Князь спешился и передал поводья конюху.

  - Булгаков, подойдите! - позвал старик, и поручик с обычным своим недоуменным лицом сбежал к нему с крыльца, - Подайте мне свой пистолет, чтобы за ружьем не бегать. Да не бойтесь вы, Булгаков, я же не в вас собираюсь...

  Князь взял из рук поручика пистолет и, почти не целясь, выстрелил в пса. Бедняга Выбегай и не понял, что с ним случилось.

  - Закопай подальше от псарни, - бросил старик Море, вернул поручику пистолет и пошел вслед за конюхом, уводившим в стойло Люцифера-Второго.

  Когда Мора уже утрамбовал и заравнивал яму за сараями, к нему подошел младший конюх:

  - За что он Выбегая-то, старый черт?

  - Да он, в общем-то, прав, - отвечал Мора, - паршивая собака всю свору могла перепортить. Ты-то зачем пришел?

  - Хозяин велел кликнуть тебя. Он возле Люцифера, ты иди, а я заровняю.

  Мора направился на конюшню. Старик обретался рядом со своим вороным сокровищем, конюхи шурудились где-то поодаль, не видно их было и не слышно.

  - Подойди, - приказал князь, - ближе, не бойся.

  Мора приблизился. Старый князь смотрел на него сверху вниз, нервно играя стеком:

  - Помнишь, что ты предлагал мне, почтовый голубь? Это возможно еще?

  - Передать письмо? - вспомнил Мора, - Да, ваша светлость. Только лед должен встать, пока что грязи много на дорогах и переправы нет.

  - Я больше не светлость, - с каким-то отчаянием произнес князь, - но черт с ним. Ты сам поедешь?

  - Сам не справлюсь, спина батогами бита. Но человек надежный поедет.

  - А не примется он потом болтать, надежный твой?

  Мора криво улыбнулся и потянул из рукава шелковый шнурок:

  - Не только вы, ваша светлость, убиваете паршивых собак. Будет болтать - примерит этот вот галстук.

  - Ты, верно, и денег не возьмешь с меня? Все расплачиваешься за свою свободу?

  - Не возьму, ваша светлость. Разве что расходы накладные... - Мора справедливо прикинул, что накладные расходы - понятие поистине всеобъемлющее.

  - Так не годится, - старик нахмурил темные, словно углем начерченные брови, - Из ничего и выйдет ничего. Расходы твои будут возмещены, а если передашь письмо и привезешь ответ, - в руках князя появились чудесные четки, и Мора увидел их вблизи - и бриллиантовые бусины были, и рубиновые, и украшенные изумрудами. Но удивительнее всего были бусины мутно-розового камня в золотой оправе. Однажды Мора видел уже такой камень.

  Князь взялся за рубиновую бусину, покрутил ее в пальцах:

  - На один такой шарик можно купить двух моих Люциферов, - Люцифер недовольно пряданул ушами, - Или дом в Москве.

  - А розовый шарик подарит разве что царствие божие какому-нибудь несчастному, - не удержался Мора. Князь в который раз взглянул на него с любопытством:

  - И верно, ты не просто воришка! Но это очень старая игрушка, наверняка все выдохлось.

  - Я знавал господина, носившего перстень с таким камнем. Поверьте, ваша светлость, ничего там не выдохлось. А ведь человек, делавший начинку для этих камней, умер лет двадцать назад. Был в Петербурге один кавалер, знавший секрет аква тофана и противоядия Митридата, но, говорят, от плахи противоядие его не спасло.

  - Этот дурак сидит сейчас в Соликамске и пишет мне слезные записки, - сердито пробормотал князь и криво усмехнулся, - Старый болван...

  - Друг вашей светлости поистине гений.

  - Может, Рейнгольд и гений, кто его знает. Но он мне не друг. В любом случае, розовую бусину я обещать тебе не буду. Привезешь ответ - получишь любую другую.

  - Я дам вам знать, когда все будет готово, - пообещал Мора и поклонился. Люцифер переступил ногами и заржал.

  - Ты кланяешься как лакей, - брюзгливо произнес князь, - поучись хоть у Булгакова, когда он прыгает перед своей черной Венерой. Впрочем, ты-то не кавалер и вряд ли за него сойдешь.

  - Вы добрый человек, ваша светлость, - ехидно сказал Мора, и князь отвечал благодушно:

  - Я и не скрываю. Иди же, а то решат, что я и тебя застрелил, как Выбегая.

  Через Шкварню Мора передал для Матрены очередное послание с просьбой прислать надежного гончего, оставил пожертвование для приятелей-арестантов и с легким сердцем направился из трактира к себе в каморку, под крылышко к Готлибу.

  Возле дома Мору ожидала черная Венера - пасторша, объект мучительной неразделенной страсти поручика Булгакова. Мора поздоровался и хотел было пройти мимо, но пасторша - и бог ведь знает, как ее зовут! - ухватила его за рукав:

  - Постой, цыган!

  - Что вам угодно, прекрасная госпожа?

  - Я слышала, поручик велел тебе ворожить на меня?

  Мора рассмеялся:

  - Может, и велел, да только я не ворожил. Деньги с поручика взял, грешен, и на том все. Не все цыгане колдуют, но деньги у дураков все берут. Я даже не знаю, как вас звать, госпожа - как же мне ворожить на вас?

  - Звать меня Софьей, - представилась черная пасторша, - А ты Мора, верно?