- Степень вашей гуманности меня просто поражает, - писатель невольно всплеснул руками.

- А разве я говорил что-то про гуманность? Речь сейчас идет совсем о другом.

- И о чем же, если не секрет? - снова заговорила чародейка.

- О создании нового, справедливого общества. Вы, в своей предвзятости, вряд ли сможете меня понять.

- Так, может быть, ты нам расскажешь, что побудило тебя действовать таким образом?

Тайный советник глубоко вздохнул и присел на миниатюрную башню, сложенную из золотых слитков.

- А почему бы и нет? Хотя, я не верю, что из этого что-то выйдет.

- И все же, попробуй. Вдруг мы проникнемся?

На самом деле, Юки была занята тем, что тянула время. Для того, чтобы действовать дальше, ей нужен был визуальный контакт с философским камнем. Она мысленно перебрала уже десяток вариантов, как заставить нищего достать артефакт и показать его ей, но все эти варианты могли вызвать у Буца ненужные подозрения, и, тем самым, сделать ее план невыполнимым. Поэтому чародейка вынуждена была осторожничать, и безжалостно отметать такие идеи, как: "А покажи, пожалуйста, философский камень, всю жизнь мечтала на него посмотреть!"

- Как я уже говорил, вам вряд ли удастся понять, - начал тем временем Буц. - Но, так уж и быть, я расскажу. Взгляните вокруг... не надо понимать меня буквально! - воскликнул он, когда его собеседники принялись рассматривать стены у себя за спиной. - Оглядитесь, в широком смысле этого слова! Если взгляд ваш не застят разнообразные глупости, вы увидите, в каком неприятном положении мы все оказались. Какое глупое и необоснованное неравенство нас окружает. Сколь несправедлив наш бренный мир. Не согласиться со мной сейчас может только слепец, проведший всю свою жизнь вдали от остальных людей, - он на секунду замолк, будто наслаждаясь придуманным им оборотом.

- И что же? - продолжил Буц. - Меняется ли что-нибудь в лучшую сторону? Нет! Все становится только хуже! Несправедливость с каждым годом лишь возрастает, бесталанные дураки правят миром, а достойные и талантливые люди прозябают у нижних ступеней общественной лестницы, вынужденные тяжелым трудом зарабатывать ничтожные крохи, чтобы хоть как-то прожить еще один жалкий, безрадостный день! Неужто вы считаете такое положение вещей правильным? Конечно нет. Если только вы не принадлежите к тем бездарностям, что, по каким-то неведомым причинам, занимают высокое положение в обществе и наслаждаются всеми благами жизни, хотя должны были бы побираться на паперти!

Чем дальше говорил Буц, тем краснее становилось его лицо. Он злился, он плевался, он шипел, произнося каждую следующую фразу с еще большей ненавистью, чем предыдущую.

- Мой дед всю жизнь проработал на золотой шахте, мой отец провел там всю свою молодость и погиб, попав под завал в опустевшей штольне. А всего через полгода после этого, шахта иссякла. Превратилась в бесполезную пустышку. И что же они получили за эту тяжелую, опасную работу, которая стоила им жизни? Ничего! Все золото, добытое ими, досталось какому-то жирному богатею, который даже не сумел им грамотно распорядится, и привел город к полному упадку! Неужели это справедливо? Целый город был брошен на произвол судьбы, только потому, что иссякла какая-то одна дурацкая шахта!

Он перевел дыхание, немного успокаиваясь.

- Вся моя жизнь прошла в одиночестве. В раннем возрасте я остался без родителей. И жить мне пришлось в разваливающемся городе, в котором одна половина жителей вынуждена была просить милостыню у другой, лишь бы протянуть еще один день. С самого детства я только и размышлял о том, как это несправедливо, и как это можно изменить. Я рос, взрослел, мотался по всему Ветроиду. В конце концов у меня в голове возник четкий план действий, но мне по-прежнему не хватало одной существенной вещи - власти. Все мои планы оставались всего лишь мечтами, ведь я не имел сил воплотить их в жизнь. Каждый день я ходил в золотую шахту, в надежде отыскать там новую жилу и разбогатеть, после чего я смог бы, наконец, приступить к исполнению своего плана. Но золота не было. Шахта действительна была пуста. Из нее выгребли все, до последнего самородка.

Ухмылка Буца растянулась чуть сильнее.

