Если же Николаю так приспичило иметь на престоле своё потомство, то и тут могли быть варианты. У четырёх царских дочерей могли родиться как больные, так и здоровые мальчики (гемофилия не всегда передаётся по наследству). В XVII-XIX вв. в царствующих домах России и Европы было нормой выдавать принцесс замуж в 14—16 лет.
К старшей дочери Ольге сватались великий князь Борис Владимирович, а позже великий князь Дмитрий Павлович, но оба претендента были отвергнуты Александрой Фёдоровной. Нетрудно предположить, что и другие великие князья охотно бы стали зятьями Николая II. А дальше было бы проще простого — первый родившийся здоровый мальчик объявляется наследником престола.
Кстати, это не авторская фантазия. Многие монархи за рубежом поступали именно так. Тот же Наполеон I, не имея детей с первой женой Жозефиной, почти принудительно женил брата Людовика на своей падчерице Гортензии Богарне с целью получения наследника престола. Как известно, вторая жена Мария-Луиза родила Наполеону сына, тоже Наполеона, который и стал официально наследником престола. Однако и запасной вариант оказался нелишним. Сын Наполеона умер молодым, так и не достигнув престола. А сын Людовика и Гортензии в 1852 г. стал императором Франции Наполеоном III.
Если бы супруги не подошли друг другу — тоже не беда. Николай и Александра могли взять внука на воспитание, а супруги просуществовали бы и порознь. В начале века больше половины членов семейства Романовых жили не с законными супругами, а в фактических браках.
Почему же Николай II не пошёл на такой вариант?
После Алексея императрица была неспособна к рождению детей. Алексей систематически болел и оказывался на грани летального исхода. Как тут не подстраховаться? Автор даже не заикается о варианте государя всея Руси Василия III — развестись с женой и вступить в брак с молодой принцессой (в 1904 г. царю было только 36 лет).
К началу февральской революции дочери царя Ольге шёл 22-й год, Татьяне — 20-й, а Марии — 18-й. В те времена и в королевских, и в крестьянских семьях большинство девиц этого возраста были уже замужем, а оставшихся в девках звали перестарками. К великому сожалению, из десятков историков и писателей, исследовавших жизнь царской семьи, никто не попытался подробно разобраться, почему три красивые девушки, самые богатые невесты в мире, вдруг так засиделись в девках. И это притом, что империи был жизненно нужен здоровый наследник.
Ответ здесь может быть лишь один — родители не желали выдавать их замуж. Причин было много. Отдать дочь замуж за рубеж — не оберёшься сраму, когда родиться гемофилик. Выдать за великого князя из семейства Романовых — боялись усиления влияния родственников, а главное, не хотели создавать конкурента собственному «солнечному лучу».
Здесь опять интересы «солнечного семейства» возобладали над интересами «хутора», то бишь Российской империи.
В итоге псе 23 года царствования Николая II в стране был перманентный династический кризис. Сам по себе династический кризис мог привести к гражданской войне только в случае смерти Николая II, но в сочетании с кризисом управления, военными поражениями и явлением Распутина он привёл к падению царя и возникновению хаоса в стране.
В чём же был секрет успеха Распутина? Одни списывают всё на его необыкновенную мужскую силу, другие сваливают на гипнотические действия, третьи — на парапсихологию и т.д.
На мой взгляд, секрет Распутина в том, что он делал то, что хотели окружающие его, пусть даже интуитивно.
Вот, например, почему женщины, я говорю о порядочных женщинах, так любили гусаров? Помните, даже: «...в воздух чепчики бросали». Да с какой стати? Кругом скромные молодые чиновники, купчики, семинаристы — будущие примерные мужья. А гусары все подряд пьяницы, картёжники, у каждого куча актрисок, модисток и маркитанток. Это в мирное время. А на войне гусары — это расходный материал. Какой-то малознающий поэт писал: «...кавалергарда век недолог». Враки это, за всю историю России кавалергарды два-три раза участвовали в боевых действиях. А лёгкая кавалерия, гусары, в наступлении всегда впереди, при отступлении всегда в арьергарде, в разведку кого послать — тоже гусаров. «Гусар, который не убит в 30 лет, — не гусар, а г...», — говорил маршал Лани. Правда, он сам, попав из гусар в маршалы, несколько зажился, и был лишь в 34 года убит ядром в сражении при Ваграме. Вряд ли гусары годились в мужья. Да и уставом женитьба младших гусарских офицеров была запрещена, а старших — начальством не поощрялась. Но барышни от гусар ждали совсем иного...
