Холодный пот ручьями струился по вискам, а сердце выскакивало из груди. Дилан не мог избавиться от необъяснимого кошмара уже третью ночь подряд, продолжая будить Лорен своим тревожным криком. Каждую ночь после выматывающего секса со своей девушкой ОʼБрайен неохотно погружался в сон, предчувствуя появление кошмара. Он падал в неведомую пропасть, где стояла знойная тишина и угрожающий мрак. Прозрачная пелена тумана погружала его в свои объятия, и вновь перед глазами появлялась несменная картина: Стефани, одетая в длинную белоснежную рубашку, шла по дну иссиня-черной реки и чугунно-глухим голосом звала Дилана, а он не мог сдвинуться с места, словно демоны тьмы приковали его к земле, потом перед ним последний раз мелькала голова Ховард, и вязкая вода её затягивала. Горький страх сдавливал сердце, но парень не решался рассказывать кому-либо об этом сне, тем более Стефани.

Пока Лорен искала по комнате своё синее платье, Дилан неподвижно сидел на кровати, словно в беспамятном дурмане, и даже не моргал. Его стеклянные глаза были устремлены в пол, а руки до покраснения сжимались в кулаки. Стивенс нежно коснулась губами его щеки на прощание, прежде чем захлопнуть дверь.

ОʼБрайен остался наедине с тревожными мыслями, вспоминая свой сон. Он понимал, что эта жуткая картина снится ему не просто так и должна что-то обозначать. Дилан вспоминал каждую деталь, от которой сердце неприятно ударялось о грудную клетку, а ладони становились влажными, но по-прежнему оставался в неведенье. Колкие воспоминания не вызывали разумных мыслей, которые могли бы объяснить смысл кошмара. ОʼБрайен хрустнул пальцами, натягивая синюю футболку, и поднялся на ноги. Он внимательно посмотрел на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, и прищурился. Время для завтрака было позднее, но нужно было что-то перекусить, иначе бы не удалось избежать нотаций отца. Дилан надел первые попавшиеся спортивные штаны, недовольно зевая, и последовал на кухню.

От лица Дилана

Сквозь широкие окна просачивались слепящие лучи солнца, которые заливали кухонный стол. Я сдавленно вздохнул, присаживаясь за стол. На кухне приятно пахло грибным супом, который Брианна любила варить по утрам, когда у неё было хорошее настроение. Я не смог сдержать довольной улыбки, вдыхая сочный аромат, доносящийся из кастрюли. Невольно обрадовавшись, что мне удастся поесть в одиночку, я принялся уплетать суп. Я мог бы без излишних сомнений назвать сестру шеф-поваром за её потрясающие блюда. Как часто любил подчеркивать отец: «Кухня — это твоя стихия, Бри».

Мои надежды на спокойный завтрак развеялись, как листья от бурного ветра, когда в дверном проёме показалась Брианна. Тёмные волосы, как обычно, были собраны в высокий хвост, и черный шёлковый халат был связан на талии бантиком. Издав отрывистый вопль, я отмерил сестру строгим взглядом и продолжил есть.

— Твоя ночная бабочка уже улетела? — ухмыльнулась Брианна, поворачиваясь ко мне спиной. Я злостно отбросил ложку в сторону и уставился на сестру, требуя объяснений. Она с невинной улыбкой поставила на стол тарелку с супом и села рядом со мной. Бри нравилось умышленно меня задевать, выдерживая длительную паузу. От её молчания я раздражался ещё больше и просто кипел от гнева. Сестра не обращала никакого внимания на мои вспышки ярости, словно испытывала терпение до конца. Когда я начинал свирепо сжимать кулаки и намеревался уйти, она продолжала разговор. Кривая ухмылка на её лице показалась мне странной, будто под ней скрывалось что-то тайное.

— Я сотню раз просил тебя перестать называть так Лорен, — отчеканил я, поднимаясь со стула. Дыхание заметно участилось, а сердце по неизвестной причине съежилось.

Я вызывающе скрестил руки перед собой и отошёл к окну. Брианна буравила мою спину вопросительным взглядом, но делала вид, что продолжает спокойно есть. На подоконнике случайным образом оказались папины сигареты, и я потянулся к открытой пачке. С самого утра настроение оставляло желать лучшего, поэтому я не видел ничего зазорного в том, если сделаю пару затяжек. Брианна не разделяла моего мнения и ловким движением руки запустила пачку в мусорное ведро.

