— Дай мне ещё раз поговорить с дядей Алексеем и Авеланом, — сказал он, когда мы переходили на яхту адмирала. — Дай мне поговорить с ними с глазу на глаз. Я не хочу, чтобы твои доводы на меня влияли.

Их заседание длилось несколько часов. Я же в роли “enfant terrible” [“ужасного ребёнка»] нашего флота ожидал их на палубе.

   — Ваша взяла, — сказал Авелан, появляясь на палубе. — Мы приняли неизменное решение эскадры на Дальний Восток не посылать.

“Неизменность” решения Ники продолжалась десять дней. Затем он в третий и последний раз переменил своё решение: наши суда, матросы и офицеры должны быть всё-таки принесены в жертву на алтарь общественного мнения.

14 мая — в десятую годовщину коронации — наш пикник в Гатчине был прерван прибытием курьера от Авелана: русский флот был уничтожен японцами в Цусимском проливе, адмирал Рожественский взят в плен».

Тут Сандро немного ошибся — большой пикник был не 14-го, а 15 мая. Из царского дневника: «Утро стояло великолепное. Были у обедни и завтракали со всеми. К 2 часам приехал Сандро на своём моторе. В 2 1/4 сели в него и ровно через час прибыли к финскому домику за Гатчиной. Мама с другими приехала туда. Был очень хороший пикник, несмотря на тёплый дождь. К 5 час. погода поправилась. Сделал большую прогулку пешком. Обед был вкусный из приготовленных только любительских блюд. В 9 3/4 Сандро отвёз нас на Балтийский вокзал. Приехали домой к 11 час.».

Обратим внимание, царь уже знал о бое, но ничего не записал об этом в дневнике. Лишь на следующий день появляется: «Ездил верхом, гулял и катался в байдарке. Сегодня стали приходить самые противоречивые вести и сведения о бое нашей эскадры с японским флотом — всё насчёт наших потерь и полное умолчание о их повреждениях. Такое неведение ужасно гнетёт!»

Но вернёмся к мемуарам великого князя: «Если бы я был на месте Ники, то немедленно отрёкся от престола. В цусимском поражении он не мог винить никого, кроме самого себя. Он должен был бы признаться, что у него недоставало решимости осознать все неизбежные последствия этого самого позорного в истории России поражения».

Замечу, что Сандро не одинок в своём поведении. Многие великие князья, сановники и генералы тоже понимали, что система управления разваливается, что Россию ждут поражения. Они пытались объяснить ситуацию Николаю, заранее зная полную бесполезность оного. А далее... умывали руки. На юридическом языке это называется «преступное бездействие».

Как уже говорилось, о русско-японской войне написано свыше 1000 книг. А с 1990 г. появилась масса новых исследований, написанных широким спектром авторов от адмиралов до «любителей». Но, увы, никто не попытался подсчитать, во сколько обошлись стране «фэнтези» наших адмиралов. Речь идёт о закупке военной техники за рубежом. Были вбуханы миллиарды золотых рублей на заведомый хлам, и лить отдельные образцы техники оказались боеспособны, но и те не были использованы в войне.

Как уже говорилось, война могла быть выиграна действиями наших рейдеров, но сделано это не было. Можно было, наконец, купить у стран с второразрядными флотами (Южная Америка, Италия и др.) несколько более-менее современных броненосцев и крейсеров и усилить ими 2-ю Тихоокеанскую эскадру. Все остальные заказы военно-морской техники были абсолютно бессмысленны. Тут достаточно было задать элементарный вопрос, как доставить покупаемые суда на Дальний Восток. Посылать их вслед за эскадрой Рожественского Морское ведомство не решалось, а отправлять мелкие суда во Владивосток по железной дороге было бессмысленно. Такие суда могли сыграть роль в обороне порта, но не способны были достичь берегов Японии. Захват же Владивостока не входил в планы японцев.

Исход войны с Японией могла решить армия, но при условии выполнения ряда жёстких мер.

Во-первых, надо было резко увеличить пропускную способность Транссиба. Для этого требовалось перебросить туда паровозы и вагоны из других регионов, а при необходимости закупить их в Германии, Швеции и других странах. Направить на Транссиб железнодорожные части и мобилизовать окрестное население на строительство второго пути, различных запасных путей и т.д.

