*

Тёплое весеннее солнце скрылось за дымкой задумчивого горизонта несколько часов назад. Багряный вечер накрыл уставшие улицы серебристым туманом, погружая в сон. Деревья неслышно вздрагивали в такт ветру, а кусты цветов пускали последние волны пьянящих ароматов. По тротуару несмелой походкой шла девушка в черной ветровке. Она словно пряталась под капюшоном от сумрака, который властно погружал улицы Бейкон Хиллс в свои объятия.

Недавно Стефани начала заниматься стрельбой по совету отца и два раза в неделю ходила на вечерние тренировки. Крис переживал за судьбу дочери, потому что в местных газетах всё чаще начали появляться тревожные статьи о нападениях диких животных на людей. Семейство Ховардов должно было удостовериться, что их несовершеннолетняя дочь сможет защитить себя самостоятельно, полагаясь только на собственные умения и стойкость. Эрик Ховард, дед Стефани, был заядлым охотником, поэтому достать для внучки оружие не составило ему особого труда. У девушки появился личный пистолет, с холостыми патронами разуметься.

Ховард впервые без сопротивления поддержала «гениальную» идею родителей, потому что слишком долго искала себе занятие, что помогло бы отвлечься от гнетущих мыслей и одновременно выплеснуть гнев. Полтора часа стрельбы давали возможность свободно вздохнуть и забыть о неотступных трудностях. По окончанию каждой тренировки всё возвращалось на круги своя. Дилан. Дилан. И ещё раз Дилан.

Чёртов ОʼБрайен упрямо залёг в её сердце тяжелым камнем, от которого нельзя было избавиться. После проклятого сообщения, которое он прислал ещё неделю назад — на двойном свидании — девушка окончательно утратила сон. Те слова Дилана казались такими двусмысленными, что Стефани не могла заставить себя перестать о них думать. Она встречалась с Марком почти две недели, но категорично запрещала к себе прикасаться, чем доводила парня до бешенства. Но как Ховард могла позволить чужим рукам касаться её хрупкого тела, чужим устам — целовать её воспалённые губы, чужим глазам — изучать каждый уголок её кожи?

Стефани грезила о другом парне, жизнь которого рушилась у неё на глазах. Ховард кусала губы до крови, запрещая себе смотреть в родные медово-карие глаза. Она со скрежетом зубов сбрасывала звонки Дилана и судорожно плакала ночи напролёт, читая его сообщения с откровенными извинениями. Она ежедневно натягивала фальшивую улыбку и продолжала встречаться со Марком, плавясь под убийственными взглядами ОʼБрайенf.

Почему? Потому что ранить человека было для неё равносильно смертельной пытке. Стефани предпочла терзать себя жгучей болью, поклявшись не подвергнуть страданиям Паттерсона, который так преданно её любил. Ховард верила, что её отчаянная ложь убережет Марка от щемящей боли, которая поглощала её окровавленное сердце, но не понимала, что убивает обманом не только себя, а и Дилана.

— Стефани… — прозвучал дребезжащий голос за спиной, и горячая рука коснулась ладони брюнетки.

Ховард издала испуганный вопль, молниеносно поворачиваясь к «обидчику» лицом. Глухой страх стерся с её побледневшего лица, и Стефани резко заломила руку незнакомца за спину. Парень в красной толстовке даже не пикнул, подозрительно быстро поддавшись уловке девушки. Удерживая незнакомца в неудобном положении, Стефани жаждала увидеть его лицо, по-прежнему скрытое под капюшоном. Девушка ловким движением смахнула с головы красный капюшон и изумленно охнула, отпуская руку парня. Перед ней стоял ОʼБрайен с перекошенным от возмущения лицом.

— Боже, Дилан, я не думала, что это ты. Это всё мой отец виноват: напичкал меня страшными историями о диких животных. Теперь я готова сломать руку любому, кто меня напугает. Прости, пожалуйста, — тараторила Стефани, нервно скрестив пальцы рук.