— Не смей! — фыркнула сестра и подошла ко мне, сосредотачивая взгляд на моём лице.

Мне никогда не нравился её изучающий взгляд, как будто она пыталась просканировать мои мысли и чувства. Но разузнать нужную информацию для неё никогда не составляло особого труда, потому что я был для неё открытой книгой. Меня откровенно удивляла её необыкновенная проницательность, которая была вполне характерной для пятнадцатилетнего подростка, но невыгодной для меня. Бри любила твердить, что по всей школе у неё есть глаза и уши.

Я сухо откашлялся, сгорая под её пристальным взглядом, а сестра не сдержалась:

— Я тебе руку откушу, если ещё раз увижу в руках сигареты.

Я невольно крутнулся на одной ноге и недовольно скривился. Мой взгляд сосредоточился на девушке за окном, которая выгуливала собаку. Глядя на неё, я почему-то вспомнил Стефани. Её лаково-черные кудрявые волосы, теплый взгляд и зовущие губы. В тот вечер я не сдержался и поцеловал её. Поцелуй получился коротким и смазанным, но таким опьяняющим. Порой кажется, что я до сих пор ощущаю сладостный вкус губ Стефани. Она не оттолкнула меня и ответила на поцелуй, а я сбежал как испуганный мальчишка.

Прошло три дня, а я так и не решился позвонить или написать. ОʼБрайен, что с тобой сделала эта девушка? Куда делся твой неиссякаемый напор и решительность? Куда делся самоуверенный ловелас, перед которым не могла устоять ни одна девушка? Но ведь Ховард совершенно не похожа на остальных: она благоразумная, открытая и чистая. Каждый раз, глядя в её сверкающие янтарно-медовые глаза, боишься обидеть эту красавицу неловким словом или движением. Стефани хочется просто безмерно любить и оберегать, но … Лорен до сих пор со мной рядом, и её любовь заслуживает уважения.

— Ты говорил со Стефани? — Брианна внезапно толкнула меня в плечо, буравя меня требовательным взглядом.

Услышав до боли знакомое имя, я непроизвольно вздрогнул и отшагнул в сторону. Мне не хотелось встречаться глазами с сестрой, в голосе которой клокотало ярое негодование. Не то, чтобы я её боялся, но Бри с лёгкостью могла меня разговорить, а сейчас мне это было нужно меньше всего. Меня раздражали её издёвки и пререкания, от которых гудела голова. Мне с горем пополам удавалось найти общий язык с отцом в последнее время из-за моих резких перепадов настроения, а тут еще и Брианна наседала. Я решил удалиться, пока было ещё не поздно, чтобы избежать малоприятного разговора. Нога сестры искусно задержала меня в дверном проёме.

— Я не хочу с ней разговаривать, — моя ложь получилась слишком неубедительной, и возмущённый вздох сестры послужил тому подтверждением.

Брианна прижала меня ладонью к стене, и я презрительно закатил глаза. Опустив глаза в пол, я хрипло вздохнул и недовольно нахмурил брови. Если сестра намерена вытянуть из меня правду, то она будет переть как танк и не остановится, пока не добьется своего. Я упорно стоял на своём, сохраняя глубокое молчание, и не собирался играть по её правилам. Бри сверлила меня требовательным взглядом, и её янтарные глаза под бахромой черных ресниц сверкали как молодое вино. Я уставился в серьёзное лицо сестры, наблюдая за бегающими глазами.

— Серьёзно? — прыснула Брианна и неожиданно убрала ногу.

Я прислушивался к своему сердцу, которое отбивало удивительно тревожный ритм, и пытался не обращать внимания на въедливый тон сестры. Она кичливо подошла к столу и повернулась ко мне спиной. Я знал, что Бри готовится к «нападению», то есть к нешуточному разговору, и собирается с мыслями. Через минуту она бойко обернулась, и я напряжённо вздохнул от её настороженного взгляда. Её слепящие глаза впивались в моё лицо, как острие ножа, оставляя кровавые царапины. Мне стало не по себе, и я резко шагнул вперёд, скривившись от лёгкого хруста шеи.

Сестра вызывающе скрестила руки перед собой, вздёрнув бровью: