— Ты всё такой же раздолбай, каким был в седьмом классе, — уже спокойнее и теплее произнесла Стефани, и на её губах проскользнула тусклая улыбка. Теперь их сияющие карие глаза встретились. Одна секунда, и напряжение натягивается между ними оголёнными проводами.
— А у тебя всё такие же сияющие глаза. Извини за эту глупость, — Дилан собрал с пола все оставшиеся учебники и протянул их Стефани. Её щеки заливал густой румянец, а под рёбрами щекотало тепло. Сегодня Дилан впервые ей искренне улыбнулся.
========== 2. Ревность ==========
На свете не существует девушек, которые в глубине души не жаждали бы всепоглощающей, безграничной любви. Острый ум и строгие жизненные приоритеты — это не помеха, а неубедительное оправдание. Девушка, которая благодаря незаурядным умственным способностям смогла достичь в жизни больших высот, никогда не будет чувствовать себя полностью удовлетворённой и защищённой. Хрупкое девичье сердечко нуждается в светлом чувстве, которое сможет заполнить ту внутреннюю непреодолимую пустоту и горькое одиночество, что не позволяют раскрыться и всецело усовершенствоваться. Любовь бывает достаточно болезненной и даже ядовитой, но это не помрачает её главного достоинства — награждение человека жаждой жить, а не существовать.
Стефани Ховард, милую, интеллигентную девушку из приличной семьи, ещё не постигло счастье влюбиться, хотя она и не сильно сожалела об этом. Из художественной литературы девушка была осведомлена об истинной сущности любви не понаслышке. Стефани не верила в наивные сказки о нетленной любви, про которую трубили на каждом углу её ровесницы. Ховард в свои семнадцать лет понимала, что полюбить по-настоящему — это тяжелый труд, потому что любовь может не только осчастливить и подарить крылья, но и с лёгкостью причинить боль и беспощадно ударить об землю. Она привыкла к спокойной размеренной жизни, где место есть только для семьи, друзей и карьеры. Но не для любви. Душераздирающие драмы в её жизни были лишними.
Стефани подорвалась на кровати от оглушающего звонка будильника. Ей было невмоготу открывать глаза и выбираться из-под уютного, теплого одеяла.
Ховард слышала пение птиц через окно и чувствовала пряный аромат цветов на подоконнике. Это было обыкновенное весеннее утро.
Девушка возненавидела утра ещё с начальной школы, когда родители заставляли её вставать в семь часов и идти завтракать. Когда кареглазая крошка стала подростком, жизнь немного упростилась. Но утро не стало менее ужасным. Каждый раз Стефани приходилось заводить пять, а то и шесть будильников, чтобы встать с кровати. Сегодня истекал последний день её свободы, потому что вечером должны были вернуться родители из двухнедельного отпуска. Теперь Роберт Ховард ни за что не допустит, чтобы его горячо любимая дочь опаздывала на первый урок. Стоит задействовать коронное оружие — черный арбалет — и Стефани вскакивает с кровати, как кипятком ошпаренная.
— Вот чёрт, — Стефани приподнялась на кровати, неохотно потягиваясь. Яркий солнечный свет слепил глаза, а голова усердно отказывалась работать. Три часа сна давали о себе знать. Полусонная девушка бросилась к окну и закрыла тёмно-сиреневые шторы.
Ховард подошла к зеркалу, и её янтарно-медовые глаза округлились до невероятных размеров. Такой жуткой причёски у неё ещё никогда не было. Её помятое лицо свидетельствовало лишь о невыносимой усталости. Аспидно-черные волосы были взъерошены и растрепаны в разные стороны просто до неузнаваемости. Нужно было срочно это исправлять.
— Адское утро — адский день, — Стефани разочаровано села перед зеркалом, пытаясь уложить непослушные волосы. В этот момент, когда девушка была не на шутку раздражена, идеальной оставалась лишь её чистая мраморная кожа без единого проблеска ярости. Ховард вытянула из бежевого поскрипывающего шкафа охапку платьев и рассыпала их на кровати, словно букеты цветов.
— Какая же я всё-таки дурёха, через десять минут за мной должна заехать Лорен, — Стефани недовольно вздохнула и помчалась, сломя голову, в ванную, громко хлопнув дверью. Беспорядок в комнате и в голове: так начиналось каждое утро юной Ховард.
