Кое-как устроившись на жутко неудобном кресле, Юки выглянула из окна и увидела, как удаляется мрачный массив местной темницы.

- А я думала, что тюрьма расположена на той стороне стены... - чтобы быть услышанной в этом скрежете и грохоте, Юки пришлось как следует напрячь голосовые связки.

- Нет. Здание тюрьмы - единственное в городе, войти в которое можно с обеих сторон, - прокричал чародейке Людвиг, старательно теребя рычаг управления.

- Выходит, что оно появилось вместе со стеной?

- Не знаю, но раньше его там не было.

Наслаждаясь локальным массажем нижней части спины, под симфонию лязга и грохота, пассажиры кареты довольно быстро добрались до центральной площади и выехали на Бродипей. Пока что никакой погони Юки не замечала. Людвиг, бросив на постоянно выглядывающую из окна девушку понимающий взгляд, поспешил разъяснить ей ситуацию:

- Вы не думайте, что вас оставят в покое, - сказал он, перекрикивая дребезг. - К полудню вся городская стража будет знать про побег. Теперь, появляться на улицах вам не рекомендуется. А лучшим вариантом было бы вовсе покинуть Ветроид. Чем скорее, тем лучше.

- А ты можешь довезти нас до магзала, Людвиг? - проорал на ухо трактирщику Жбанс. Тот покачал головой.

- Извините, но при всем желании - на этой карете нельзя отъехать от границ города больше, чем на двести метров. Встает намертво и перестает работать. Та же история, что и с зеркалайпами.

- Я не собираюсь никуда уезжать, пока не найду причину происходящего. Что насчет вашей "ля таверн"? Будем ли мы там в безопасности, хотя бы какое-то время? - выкрикивая вопрос, Юки отчаянно боролась с дурнотой.

- Ну, до завтрашнего дня обыскивать трактиры никто точно не будет. Стража наверняка посчитает, что это было бы слишком нагло со стороны сбежавших - прятаться в подобном месте. Сначала они прочешут другие, более подходящие преступнику укрытия.

- Значит мы будем предельно наглыми! - Юки последний раз выглянула на улицу и задвинула оконную штору. Аса спокойно сидел у нее на коленях, зажимая уши лапами, и жевал орехи прямо с руки у Бруда.

Когда карета остановилась на заднем дворе трактира, уже светало. Небо было затянуто тучами, шел мелкий, противный дождь. Юки, выбравшись из повозки, несколько секунд стояла под холодными каплями и дышала полной грудью, пытаясь прийти в себя. Аса недовольно урчал и ежился, но ей сейчас было не до него. Кое-как подавив тошноту, чародейка глубоко вздохнула, и следом за остальными вошла в дом.

Спустя пол часа, тщательно умывшись и переодевшись в свою привычную, и, что самое главное, чистую одежду, девушка присоединилась к расположившейся на первом этаже компании. Писатель сидел за столом и черкал в блокноте. Рядом с ним высилась уже приличная стопка исписанной бумаги. Людвиг вон Шанс, чему-то улыбаясь, протирал полотенцем посуду. Бруд стоял у окна и внимательно наблюдал за улицей. Енот с упоением лакал чай из блюдечка. Старик-чародей, с расчесанной бородой и в запасной одежде Жбанса, которая висела на нем, как на вешалке, за обе щеки уплетал нехитрый завтрак. Как только Юки спустилась с лестницы и подошла к стойке, Жбанс Грустиан Пандерсен оторвался от своих записок и задал ей прямой вопрос:

- Так... и что мы будем делать дальше?

Этот простой и незамысловатый вопрос, часто ставил в тупик людей, находящихся в куда более прозрачной и понятной ситуации, чем Юки. Чародейка же вовсе не знала, что на него ответить. Прозрение, нахлынувшее на нее там, в тюремной камере, казавшееся таким четким и ясным, теперь выглядело туманным и неопределенным. Да, почти наверняка виной всему, творящемуся здесь, был артефакт, или предмет силы, привезенный старым чародеем в Ветроид. Но дальше-то что? Главный советник приходил в тюрьму благодарить бывшего мага. За что? За артефакт? Как он о нем узнал? Как смог им воспользоваться? Что это чудо-вещица такая, которая за ночь возводит зачарованные каменные стены, и накрывает целый город магическим колпаком? Чтобы сделать верные выводы, нужно обладать точным знанием. Кто предупрежден - тот вооружен. А чародейка очень не хотела бы оказаться в ситуации, когда ей придется останавливать несущийся навстречу магорельс тоненьким сосновым прутиком. Ведь, в таком случае, гораздо лучше иметь за спиной многотонный таран, с магоускорителями и укрепленными стальными накладками.