- Я совсем отчаялся. Начал спиваться. Перестал верить, что получу хотя бы один шанс воплотить свои идеи в жизнь. А потом случилось настоящее чудо, и я понял, как сильно ошибался, когда проклинал свою судьбу за столь жестокое ко мне отношение. В Ветроид заехал ваш друг, - нищий указал на похрапывающего бывшего мага. - И в кармане у него нашлось все, что мне было нужно! Ха. А я, ведь, чуть было не выбросил философский камень, когда нашел его! Благо, у старика оказался слишком длинный язык, который не унимался, даже когда его хозяин валялся на земле без сознания. Какое невероятное стечение обстоятельств, вы не находите?

- И получив такую силу, ты тут же побежал возводить стену, и делить город на "хороших" и "плохих"? - нарушил повисшую в сокровищнице тишину Жбанс Грустиан Пандерсен.

- О, нет. Сначала я хотел сделать все гораздо осторожнее. Я пошел к Юнию Чезарю. Думал, придется воспользоваться камнем, чтобы он меня принял. Но он сам согласился на встречу. Это меня весьма обнадежило... но, как оказалось, надежды я питал зря. Чезарь выслушал меня, все мои предложения, все мои организаторские идеи. И отказался в этом участвовать. Выставил меня за дверь, бросив в спину, что я неправ! Тогда я понял, что мне никто не поможет, и я должен действовать сам. Я решил изменить людей одним желанием. Чтобы они враз стали честнее, трудолюбивее, умнее!

- И что же тебе помешало? - спросил Буца Жбанс, во взгляде которого проглядывала искра понимания. Нельзя было сказать, что он одобрял методы тайного советника, но цели последнего были ему довольно близки.

Нищий вытащил из кармана камень, более всего по форме напоминающий куриное яйцо. Серая поверхность артефакта была идеально ровной, и слегка поблескивала. Юки даже показалось, что от камня расходятся причудливые волны, искажающие реальность, как это делает раскаленный воздух в жаркий день на дороге.

- Мне помешал он! - Буц вытянул философский камень вперед, показывая его своим невольным собеседникам. - Он не всегда в полной мере делает то, что я хочу, - нищий говорил, скорее, сам с собой, чем со Жбансом, или кем-то еще из компании чародейки. Он будто погрузился в собственные мысли, и принялся размышлять вслух. - Я загадываю ему одно, а он, в итоге, поступает по-своему. Это так тяжело принять! Без камня я ничего бы не сумел сделать, но и с ним... с ним бывают проблемы. Он искажает желания!

- Так вот зачем тебе пришлось залезать в голову Юнию Чезарю, и остальным жителям города. И другого способа достичь желаемого ты не нашел? - вновь подала голос Юки.

Она, наконец-то, увидела артефакт, и смогла мысленно к нему потянуться. Простейшая магия, не требующая энергии извне, которой владеют все чародеи, независимо от ранга и опыта. Благо, хотя бы от этого у нее не случалось пока приступа жестокой боли, и не начинала идти кровь носом. Однако, возникала другая проблема: философский камень был окружен, словно щитом, непробиваемым упрямством Буца. Дотронуться до него, а уж тем более, взаимодействовать с ним сквозь такую преграду Юки не могла. Нужно было как-то отвлечь нищего, заставить его потерять концентрацию.

- Ты завладел мыслями моего отца! Заставил его выполнять твои приказы, против его воли! - бросился к решетке Бруд, с ненавистью глядя на тайного советника.

Буц отвел взгляд от камня и уставился на Бруда.

- Он не оставил мне выбора. Ведь я хотел помочь ему в правлении Ветроидом. А он рассмеялся мне в лицо. "Людей нельзя заставлять!", "люди сами должны понять"! Глупый идеалист! Люди никогда и ничего сами не поймут! - нищий, вдруг, растянул свою ухмылку до размеров улыбки. Из-за тонких бледных губ показались идеально ровные белые зубы. Лицо Буца вновь приобрело бледный оттенок, он сумел себя успокоить. - Зато, взгляни, чего смог добиться Чезарь под моим чутким руководством, и с помощью этой замечательной вещицы! - он подкинул философский камень на ладони. - Люди счастливы жить в Ветроиде! Самые достойные из них сумели осуществить свои мечты! И даже у отбросов из-за Стены есть шанс стать членами нового, идеального общества!