меня шотами текилы или подействовало то, что с ее полуприкрытых губ со столь сладкой припухлостью сорвалось слово «член», но мне нужно было поцеловать ее прямо сейчас.

Вероятно, я мог кончить еще до того, как вытащу член из штанов, но мне действительно было необходимо поцеловать ее. Снова. И еще. Сейчас, и всегда. Я хотел эту девушку. Нуждался в ней.

Я отстранился и вернулся к ее киске, чтобы убедиться, что Эви готова принять меня. Я не хотел причинять ей боль.

Я раздвинул ее половые губы, ее складки были невероятно мягкими и влажными. Ох, Эви была чертовски мокрой. Я прижал палец к ее входу и услышал, как она едва не задохнулась от моего прикосновения.

Дерьмо, девушка была узкой. Очень.

Даже слишком.

Я отстранился, откинув назад голову, и пристально посмотрел на Эви.

– Что случилось? – спросила она.

– Ты ведь девственница, Эванжелина?

Она сглотнула, и ее затуманенные глаза расширились.

– Да. Да, я девственница.

Не тратя впустую ни секунды, я тут же задал еще один очень важный вопрос.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один.

Меня накрыло волной облегчения, но я знал, что мои неприятности только начинались.

– И ты хочешь, чтобы я – мужчина, которого ты только что встретила – лишил тебя невинности?

Эви приподнялась на локтях.

– Я не хочу, чтобы ты лишал меня чего-либо.

Моя челюсть напряглась. Значит, все это было ради того, чтобы раздразнить мой член?

Улыбнувшись, Эви покачала головой, взяв меня за руку, и переплела наши пальцы.

– Кассиас, я не хочу, чтобы ты лишал меня невинности. Я сама отдаю ее тебе.

Я глубоко вздохнул. Похоже, я занимался этим весь чертов день.

– Я не могу принять этот подарок.

– Почему нет? – спросила она. – Ты ведь сказал, что моя киска – то есть, вагина – прекрасна. Разве ты не хочешь меня?

– О, девочка, я хочу тебя. Но не таким способом.

– Тогда каким?

– Тебе бы не хотелось, чтобы твой первый раз произошел с мужчиной, которого ты совсем не знаешь. Это должно быть запоминающимся.

Я провел рукой по ее гладкой коже. Она была безупречна. Даже пупок Эви возбуждал меня.

– Уверена, что запомню каждую деталь этого дня. Не волнуйся обо мне.

Я посмотрел на Эванжелину. Правда была в том, что до Джины у меня была вереница довольных девушек, с которыми я был в старшей школе. Поэтому мое умение не вызывало беспокойства. Его вызывал тот факт, что последнее, чего бы я хотел – забрать у Эви нечто невосполнимое.