Погрузившись в свои мысли, Юки не сразу поняла, что почти две минуты неподвижно стоит на месте и молча смотрит прямо в глаза терпеливо ожидающему ответа Жбансу. На чародейку, в свою очередь, уже были обращены взгляды всех остальных, присутствующих в комнате, даже старого мага, сидящего с поднесенной к открытому рту вилкой и стаканом эля в руках.

- Мне очень надо связаться с моим наставником. Но я не представляю, как сейчас это сделать, - ответила, наконец, девушка, задумчиво потирая пальцами лоб.

- О-о-о. Это проблема, - кивнул Жбанс и принял позу глубокой задумчивости.

- А ваш наставник - тоже чародей? - спросил девушку Людвиг, явно находящийся в хорошем настроении.

- Конечно, как же может быть иначе, - ответила Юки, машинально поглаживая Асу по загривку.

- И у него, конечно же, есть зеркалайп?

- У всех чародеев подобного класса есть зеркалайпы, но что... - тут до нее наконец дошло. Девушка подняла широко раскрытые глаза на трактирщика. - Это может сработать! Но... у кого-то есть вообще?.. - она принялась растерянно озираться.

Людвиг вон Шанс отставил в сторону натертую до блеска тарелку и исчез под крышкой стойки. Спустя пару секунд он появился обратно, с пыльной позолоченной коробкой в руках. Внутри лежал абсолютно новый, незапятнанный прикосновениями пальцев зеркалайп.

- Купил давным-давно. Но ни разу не пользовался - разговаривать мне особо не с кем. Те, кому я нужен, обычно приходят лично, - он вытащил вещицу из коробки и положил на стол перед Юки. - Пятая модель! Лучшее творение Работса за все это время!

Чародейка взяла зеркалайп в руки и погладила рамку. В отражающей поверхности прибора заклубился туман. Юки до сих пор не до конца верила в реальность таких миниатюрных моделей этого сложного, чародейского устройства, поэтому, даже сейчас, когда она держала одну из них в руках, ее терзали сомнения - а получится ли? Подняв глаза на улыбающегося Людвига, она, вдруг, спросила:

- Почему вы мне помогаете? Когда я сюда приехала, вы хотели обмануть меня, а теперь? Теперь вы рискуете, вывозя меня из тюрьмы и скрывая у себя в трактире. Даете свой зеркалайп и всячески содействуете. Почему?

Людвиг взял очередную тарелку, и принялся ее надраивать. Уголки его губ опустились, на лбу проступили морщины, в глазах сверкнула странная искра. Когда он заговорил, в его голосе не осталось и следа былой веселости.

- Потому что я разочаровался в людях, госпожа Минами. Я не поклонник общевизма, и его идеи выглядят для меня диковато. Но, иногда, я смотрю вокруг, и думаю - где же мы свернули не туда? Народократия, права человека, торжество разума... все это звучит прекрасно. И я всегда считал это направление единственно верным. Но чем дольше я живу здесь, тем больше вижу, что наши идеалы потихоньку отходят на задний план. Уступают место бесконечному человеческому стремлению к личной выгоде. К золоту. К теплому месту. И если для этого надо топтать других - то люди делают это не задумываясь. Ветроид - явное тому подтверждение, - трактирщик отставил в сторону тарелку, которая вполне могла соперничать своим блеском с чистейшим из бриллиантов, и принялся нещадно тискать собственные пальцы. - Ведь мы... мы изменились! Мы покупаем счастье за деньги, но в глубине души понимаем, что несчастны. Мы общаемся друг с другом, но на самом деле, нас больше интересует новая модель зеркалайпа, чем мысли другого человека. Мы считаем, что наше мнение - единственно верное, и совсем разучились принимать мнение других. Мы ослепли на один глаз, и оглохли на одно ухо. Мы видим и слышим лишь одну сторону, и не имеем понятия о другой. Я смотрю на все это, и начинаю задумываться - а, может быть, общевизм - не такая уж и плохая идея? - Людвиг перестал мучать пальцы и принялся протирать следующую тарелку, хотя она и без того была кристально чистой. - Почему я помогаю вам? Потому что вижу в вас противоположность нашему обществу. Вы бескорыстны. Привержены своему делу. Готовы ради него терпеть боль и страдания. Упорно тянитесь к правде, и, даже обжигаясь, не отдергиваете рук. Наблюдая за вами, я думаю - а может быть еще не все потеряно? Вы нравитесь мне, как человек, госпожа Минами. Вот почему я помогаю вам. И, возможно, делая это, пытаюсь хотя бы немного измениться сам.