Картинка сменилась другой: презрительная усмешка Майкрофта.

Внезапно, не особо осознавая, что делает, Шерлок расслабил пальцы, позволив кокаину упасть прямо в воду и наблюдая за тем, как тот уплыл.

Вдалеке он расслышал ранний сигнал фургона молочника. Пора возвращаться в маленькую спальню над студией. В голове не было больше ни Тревора, ни брата. Вместо них он пытался вызвать что-то ещё, но слабость и лёгкое похмелье прогнали… так, что это было? Воспоминание? Сон? Возможно, кокаиновые грёзы.

Он представил — вспомнил — мягкий взгляд карих глаз, что ни насмехались, ни излучали самодовольство. Это не давало Шерлоку покоя.

Он ссутулился в своём пальто и поспешил домой в кровать.

========== Глава 11. Безрассудный выбор ==========

Наконец они в одном и том же городе.

Отправлюсь я куда-нибудь

Выбор безрассудный совершу.

— Роберт Фрост

Джон не мог не вспомнить, как он пересекал Ла-Манш в прошлый раз. Разумеется, сейчас обстоятельства сложились совершенно иные. То путешествие было отмечено страхом и болью. Он всё ещё помнил запах крови, мочи и дерьма, он всё ещё слышал крики, стоны и мольбы других мужчин, теснившихся на плавучем госпитале вместе с ним.

Едва сдержавшись от содрогания, он вернулся в настоящее время. К счастью, Мэри, как обычно, не заметила его мимолётную панику.

По контрасту, это путешествие проходило в приятной обстановке: он потягивал чай и ел пирожные, слушая, как Мэри щебечет об огромном количестве статей, что собирается написать. Джон кивал, где надо, и задавался вопросом, не обернётся ли всё ужасной ошибкой. В Лондоне они оба водили знакомства, вращались в кругах, которые иногда пересекались, но в то же время дарили значительную обособленность. Может это и не особо романтично, но они оба были вместе уже долгое время, и Мэри всегда казалась довольной их отношениями. Что же до Джона, он только теперь понял, что такой расклад идеально ему подходит. Он значил, что Джону даже не нужно на самом деле задумываться о собственной жизни. Всё просто шло своим чередом.

Однако до него только что дошло (немного поздновато, конечно), что в Париже всё может измениться. Несомненно, они станут проводить больше времени вместе, и ему стоило радоваться намного сильнее, чем на самом деле.

Пока Мэри продолжала говорить, Джон стал надеяться, что все новые планы займут и порадуют её. Майкл Стэмфорд пришёл в восторг от их идеи.

— Отлично, Джон, — сказал он в ответ на новости. — Смена обстановки — то, что нужно твоей музе.

Более того, Майкл помог им снять небольшую, но шикарную квартирку на Левом берегу, и также поспособствовал знакомству с несколькими людьми, с которыми Джон должен был встретиться. Всё, чего хотел Джон на самом деле, это работать над своим романом и в итоге закончить его, так чтобы отправить часть своего прошлого на покой. Такую большую часть его прошлой жизни стоило отправить на покой.

Как только они приблизились к посадке в Кале, он решил, что всплеск активности был как раз кстати: они собирали багаж, шли к поезду, искали такси до Парижа, — всё это отвлекало Джона от тревог.

К лучшему или худшему, его жизнь вскоре изменится.

***

Уже на следующий день Мэри с головой ушла в задание, которое ей телеграфировал редактор: какая-то политическая статья, о чём она не удосужилась рассказать до того, как отправилась на интервью с британским послом.

Оставшись один в их крошечной, но милой гостиной, Джон допил кофе и начал одеваться. Он выбрал новый летний лёгкий костюм, мягкую серую рубашку и чёрный шёлковый галстук с узором из ромбов. Стоял тёплый летний денёк, так что Джон решился выйти без пальто, добавив к образу лишь кепку из чёрного льна.

— Что ж, Уотсон, — сказал он своему отражению в зеркале с узорной рамой. — Может ты и заслуживаешь Левого берега. — Однако скептичный настрой никуда не делся.

Он отправился в книжный магазин «Жорж Санд», который находился всего в нескольких кварталах.