Крестьянка мечтает о барине, мелкая дворянка — о графе или князе. О чём же мечтать графине, в гостиной которой хватает и баронов, и князей? Для определённой части аристократок как раз представляли интерес колоритные персонажи из народа. Об этом задолго до Распутина писали Мопассан и Доде. Кстати, подобные дамы не перевелись и сейчас. Лот двадцать назад один приятель рассказывал мне про некую аспирантку из института Мировой истории, хвалившуюся происхождением от персидских ханов. Её пана, большой босс от науки, подарил ей роскошную квартиру с огромной библиотекой. Приятель развалился в кресле и с удовольствием читал запрещённый в те годы журнал «Сатирикон» начала века. «Персиянка» же с наслаждением задавала вопросы: «А ты насиловал женщин?», «А ты лишал невинности несовершеннолеток?» и т. и. Законопослушному советскому инженеру приходилось отвечать положительно. Возмущённая «персиянка» уходила из комнаты. Через 5 минут возвращалась в халате и произносила гневную филиппику: «Ты грязный, пошлый русский мужик. Ты хочешь растоптать мою чистую душу» и т. и. Филиппика кончалась стандартной фразой: «Но за всё надо платить». И халат летел на пол.
Как видим, за неимением грязного мужика, если сильно захотеть, то и совкового инженера можно представить эдаким тёмным и похабным «ля рюс мюжик».
«Ни один царский фаворит никогда в России не достигал такой власти, как Распутин. Он не старался перенять манеры и привычки благовоспитанного петербургского общества. Он вёл себя в аристократических салонах с невозможным хамством.
Это была удивительная картина, когда русские княгини, графини, знаменитые артистки, всесильные министры и высокопоставленные лица ухаживали за пьяным мужиком. Он обращался с ними хуже, чем с лакеями и горничными. Но малейшему поводу он ругал этих аристократических дам самым непристойным образом и словами, от которых покраснели бы конюхи. Его наглость бывала неописуема.
К дамам и девушкам из общества он относился самым бесцеремонным образом, и присутствие их мужей и отцов его несколько не смущало. Его поведение возмутило бы самую отъявленную проститутку, но, несмотря на это, почти не было случаев, когда кто-нибудь показывал своё возмущение. Все боялись его и льстили ему. Дамы целовали его испачканные едой руки и не гнушались его чёрных ногтей. Не употребляя столовых приборов, он за столом руками распределял среди своих поклонниц куски пищи, и те старались уверить его, что они это считают каким-то блаженством. Было отвратительно наблюдать такие сцены. Но гости Распутина привыкли к этому, и всё это принимали с беспримерным терпением».
А вот воспоминания бывшего «соратника» Распутина иеромонаха Илиодора (Сергея Труфанова): «Приехали в Мраморный дворец. Распутин прямо-таки танцевал около Вырубовой, левою рукою он дёргал свою бороду, а правой хватал за плечи, бил ладонью по бёдрам, как бы желая успокоить игривую лошадь. Вырубова покорно стояла. Он ее целовал. Я грешным делом подумал: «Фу, гадость! И как её нежное, прекрасное лицо терпит эти противные жёсткие щёки...» А Вырубова терпела и, казалось, что находила даже некоторое удовольствие в этих старческих поцелуях... Наконец, Вырубова сказала: “Ну, меня ждут во дворце; надо ехать, прощай, отец святой...”
Здесь совершилось нечто сказочное, и если бы другие говорили, то я не поверил бы, а то сам видел. Вырубова упала на землю, как простая кающаяся мужичка, дотронулась своим лбом обеих ступней Распутина, потом поднялась, трижды поцеловала Григория в губы и несколько раз поцеловала его грязные руки и ушла».