Лорен Стивенс подъехала на своей черной машине к дому Ховардов точно в назначенное время — 7:45. Она нервозно накручивала на палец рыжую прядь волос, недовольно поглядывая на лиловый большой дом подруги. Создавалось впечатление, что Стефани совершенно не собирается в школу. Лорен дико не любила непунктуальных, рассеянных людей. К её огромному сожалению, Ховард принадлежала к их числу. Статус лучшей подруги, к счастью, спасал неугомонную брюнетку, принуждая Стивенс молчать и не высказывать недовольства. Лорен даже не успела налюбоваться своим изысканным макияжем и поправить нежно-малиновую блузку, как дверца машины внезапно открылась и на сидение плюхнула разгорячённая Стефани с черной сумкой в руках.
Кожаный салон машины мгновенно наполнился свежим, пленительным ароматом её духов, и благоухание на секунду опьянило слегка раздражённую Лорен. Изумрудные глаза с трудом сдерживали громыхающую ярость и оставались убийственно-спокойными. Стефани испуганно посмотрела на подругу и тут же отвела взгляд в сторону окна. Её холодные руки, едва показывающиеся за рукавами джинсовой рубашки, заметно подрагивали, а сердце судорожно колотилось — то ли от кипучего чувства вины, то ли от необъяснимой удручённости.
— Подруга, когда ты уже наконец начнёшь высыпаться и вовремя вставать? — Лорен бросила на подругу вопросительный взгляд, и Ховард замерла в сидении от мучительной усталости, которая по-прежнему откликалась жгучей головной болью. Ей хотелось убежать и закрыться в своей комнате на ключ, чтобы не чувствовать силы угрожающего взгляда Лорен.
— Извини, что я не могу научиться ложиться спать раньше трёх часов ночи, — Стефани недовольно закатила глаза и отвернулась к окну, пытаясь разглядеть в боковом зеркале фигуры приближающихся людей. Она терпеть не могла подавляющее высокомерие подруги, потому что это всегда вгоняло её в тернии самобичевания. Стивенс могла облить грязью с ног до головы на ровном месте, но Стефани была слишком тактичной и терпеливой, чтобы признать это.
Стивенс заметила смятение на лице лучшей подруги, поэтому молниеносно убавила свой пыл. Её зелёные глаза вновь загорелись прежним спокойствием и теплом. Горячее сердце подсказывало, что пришло время отбросить возмущение, иначе солнечное утро могло начаться с абсурдной ссоры.
Лорен безмолвно встряхнула головой, и её огненно-рыжие волосы волнами рассыпались по плечам, которые прикрывал тёмно-синий жакет. Она перевела взгляд на дорогу, и нога рефлекторно легла на педаль газа. Через несколько секунд тишины машина тронулась с места.
— Прости, я была слишком груба, — Лорен ласково посмотрела на Ховард, едва ощутимо коснувшись её плеча. Её виноватый взгляд обжигал Стефани, и она чувствовала, как ледяная кожа слегка пощипывает и плавиться. Ховард не привыкла быть обиженной и хладнокровной подругой, тем более в таких нелепых ситуациях. Лорен и слова кривого ей не сказала, а она умудрилась расстроиться. Виной всему была чёртова усталость из-за регулярного недосыпания. Нужно было с этим кончать, иначе скоро Стефани могла начать бросаться на людей. Стоило только вспомнить вчерашнее происшествие с ОʼБрайеном.
— Лорен, перестань! Ты же ни в чём не виновата. Это всё моя хроническая усталость и раздражённость, — Стефани горестно вздохнула и опустила голову, устремив взгляд на свои бледные руки. Ей казалось, что скоро силы и здравый рассудок окончательно её покинут, оставляя за собой череду неприятностей. Стивенс не сводила глаз с поникшего лица подруги.
— Стеф, ты мне не нравишься. Но завтра у тебя будет замечательный повод забыть о бесконечных статьях и расслабиться, — Лорен хитро подмигнула Стефани и сильнее надавила на педаль газа. Она открыла окно в машине, и свежий ветер вихрем скользнул по её длинным локонам. Но сегодня ничто не могло испортить Лорен Стивенс настроение.
— О чём ты? — Стефани подозрительно нахмурила брови, и её янтарно-медовые глаза вспыхнули, как спичка. Лорен поймала на себе настороженный взгляд и лукаво ухмыльнулась. Заострённые скулы придавали её лицу строгий, затаенный вид, словно Стивенс задумала что-то неладное. Мнительность Ховард не имела границ.