В её медовых глазах загорелся прежний блеск доверия и теплоты, по которому так скучал ОʼБрайен. Он смотрел на её дрожащие руки, слушал её надрывные речи и не мог сдержать довольной улыбки. Перед ним стояла Ховард, которую он всегда знал — мягкосердечная, неугомонная и заботливая. Именно такую Стефани полюбил Дилан, сам того не замечая. Она всегда была рядом с ним: боролась с его заносчивым характером, звонко хохотала над его непристойными шутками, терпела его выходки, не обращала внимания на колкости и обиды. ОʼБрайен украдкой смотрел в её медово-карие печальные глаза, растворяясь в них без остатка, касался её ледяных ладоней и чувствовал пламя её беспокойного сердца, гладил её шёлковистые волосы и жутко ненавидел, когда она плакала. Если бы он только мог знать, сколько горьких слёз Стефани из-за него пролила.

Ховард неожиданно замолчала и перевела на Дилана вопросительный взгляд. Хитрая усмешка на его лице заставила подозрительно прищуриться. Сердце девушки неумолимо трепетало в груди, дыхание перехватывало, а ледяные ладони становились влажными. Стефани замерла в судорожном ожидании, не сводя глаз с ОʼБрайена. Её пугал пристальный взгляд карих глаз и странное выражение лица. Она не знала, о чём парень думает и зачем подстерег её поздним вечером.

Дилан боялся пошевелиться, чувствуя мучительное напряжение. Тяжесть на сердце отдавалась дрожью по телу, а перед глазами нависла пелена страха. Он сотни раз продумывал начало серьёзного разговора, но в нужный момент все мысли спутались, а волнение кувалдой било в виски, раскаляя кровь. ОʼБрайен не придумал ничего умнее, чем просто поцеловать Стефани. Брюнетка не успела вздохнуть, как Дилан впился жаркими губами в её губы. Его могучие руки обхватили её за талию, притягивая к себе как можно ближе. Ховард так долго изнывала от мучительного ожидания, что не стала сопротивляться. Волна приятного томления накрыла с головой. В этот сладостный момент окружающий мир рухнул, как стены замка, оставляя их наедине впервые за долгое время. Они запомнят этот волшебный вечер надолго, а, может, и навсегда.

========== 13. Прощай ==========

Наука называет человека высокоразвитым сильным существом, которое отличается особым интеллектом и способностью пытать настоящие чувства. Загвоздка заключается в том, что именно способность чувствовать губит человека, делая его слабым и уязвимым. Ты можешь быть целеустремлённым и здравомыслящим человеком, который многого добился в жизни, но ты никогда не избавишься от навязчивого чувства неудовлетворённости, пытая недостаток любви. Самые успешные личности страдают от одиночества, выставляя запреты на любые проблески светлого чувства. Глупость человека, собственно, и проявляется в том, что он не позволяет себе полностью познать вкус счастья, растворяясь в нём с головой.

Мы — трусливые по своей природе существа — упрямо ждём прихода опасностей, которые настигнут нас при малейшем обострении чувств, и отказываемся жить моментом, который порой может подарить море удовольствия. Мы — узники жестокой реальности, которая своими оковами перекрыла нам доступ кислорода. Мы перестали мечтать и верить в любовь, постоянно отыскивая в каждом слове или поступке подвох. Мы задыхаемся во лжи, живя строгими принципами и ограничениями. Избыточная осмотрительность до добра не доводит, когда речь идёт о человечности.

Именно настоящая головокружительная любовь делает нас людьми, зарождая в сердце стебли милосердия и взаимопонимания. Смысл настоящей любви заключается в том, что она должна быть бескорыстной, откровенной и взаимной — бесценный дар, который объединяет два сердца. Докучный груз, который камнем висит на шее, — это не любовь, а сгусток страданий и слёз. Любовь не скрыть на дне сердца и не спрятать под маской равнодушия: сильные чувства, бурлящие по венам, выдают лучистые глаза, обжигающие прикосновения, жаркие объятия и дрожь в голосе. Если ты найдёшь свою любовь, то обязан бороться за неё до конца, потому что на кону стоит нечто большее, нежели твое счастье — решается судьба другого человека.

Лорен подорвалась на кровати от ушераздирающего крика Дилана. Стивенс бросилась трясти парня за плечи, чтобы разбудить. ОʼБрайен конвульсивно вздрогнул и открыл глаза, уставившись на нависающий над ним серый потолок. Лорен, протирая сонные глаза, изумлённо посмотрела на возлюбленного, который сел рядом с ней. Он так тяжело дышал, что девушка с опаской коснулась его плеча, заглядывая прямо в глаза.