Джон знал этот магазин, все в литературных кругах знали его. Владелицы превратили магазин в точку сбора интеллектуальной и творческой элиты Парижа. Джон не был уверен, принадлежал ли он к таким сословиям, но Майкл настоял, что ему необходимо наладить связи.

Когда он толкнул дверь, крошечный дверной колокольчик радостно звякнул. И Джон тут же ощутил себя на своём месте. Полки битком набитые книгами вдоль стен, мягкие кресла, расставленные по залу, живописные картины на каждом свободном месте.

Остановившись в зале, он снял кепку. Джон так увлёкся обстановкой, что даже не заметил, как появилась женщина, пока она не встала прямо перед ним.

— Bon jour, — сказала она мягким голосом.

Он повернулся и увидел высокую, стройную женщину с аккуратно заколотыми блестящими тёмными волосами. Её простая юбка и блузка выгодно подчёркивали достоинства фигуры.

— Здравствуйте, — ответил он, сожалея, что почти не говорит по-французски. Если бы она заговорила с ним на латыни, он бы, конечно, блеснул.

— Ох, вы британец, — сказала она с улыбкой.

— А вы… — американка? — рискнул предположить он.

— На самом деле, канадка. — Она протянула руку. — Ирен Адлер.

Джон смутился, что не узнал её сразу. Известная — печально? — мисс Адлер, поэтесса с мировым именем, владеет книжным магазином вместе со своей любовницей Салли Донован, совершенно не скрывая их связь. И хотя в творческих кругах ими восхищались, парочка часто подвергалась нападкам остального общества. Не то что бы им обеим было дело.

Он протянул руку в ответ.

— Джон Уотсон.

Проблеск узнавания при звуке его имени мелькнул у неё на лице, и Джону стало приятно.

— Потрясающе. Я должна была сразу же узнать вас по фотографии с обложки вашей книги, даже без очков. Майкл Стэмфорд сказал нам, что вы перебрались в Париж. Могу я выразить своё восхищение вашим прекрасным романом? Я уже со счёту сбилась, сколько людей советовали мне его прочитать.

Хотел бы Джон избавиться от привычки краснеть при похвале.

— Вы очень добры ко мне. Майкл настаивал, что я должен нанести визит к вам.

— Конечно настаивал! Каждый, кто представляет из себя хоть что-то приходят в «Жорж Санд». А вы определённо не простой прохожий.

Прежде чем он понял, как всё произошло, они устроились в удобных креслах в задней части магазина, потягивая шерри, хотя как для Джона пить алкоголь было немного рановато. Что ж, он ведь в Париже…

Джон познакомился с Салли Донован, которая оказалась красавицей с кожей цвета карамели, с острым взглядом и ещё более острым язычком, если судить по замечаниями, которые она отпускала по поводу широко известных писателей и художников, большинство из которых несомненно являлись их клиентами. Похоже, Ирен забавляло большинство её колкостей, по крайней мере, пока Салли не склонилась ближе.

— Небольшой совет, Джон, насчёт Психа.

— Салли, — мягко предостерегла Ирен.

— Простите? — отозвался Джон, нахмурившись.

— О, Ирен, он обязан знать. Когда я говорю «псих», я имею в виду Шерлока Холмса.

Джон ничего о нём не слышал.

— Холмс — блистательный художник, — сказала Салли. — Но он также полный безумец. Избегайте его ради своего же блага.

Откровенно говоря, Джон слегка напрягся от её слов. Он не любил обзывательств, это неспортивно — пренебрежительно отзываться о ком-то, кого даже нет здесь, чтобы защититься.

Ирен тихонько усмехнулась.

— Джон, к сожалению, Салли так и не простила Холмса за разглашение её связи на коктейльной вечеринке, на которой она была с женатым футболистом, ещё до встречи со мной.

Судя по смущению Салли, Джон понял, что Ирен права. Затем Салли пристально посмотрела на него.

— Вот что он делает. Каким-то образом вызнаёт твои самые потаённые секреты. А потом раскрывает их.

Ирен всё ещё пребывала в замешательстве.

— Справедливости ради, моя дорогая, он ничего не раскрывал пока ты публично не назвала его психом несколько раз. Довольно громко.