Во-вторых, в Маньчжурию следовало посылать только боеспособные части — гвардию, дивизии Варшавского военного округа и т.д.

В-третьих, в состав дивизий должны были быть введены гаубицы калибра 105-122 мм, полковые орудия, а за неимением таковых горные пушки калибра 76,2-105 мм. В состав рот необходимо было ввести пулемёты. Кроме того, должны были быть созданы тяжёлые артиллерийские бригады из 152-мм гаубиц и мортир.

И, наконец, в действующей армии необходимо было внести строжайшую дисциплину. За отступление без приказа виновные должны были немедленно предаваться военно-полевому суду и т.д.

Всё это было сделано у нас в 1941 г., а во французской армии — в 1914 г. Между прочим, заградотряды с пулемётами впервые ввёл не Сталин, а генерал Брусилов. Естественно, что наряду с кнутом дол ясен был быть и пряник. За успешный бой сыпать горстями георгиевские кресты, давать очередные чины, раздавать «премиальные» прямо на позиции и т.д. В случае победы над Японией каждый солдат должен был получить большой надел земли.

Увы, ничего этого сделано не было. Купить «за бугром» гаубицы, не говоря уж о пулемётах, было на два порядка легче, чем подводную лодку или эсминец. Денег, как уже говорилось, было больше чем достаточно. Но генерал-инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович и Арткомитет ГАУ были категорически против создания полковой артиллерии и тормозили приобретение гаубиц.

Зато Морское ведомство стало собирать 4-ю Тихоокеанскую эскадру. В её состав должны были войти броненосцы «Слава», «Император Александр II», крейсера «Адмирал Корнилов» и «Память Азова», а также восемь 350-тонных миноносцев из числа заказанных по довоенным проектам. Командовать этим «2-м отдельным отрядом судов Тихого океана» 16 мая 1905 г. был назначен контр-адмирал Н.А. Беклемишев.

В Германии Морвед заказал десять эсминцев типа «Капитан Юрасовский», которые вошли в строй лишь после окончания войны.

В апреле 1904 г. фирма «Флинт и К⁰» (Нью-Йорк) предложила Морведу продать серию «лодок береговой обороны», фактически это был прообраз торпедных катеров. Их водоизмещение составляло 35 т.

Бесшумные двигатели развивали скорость 20 узлов. Вооружение состояло из одного поворотного 450-мм торпедного аппарата и одной 47-мм пушки. 19 августа 1904 г. Морвед подписал контракт на закупку десяти лодок на общую сумму полтора миллиона рублей (640 тыс. долларов). Лодки также прибыли в Россию после окончания войны.

В 1905—1905 гг. было построено на отечественных верфях семь подводных лодок и закуплено за границей семнадцать подводных лодок. Все они были не боеспособны и годились в лучшем случае для проведения экспериментов и обучения личного состава.

Потеря «Варяга», «Корейца» и других кораблей в первые же дни войны всколыхнула патриотически настроенную часть русского общества и вызвала у многих людей желание материально помочь нашему флоту. В газетах появились сообщения о многочисленных денежных пожертвованиях на нужды флота, инициатором которых стал известный учёный-востоковед С.С. Абамелек-Лазарев.

Инженер Н.Н. Перцов пожертвовал 40 тыс. рублей, князь Л.М. Кочубей — 10 тыс. и т.д. В редакции газеты «Новое Время», организовавшей сбор средств, приходили и анонимные пожертвования: семья Л. — 5000 руб., «капитан» — 25 руб., «француженка, искренне любящая Россию» — 10 руб. и т.д.

Без всякого сомнения, деньги давали патриоты России, но, увы, не очень разбиравшиеся в военном деле. Ещё неизвестно, как бы сложилась мировая история, если бы эти деньги пошли на закупку за Рубенсом пулемётов и гаубиц.

И, надо сказать, что нашлись и тогда трезвые головы, которые говорили о бессмысленности игр в кораблики. Газета «Гражданин» ещё в начале февраля 1904 г. писала: «...вы даёте деньги на фантастическую затею, потому что создать флот на добровольные пожертвования и в короткий срок невозможно».